Глава 4
Да уж. Приезжай. Транспорт в это время не ходит, а у меня нет ни копейки, и стыдно просить ее такси оплатить, сами еле концы с концами сводят. Только недавно малыш родился… А Дима пока что детей не хочет. Говорит, сначала надо на ноги стать. Семь лет уже говорит. И он прав. Наверное…. только когда станем, мне неизвестно. С каждым днем кажется, что мы их скоро протянем.
Снова посмотрела в узкое окно – все еще стоит внизу, болтает и пинает камень. Можно сказать, «гоняет» его по асфальту. Похож на дикого шакала. Юркий, приземистый, мускулистый и такой же опасный.
Сама не поняла, как спустилась вниз и толкнула дверь подъезда. Парень поднял голову и посмотрел на меня пронзительным взглядом. Вздернул одну бровь и отключил сотовый.
– Что такое? Тебя не дождались? Или муж выгнал?
И снова эта наглая ухмылочка с ямочкой на щеке. Зубы белые сверкают, и татуировка на пальцах притянула взгляд, когда он хрустит ими, сложив вместе и выгибая назад.
– Нет… На работе задержался, а я ключи забыла. Вы не могли бы подвезти меня в другое место?
– Такси вызови.
Выдохнула и отвернулась.
– Кошелек дома забыла.
– Он у тебя в сумке.
Стиснула открытую сумку. Глазастый и наглый черт.
– В нем пусто.
Прозвучало жалко и ничтожно.
– Ясно. Садись.
Открыл дверцу, впуская меня в теплый, пахнущий новенькой кожей салон автомобиля, стоимостью с десять моих мечт. Села на переднее сиденье и выдавила из себя:
– Спасибо.
– Адрес говори.
Пока ехали, молчал. Только один раз спросил:
– Замерзла?
– Нет.
Соврала и постаралась не дрожать. Он включил обогрев и сделал громче музыку. Постукивает пальцами по рулю. Кивает в такт ритму. Челка падает слегка на лоб. Скулы сильные сжимаются и разжимаются, смуглая кожа поблескивает в слабом освещении салона. Пока ехали, ему несколько раз позвонили. В последний это была девушка. Я не слышала, что она говорит, но слышала женский голос.
Он ответил очень раздраженно на другом языке. Действительно или испанском, или итальянском.
– Адьос! – отключился и, бросив на меня взгляд, крутанул руль. – Диос! Ла идиота!
Отшвырнул сотовый на заднее сиденье. Тот еще несколько раз зудел, но незнакомец не обращал на него внимание. Смотрел впереди себя.
Остановился у подъезда Ани, и я распахнула дверцу, чтобы выйти, но незнакомец удержал меня за руку.
– Может, встретимся завтра? Покатаемся! – выразительно посмотрел в вырез моего платья, и я сжала воротник куртки, прикрывая грудь, выдернув руку из его цепких длинных пальцев.
– Я замужем!
– Да… точно. Замужем. Как я забыл? Тебя же ждут.
Его ухмылка заставила меня задохнуться от злости. Со всей силы шваркнула дверью и зашла в подъезд. Щеки горели и жгли, и мне казалось, что меня только что по ним отхлестали.
***
– Ох ты ж бл***! Воу! Мазерати! Это Мазерати! – Аня смотрела в окно, приоткрыв рот. – Ох-ре-неть!
– Этот Мразерати сбил меня на перекрестке. А потом домой подвез.
Я склонилась, чтобы рассмотреть счесанную коленку.
– Сильно ободрала. Давай перекисью промою.
– Че не спим?
Резко подняла голову и увидела Диму в дверном проеме. Стоит без рубашки с пустой бутылкой из-под пива в руке, облокотился о косяк.
– Привет, киса. – виновато улыбнулся и помахал мне рукой. – Он тебе денег дал, да? Или нет? – улыбка пропала, и он прошел на кухню неуверенной походкой. – Надо было бабла с него срубить, ты че протупила?