13

Постепенно в деревянной плошке образовалась уже горка черных щепок. Я не подозревал, что их было столько.

Дайске дергался и стонал. Весь покрылся потом, а крови вытекло столько, что она уже непрерывной струйкой капала на пол.

За окнами совсем стемнело, и лекарь хрипло приказал Ясуо:

— Неси фонарь. Мне нужен свет.

От его голоса кожа покрылась мурашками. Помимо воли я снова посмотрел на него. Его кожа покрылась испариной и сейчас напоминала жемчуг – таинственно мерцала перламутром. По вискам скатывались бисеринки пота. Пряди волос упали влажными линиями на лоб, а по скулам разлился алый румянец.

Он выглядел так, словно его только что вытащили из постели какой-нибудь девицы, где он занимался всеми бесстыдствами, какие только можно было вообразить.

Боги!.. Да о чем я вообще думаю?

Я заставил себя смотреть на Дайске. Только на него. Не на проклятого лекаря, выглядевшего, как самые грязные и сладкие грехи.

Сейчас важен лишь Дайске. Сколько еще будут длиться его мучения? С каждой минутой алхимик становился все бледнее, его кожа приобретала жутковатый серый оттенок.

Лекарь вскинул голову и взглянул на меня. В его глазах отражался свет фонарей.

— Надеюсь, твой меч наготове?

Я не мог отвести глаз от крошечных трещинок на его губах.

Не понимая, о чем он, глупо переспросил:

— Зачем?

— Чтобы убить его, если я не успею. Заражение уже началось. А оскверненная плоть проникла очень глубоко. – Он поднял брови: – И не смотри на меня так. Уж лучше он примет смерть от того, кто умеет убивать быстро, чем превратится в одного из них.

Я не собирался убивать своего единственного союзника. Друга.

Сквозь зубы я через силу проскрежетал:

— Лучше тебе его спасти.

Лекарь пренебрежительно ухмыльнулся и сдул упавшую на глаза челку:

— Лучше тебе не угрожать мне.

Он снова склонился над Дайске, сжав будто бы немного обветренные губы и сдвинув золотистые брови.

Не знаю, сколько времени так прошло. Раз за разом лекарь вытаскивал все новые кусочки, и каждый раз они не были последними.

Ясуо, то меняющий свечи в фонаре, то заново кипятящий воду, все время был рядом. Ни на секунду не прерываясь, он тихо шептал молитву какой-то богине, а мальчишка, которого мы спасли на поле, дремал, усевшись прямо на пол в одном из пыльных углов.

— Все! Это последний! – Лекарь разогнулся и выбросил в плошку особенно крупную щепку.

Ясуо опасливо взглянул на развороченную грудь Дайске:

— Точно? Ночью он не обернется черным монахом?

— Нет. Теперь мне нужно заняться его раной. – Лекарь поморщился и прогнулся назад, видимо, от боли в затекшей пояснице.

Что-то было в каждом его движении, что притягивало взгляд. На меня действительно будто навели морок. На краткие мгновения я забывал даже о Дайске, лежащем рядом.

Куда-то исчезал запах горящей плоти. Все тускнело и серело. Оставалась лишь неестественно изящная кукольная фигура лекаря.

Чудовищным усилием воли, я заставил себя посмотреть на Дайске. Посеревшее лицо алхимика осунулось.

Я сжал его безжизненные пальцы:

— Он выживет.

Лекарь пожал худыми плечами:

— Как повезет.

Я покачал головой:

— Я не спрашивал.

Он хмыкнул и опустил ладони в таз с водой. Она тут же окрасилась алым.

Время замерло.

Лекарь долго очищал рану, потом мазал ее какими-то снадобьями и снова очищал. Когда он начал сшивать разорванную плоть, Дайске даже не вздрогнул.

Не терпящим возражений тоном, лекарь снова приказал мне:

— Помоги!

Я хотел возмутиться, но вовремя прикусил язык. Его манера общения была настолько мне непривычной, что внутри все кипело от возмущения. Все, кого мы повстречали за этот лунный цикл, будто бы чувствовали во мне своего господина и обращались почтительно и вежливо. Все, кроме НЕГО – выскочки-лекаря.

Я знал, что не имею никаких оснований считать его таковым, но почему-то твердо был уверен, что он не более, чем показушник. Нутро шептало, что от таких, как он, стоит ждать беды.

Но сейчас спорить с ним бессмысленно. Каким бы отвратительным и самовлюбленным он мне ни казался, он – единственная надежда Дайске. И лучше бы этому дамскому угоднику оказаться умелым. Потому что иначе ничто меня не остановит от того, чтобы снести его белокурую голову с шеи.

Я осторожно приподнял безвольное тело Дайске. Лекарь быстро наложил на рану пахнущую горькой сладостью мазь и перебинтовал рану.

— Нужно отнести его в кровать. – Он указал на жалкий топчан, огороженный старой ширмой. – Чтобы отдохнул.

Вместе с Ясуо мы аккуратно подняли Дайске и уложили его на тощий тюфяк.

Проснулся мальчишка, которого мы подобрали в поле.

Пока лекарь чистил инструменты и наводил порядок на столе, а Ясуо мыл пол от крови, мальчонка подошел ко мне и уселся рядом. Я смотрел на Дайске, который едва дышал. Но то, что его грудь поднималась, а веки подрагивали, показалось мне хорошим знаком.

Малец тронул меня за плечо:

— Я помолюсь Белоликой госпоже о спасении твоего друга. Она обязательно поможет.

Я без сил кивнул:

— Спасибо.

Если кто ему и мог помочь, так это действительно боги. Но проблема была в том, что они давно покинули наш мир.

***

Я и не заметил, что остался один. Ясуо увел мальчика, а лекарь бесшумно растворился в темноте. Странно. Дощатый пол нещадно скрипел, но я не слышал, как передвигался этот самоуверенный наглец. Ни единого звука. Может, он действительно призрак? Или опасный колдун? Как иначе объяснить то, что я о нем думаю даже сейчас?

Позади раздались шаги, и я резко обернулся. Но это оказался не лекарь, и я вдруг ощутил… разочарование. Нет! Это не разочарование. Это гнев от того, что он оставил раненого воина без присмотра. А что если Дайске станет плохо? Где тогда искать этого проклятого лекаря? Где он вообще шляется?! Побежал к своей любовнице?

Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, потому что Ясуо сжался, будто ожидал удара.

— Я натаскал воды, господин. Можете искупаться. Купальня прямо здесь, в башне.

Я кивнул и еще раз взглянул на Дайске. Только выживи, друг. Пожалуйста.

Купальня оказалась крошечной и темной. На подставке стоял один-единственный фонарь, который создавал больше теней, чем света.

Наверное еще никогда я так не радовался возможности смыть с себя пыль и грязь. А еще кровавую корку, которая намертво присохла к моей коже и ранам, полученным в пути.

И хоть бадья, в которой я скрючился в три погибели, оказалась крошечной, а вода успела остыть, это было лучшее купание в моей жизни.

— Должно быть, после роскоши столицы, наши условия кажутся вам убогими.

Я вздрогнул и обернулся. На пороге стоял лекарь. Как ему удалось открыть дверь совершенно бесшумно? Я привык всегда ждать нападения и даже во сне чувствовал опасность. А теперь не расслышал скрип ржавых петель?

Наши взгляды встретились. Сейчас бледный лекарь казался еще более измученным. Под глазами цвета сумерек залегли серые тени. А еще он выглядел настолько хрупким, что мог сломаться даже от дуновения сквозняка. Тонкий и хрупкий.

Откуда только такой взялся?

На мой взгляд от ответил вскинутыми бровями.

Я вдруг осознал, что обнажен. А он полностью одет. Не знаю почему, но меня бросило в жар. Какого демона?!

Я привык, что мне помогали принимать ванну многочисленные слуги, но при нем почему-то чувствовал себя ужасно неловко. Мы десятки раз купались в реках и озерах с Дайске и Ясуо, и это было обыденностью! Но сейчас… Вода будто вскипела, обжигая до волдырей.

С трудом я заставил себя выдохнуть:

— Откуда вы знаете, что я из столицы?