Глава 5.

Регина

Села на скамейку. Слезы капали на испачканную коленку. Красные соленые ручейки бежали вниз, к ступне, оставляя за собой грязные следы. Плакала долго, со вкусом, шморгая носом и подтирая слюни. Никогда не умела рыдать красиво. Глаза мгновенно опухали, кончик носа краснел, лицо покрывалось красными пятнами. Та еще красавица. Может, надо было расплакаться перед свадьбой с Эриком? Он бы отказался на мне жениться. И не пришлось убегать от любимой семьи в снегопад.

Не знаю, сколько я так просидела. Десять минут или час. Тело к этому времени совсем отогрелось. Вода в бадье остыла. Приобрела идеальную температуру, чтобы минимизировать последствия недавней истерики. Залезла в бочку, наскоро вымылась, завернула тело в отрез мягкой ткани и снова села на лавку. Выходить из укромного закутка боялась. Вместо этого, вытянула вперед босые ноги и задумалась о собственном будущем.

О том, чтобы становиться чьей-то женой, а тем более инструментом для рождения детей, речи не шло. Из четверых мужчин доверие вызывал только принц. Но, стоило оставаться реалистом. Вряд ли он испытывал ко мне хоть какие-то теплые чувства. Скорее всего, Фирса все это время вело чувство долга. И жалость. В любом случае сейчас он оставался моей единственной опорой и защитой.

Что же касалось остальных, думать о них было неприятно. Скорее всего, я зря спешила с выводами. До моего появления на алтаре у каждого из потенциальных мужей была своя жизнь. Привычки, распорядок, привязанности. Возможно, любовь. Никто не захочет ломать устоявшийся быт ради незнакомой девицы. Даже голой. Тут их можно было понять. Я сама не хотела менять собственный комфорт на жизнь с незнакомцем. Меня примерно по этой же схеме первый раз замуж и выдали.

Вот только разве можно желанием сохранить привычный быт, оправдать скотское отношение к беспомощному человеку? И неважно, кто находился перед тобой: женщина, старик или ребенок, если он нуждается в помощи и балансирует на грани жизни и смерти. Место банальному состраданию должно всегда оставаться в сердце. Герцогам ничего не мешало позаботиться об обычной крытой телеге. Или, на худой конец, дать что-то из своей одежды, а не наблюдать, как корчится от холода слабая девушка. Никто из троих об этом не подумал. С такими людьми лучше не иметь ничего общего. Тем более детей.

Строить планы даже на ближайшее будущее было рано. Сначала нужно прийти в себя и хоть что-то узнать о местных реалиях. А уже потом принимать окончательное решение. Встала с лавки, когда окончательно успокоилась. Волосы к этому времени успели подсохнуть, а теплое помещение остыть. Подняла с пола палантин, сделала глубокий вдох и вышла из своего укрытия.

Бейрат

Бейрат смотрел на пленника почти безразличным взглядом. Почти, потому что за напускным спокойствием советника бушевала ярость. Подчиненные хорошо знали, что скрывается за этим взглядом. Старались не попадаться пожилому сиранцу на глаза, без острой необходимости.

Тело банщика висело над землей. Светлые волосы пленника посерели. Вся нижняя часть лица покрыта запекшейся кровью. Кожа бледная, будто парнишка спустился в ад и вернулся. Впрочем, так оно и было. Бейрат не один раз видел, во что превращались могучие воины после тесного контакта с его господином.

Бейрату было интересно, кто надоумил смертника пойти в шатер самого Халли. Неужели, так хотелось овладеть беззащитной девушкой, что собственная жизнь показалась никчемной платой за сомнительное удовольствие? Вряд ли.

- Чем этот бедолага не угодил его Высочеству?

Вайрат подошел к пожилому сиранцу, заложил руки за спину и потянул носом запах свежей травы. Он как раз закончил омовение и вышел на улицу, когда Бейрат сопровождал пленника в дальнюю часть лагеря. Герцог северных земель Ларетти старался держаться как можно уверенней. Скрывал внутреннюю тревожность и разочарование в будущей жене, за маской аристократического безразличия. Правила приличия требовали навестить ламиру. Поинтересоваться ее состоянием. Убедиться, что девушку всем обеспечили. Хотя бы узнать ее имя. Но оттягивал этот момент, как только мог. Вот и сейчас, вместо того, чтобы пойти узнать, как устроилась будущая жена, пошел выяснять судьбу провинившегося слуги.

- Попытался изнасиловать вашу невесту. – Холодно ответил Бейрат.

Вайрат не поверил старику. Перевел взгляд на пленника. Мужчина в тонких штанах он видел впервые. Впрочем, в лагере столько людей, что он просто мог не запомнить лицо очередного солдата.

- Кто в здравом уме решится принудить женщину? Твой господин поспешил с выводами.

- Не думаю. – Советник оторвал взгляд от пленника и посмотрел на герцога. – Впрочем, дождемся его Высочества. Он сам вынесет приговор насильнику.

От безразличия сиранца Вайрету стало жутко. Если все то, что сказал советник, было правдой, приговор был один. Смерть. И не самая гуманная.

- Как ламира?

Вайрат все же надеялся, что никакого покушения на девушку не было. Она просто неправильно поняла поведение банщика, а принц, подчиняясь законам своей страны, поспешил с выводами. Оставалось дождаться самого Фирса прояснить ситуацию.

- Мне не известно.

- Почему охрана пропустила постороннего в шатер призванной? – Сзади раздался голос Каллеба.

Генерал спешил к ним. Бейрат усмехнулся. Советник заметил, как Каллеб нервно сглотнул, увидев пленника. Генерал его узнал. И этим подтвердил самую скверную догадку принца.

- О каком шатре идет речь? – сиранец изобразил полное недоумение на лице.

- О том, в котором должна разместиться призванная!

- Светлейший лорд давал распоряжения на этот счет? – Бейрат откровенно смеялся, глядя в холодные глаза Вайрата. Будто тот был не хозяином самого большого в Ларетти герцогства, а пылью под его сапогами. - И есть ли в лагере дополнительный шатер, пригодный для жизни женщины?

- В лагере установили шатер для ламиры. – К диалогу присоединился Биллар.

Герцог Сайюрский подошел к говорящим в сопровождении своего секретаря. Молодого щуплого мага, с рыбьими глазами и сероватой кожей.

- Боюсь, его заняла фаворитка генерала. – Развел руками Бейрат. - Разве ваши воины могли нарушить приказ женщины самого генерала де Ларба?

Слова советника били хлесткими пощечинами по самолюбию светлейших лордов. Он не стал добивать сопливых щенков. С этим в скором времени справиться и сама избранная. А ему следовало позаботиться о ночлеге для своего господина. Вряд ли принц вспомнит о такой мелочи, как кровать. Скорее, мужчина, привыкший к долгим военным походам, уснет на сырой земле, рядом с костром, чем отправиться на поиски чистой постели. Свой шатер Фирс распорядился отдать будущей жене.

Регина

В помещении снова было пусто. В очаге задорно плясал огонь. Рядом появился низкий столик с горячей едой. Прозрачную ширму отодвинули в сторону. Подошла ближе. На кровати ровной стопкой лежала одежда. Видимо, о женском платье никто не подумал. Мне достался самый маленький размер чего-то напоминающего одежду солдат Фирса. Черные узкие штаны, белая рубаха из плотного хлопка, куртка. Я бы сказала, что наряд был рассчитан даже не на мужчину, а на мальчика-подростка. В любом случае все село более или менее прилично. Только длинна подкачала. Но это уже мелочи. Нужно было поесть. Но тело отказывалось двигаться. Вместо того чтобы вернуться к очагу, прилегла на кровать и провалилась в сон.

Мне снилось поле. Бескрайнее поле, усыпанное желтыми цветами. Я лежала в траве и смотрела на небо. Бесконечное синее небо без облаков. Иногда перед глазами проносились разноцветные бабочки, жужжали шмели и прыгали жирные кузнечики.

- Красиво, правда?

- Правда. – Повернула голову.

Рядом сидел мальчик лет семи. Светлые волосы вились мелким бесом. Аккуратный носик морщился. Синие глазки жадно рассматривали притаившегося в траве кузнечика.

- Как тебя зовут?

- Лиам. – Представился ребенок.

- Регина.

- Я знаю. – Улыбнулся мальчик и оторвал взгляд от насекомого. – В твоем мире странно одеваются. – Малыш вскочил на ноги, покрутился вокруг своей оси. Видимо, его возмутили джинсы, расшитые цветными нитками.

- Это удобно. – Поддержала разговор, кивая на свои, точно такиеже брюки.

- Может быть. – Пожал плечами малыш. – Ты красивая.

- Спасибо. Ты тоже.

- Это я в папу. – Ребенок задумчиво почесал затылок, нахмурился. – Они тебя обижают?

- Кто?

- Призвавшие. – Лиам наклонил голову вбок, надул щеки и скрестил маленькие ручки на груди.

- Откуда ты знаешь про призывающих?

- Богиня – мать сказала, тебе нужна помощь. Что они сделали?

- Ничего. – Мысль излить душу этому крохе казалась дикой и неправильной.

- Не хочешь рассказывать? – Догадался мальчик.

- Не хочу. – Призналась я.

- Тогда покажи.

Ответить не успела. Мальчишка схватил ладошками мои щеки и заглянул прямо в глаза. По лицу разлилось приятное тепло. Оно спустилось ниже, к горлу, заполнило собой грудь, живот, отдалось легким жаром на кончиках пальцев. Ребенок смотрел на меня и недовольно хмурился.

- Я помогу тебе бежать. – Заключил Лиам, убирая руки от лица. – Через пять дней. Раньше нельзя. Пять дней должна провести с ними. Иначе магия не окрепнет. Тело начнет болеть, ты умрешь.

Сказав это, малыш потер кулачками глазки и сел рядом.

- Мне пока некуда бежать. – Не удержалась и поцеловала мягкую детскую макушку. – Нужно время, собрать деньги, придумать план. Не хочется с голода умереть по собственной глупости. Или попасться в лапы бандитов.

- В Амонне нет бандитов. – Выдохнул мальчик.

- Разве так бывает?

- Не знаю, что ты имеешь в виду под бандитами. Мужчины никогда не трогают женщин. Вас мало. Каждая дороже золотого прииска.

- Проклятье Богов? – Хмыкнула, вспоминая содержание какого-то женского романа. Названия давно стерлось из памяти. А вот легкий незамысловатый сюжет затянул.

- Глупость их детей. – Фыркнул мальчик. – Богам нет резона проклинать миры. У них и без этого много дел.

- Тогда почему женщин мало?

- Из-за войны. – Мальчик снова пожал плечами. – Континенты постоянно воевали между собой. За власть, за плодородные земли, просто чтобы удовлетворить амбиции господ. В общем, воевали так долго, что баланс нарушился. Начало рождаться много мальчиков – воинов и совсем мало девочек. Первые лет триста все радовались. Почти нескончаемый военный ресурс.

- А потом? Когда увидели проблему.

- Сначала начали воевать за женщин. А когда их стало совсем мало, выяснять, кто виноват. Разразилась Последняя Война. Она захватила все континенты сразу и убила последнюю надежду на восстановление баланса. А потом жрецы воззвали к милости богини.

- И она услышала?

- Богиня – мать всегда слышит своих детей. – Кивнул мальчик. – Она велела прекратить бойню. Беречь оставшихся женщин. И раз в пятьдесят лет совершать призыв ламиры.

- А кто такая ламира?

- Женщина, которая идеально подходит для призывающих.

- Все они иномирянки?

- Нет. Ты первая. – Малыш печально вздохнул. – Амонн же огромный. Вот представь, ты живешь в Вилоне. А один из твоих суженых в Шахси. А другой в Аббадаме. И все эти точки в противоположных концах света. Какая вероятность, что вы встретитесь?

- Не знаю.

- Никакая. Для этого существует призыв. Сначала мужчины ищут побратимов. Потом учатся взаимодействовать сообща. И только после этого призывают ламиру.

- Не сказала бы, что те, кто меня призвал….

- Они не так давно знакомы. – Объяснил Лиам. – Семьи Фирса и Каллеба вообще до недавнего времени были кровными врагами. Их время призыва должно было наступить только через семьдесят лет. Но ты умирала у себя на Земле. Душа стремилась уйти в круг перерождения. И Богиня – мать решила рискнуть. Дать им шанс призвать жену.

- Ясно.

- Не переживай. – Детская рука нежно гладила меня по плечу. – Все наладится. Я помогу. Ты же маг – созидатель. Не пропадешь.

- Что значит маг-созидатель?

- Вот, - Лиам протянул мне плоский камешек, - что из него можно сделать?

В ответ неопределенно пожала плечами. Малыш не сдался.

- Закрой глаза и представь, как камень во что-нибудь превращается.

Послушно закрыла глаза. Представила маленького верблюда. С двумя горбами, длинными ногами, круглыми коленными суставами и мясистыми губами. Кончики пальцев закололо. Открыла глаза. В руках вместо камня лежала фигурка горбатого животного. Шершавая миниатюра, с неряшливыми заусенцами по краям. Но вполне реальная.

- Я так смогу делать?

- Через пять дней. Когда магия полностью проснется. – Пообещал мальчик и испарился.

В следующее мгновенье распахнула глаза. Я лежала на мягкой кровати, укрытая теплым одеялом и сжимала в руке каменного верблюда.