Глава 5

Пэпи

Когда он рядом, холодные капли дождя обжигают. Наши сердца тонут в диком омуте страсти, насколько же прекрасно вот так просто быть в его объятиях. Я бы согласилась с Лёшей даже идти по холодному снегу, любая боль не страшна с ним, она будто отступает. Разве можно так сильно любить человека? Боготворить, наслаждаться его дыханием, такие чувства это подарок судьбы, ведь бывает так, что человек за всю свою жизнь может так и не познать любовь. А что касается меня, она захватила меня бесповоротно. Я бы находилась на его руках вечно, вдыхала аромат парфюма и спала на груди, как котёнок, который мечтает о ласке.

— Я очень люблю дождь. А знаешь почему? — теряюсь во взгляде, какой же он красивый, у меня мысли спутываются только лишь от одного дыхания, которое слишком сильно обжигает кожу. — Он познакомил нас и свёл навсегда.

— Эх, Пэпи, в тот вечер я слишком сильно испугался! Ты ведь могла умереть от голода! Как вспомню, колотится сердце! — опускает на ковёр в прихожей, и я понимаю, что сказка быстро закончилась. Сейчас он снова уйдёт в свои дела, а мне придётся тосковать в холодной кровати.

— Знаешь, если ты когда-нибудь в жизни покинешь меня, боюсь я не переживу! — хочу зайти в ванную, но он преграждает путь.

— Это что за мысли такие? Посмотри! Я никогда не брошу тебя! Мы с тобой одно целое! — взгляд такой суровый, но я люблю его так, что готова вот так просто смотреть сутки не переставая, лишь бы он никогда не потерял свой интерес.

— Обещай! — обнимаю его так крепко, что боюсь, задохнуться от собственных нахлынувших чувств, слишком сильные эмоции, вот как держать себя в руках, просто невыносимо.

— Пэпи, переодень мокрую одежду, ты можешь заболеть! А я пока приготовлю попкорн! — шепчет на ухо, а я будто услышала сумасшедшую новость.

— Ты не шутишь? Мы будем смотреть фильмы! И ты весь вечер посвятишь мне?

— Да, возьму пуховый плед и буду согревать малышку на груди. А ну, марш засранка! — указывает на ванную, а я решила, что так просто не сдамся, придумаю что-то гадкое. Лёша скрылся в комнате, чтобы переодеться в сухую одежду, а я тем временем, зашла на кухню. Взяла взбитые сливки, и спряталась за шторой. Знаю, что потом попадёт, ох, как же сильно попадёт. Слышу шаги, он сейчас придёт готовить, подходит к холодильнику, который был рядом с окном. Отличный способ, чтобы немного пошалить. Подкрадываюсь сзади, пока он выбирает взглядом нужный продукт, выдавливаю сливки на его спину. От чего он поворачивается и кричит, как бешеный на всю кухню:

— Ах ты, хулиганка! Всё-таки твоя попа соскучилась по ремню! Лучше беги, Пэпи! — его угроза со стороны слишком пугает, вызывает бешеный адреналин, что он выполнил своё наказание.

— Лёша, не надо! Я же просто пошутила! — мчусь прочь из кухни, чуть не падаю в коридоре, у нас не слишком большая квартира, чтобы здесь прятаться. Оборачиваюсь, идет за мной, быстро забегаю в комнату, от таких страстей, мокрое платье постепенно начинает высыхать. Как же я боюсь этого взгляда, он же не сделает мне больно. Вот только зачем взяла эти сливки?

— Пэпи, ты слишком непослушная девочка!

— Может, выйдешь из комнаты? Я, правда, не хотела! — шаги ведут прямо к столу, здесь обычно любила делать уроки, а в паузах, когда задачи были ну слишком сложные, рисовала в своих тетрадях признание в любви своему Лёшеньке, которого желаю каждой клеточной души.

— А чего ты боишься? Иди ко мне, мы поедим сливки вместе! Давай, Пэпи, — прижимает к столу, и встаёт между ног. Это слишком жарко, с учётом чувств, которые я к нему испытываю, похлеще самого страшного адского огонька.

— Лёш, я поняла свою ошибку! Выйди, пожалуйста, я переоденусь!

— А зачем? Мы будем сейчас кушать. Помнишь как в детстве, я тебя кормил. Смотри, выдавливаем на язычок. Слушайся братика, открой рот! — его серые глаза будто пытают меня в страшном и опасном плену.

— Лёша, не надо!

— Пэпи, попробуй их, они сладкие! Высунь язык! — подносит баллончик, и я как под гипнозом, делаю, что он говорит. Помню, Лёша вечно их запрещал, потому что у меня был жуткий диатез от сладкого.

— Умничка, давай снова!

— Лёша, чего ты добиваешься? — дрожу так сильно, знаю, что такое поведение не доведёт до добра.

— Я просто хочу тебе объяснить, что быть непослушной это слишком опасно для таких девочек, как ты! Твой язычок желает их! Ну же помнишь, как просила. Лёша, я хочу их, буду приносить по математике одни пятёрки! — в шоке от его дальнейших действий. Ведь он испачкал мои губы, шею и плечи.

— Зачем ты это сделал? Я же извини… — не успеваю договорить, как его язык начинает их слизывать так, будто они сейчас закончатся, нельзя пропустить не единую капельку. — О да-а!

Ласкает плечи, и всё я полностью отключилась в диком омуте похоти.

— Теперь ты понимаешь, что плохо не слушаться старших? Знаешь, я могу выдавить сливки тебе на выпирающие соски, а если коснусь их языком, ты будешь визжать Пэпи, и твои крики сольются с музыкой, которую я включу! Она такая громкая, обожаю тяжёлый рок!

— Прости, я больше не буду! Можно, пойти в ванную? Ты же не выполнишь свою угрозу! — в этот момент слишком сильно испугалась, да я сама хороша. Нельзя дразнить мужчину, он ведь может взять и сорваться. И вот только, чем я думала, когда брала сливки в руки?

— Мне не нравится, что ты от рук отбилась! — пугает настолько, что потеют ладони, и тут ему позвонили на мобильный. Наверное, кто-то услышал на небесах.

— Да, Саш! Хотят подписать контракт? Ну, ты и молодец! — отходит к окну, на миг прерывается, и обращается ко мне. — Живо в душ! А не то мы продолжим, мелкая!