Глава 2

- Я тоже рада вас видеть, милорд, - откликнулась Айлин и вздрогнула, увидев, как просиял лорд Бастельеро.

Вот к чему ей никак не удавалось привыкнуть!

За эти месяцы она почти свыклась с огромным домом, полутемным и мрачным даже в самые ясные дни, с хриплым вороньим граем, нередко будившим ее по ночам, с чопорностью слуг… О, они были столь безукоризненно почтительны, что Айлин было не на что пожаловаться, даже захоти она это сделать! И все же она ощущала их неодобрение, которое выражалось именно в этом холодном послушании, никогда не выходящем за рамки этикета. «Да, миледи, нет, миледи, как скажете, миледи…» Вот странно, у Ревенгаров слуги были не менее старательными и умелыми, но там никто не боялся обронить при ней лишнее слово или улыбнуться, рассказывая новости.

А здесь прислуга казалась ей чем-то средним между призраками и анимированными трупами, взятыми под жесткий контроль. Всегда молчаливые, они появлялись ниоткуда, делали все, что нужно, и снова мгновенно скрывались из вида. Больше того, когда в первый день она стала выяснять, как зовут приставленных к ее покоям горничных, оказалось, что у них одно имя на всех! Как церемонно пояснил дворецкий, представляя ей прислугу, в особняке Бастельеро любую горничную зовут Тильдой, чтобы милордам и миледи не приходилось помнить разные имена.

- Но мне совсем несложно запомнить, как их зовут! – растерянно возразила Айлин.

- Их зовут Тильда, миледи, - все с той же почтительной бесстрастностью повторил дворецкий. – Так повелось еще со времен лорда Стефана. - И добавил с едва заметной тенью неодобрения: - Но миледи может звать их как ей угодно.

Айлин обвела взглядом замерших перед ней женщин в длинных коричневых платьях и наглаженных белоснежных передниках, и… сдалась. Тильда так Тильда, хотя это ведь ужас какой-то – лишать людей, пусть даже прислугу, собственных имен!

Впрочем, вечером за ужином она сделала еще одну попытку, спросив лорда Бастельеро, как зовут его дворецкого. Ведь хотя бы у такой важной для дома персоны должно быть имя?!

- Как зовут? – с легким удивлением переспросил лорд Бастельеро. – Колокольчиком, моя дорогая. Разве вам не показали звонки для прислуги в ваших покоях?

- Показали, милорд… супруг, - склонила Айлин голову и больше ни о чем не стала спрашивать.

Наверное, ее муж просто привык, что горничных здесь зовут Тильдами, а дворецкого – с помощью колокольчика. В каждом дворянском особняке или поместье свои порядки. А она никак не чувствовала себя здесь хозяйкой, чтобы их менять. Да и зачем? С этим вполне можно смириться. Оказалось, что в ее новом положении это самое легкое и правильное – попытаться привыкнуть. Просто привыкнуть ко всему.

В конце концов, даже еженедельные визиты лорда Бастельеро в ее спальню стали всего лишь тягостно-утомительными, и только его благоговейная нежность и стремление ей угодить по-прежнему вызывали в Айлин мучительный стыд и чувство вины. Эта любовь должна была принадлежать совсем другой женщине! Той, которая могла бы ответить на нее, сделав лорда Бастельеро счастливым…

Однажды Айлин почти удалось убедить себя сказать мужу, что она тоже его любит – ведь эта ложь никому не повредила бы? Этикет иногда прямо предписывает лгать! Например, при встрече с неприятной особой полагается заверить ее в своей радости от этой самой встречи, даже если приятнее было бы увидеться с толпой стригоев. Так что всего несколько слов о любви – это сущий пустяк, верно? Зато, возможно, лорд Бастельеро перестал бы ловить ее взгляды с таким напряженным ожиданием и щедро расточать собственные признания.

Но Айлин не смогла. Нужные слова словно замерзли на языке, и ей удалось только пролепетать благодарность за все, что супруг для нее делает. Впрочем, хватило и этого – лорд Бастельеро весь вечер был удивительно благодушен и доволен…

Она вздохнула, привычно скрывая вину за то, что не может от души обрадоваться возвращению мужа, и подала ему руку, позволяя отвести себя в столовую. Что ж, благодаря Саймону с Даррой и обоим Оуэнам это был прекрасный день, да и на ужин грех жаловаться – такая редкая возможность провести с друзьями еще немного времени!

Столовая, отделанная, как и остальные комнаты в особняке, панелями из темного дерева, привычно сияла множеством зажженных свечей, сверкала белоснежной скатертью и начищенными до блеска приборами. К ужину стол накрыли роскошным золотым сервизом – свадебным подарком ее величества, точнее, частью ее подарка. Уже на следующий день после венчания лорд Бастельеро передал Айлин подробный перечень всех сделанных подарков с указанием, кто из гостей что подарил. Больше всего было тканей, дорогой посуды и всякой домашней утвари, особенно от ее величества.

Айлин, конечно, знала, что это приданое «нитки и ложки», по обычаю принадлежащее женщине даже в случае вдовства или разорения супруга. Всем, что можно сшить, надеть или поставить на стол, жена вольна распоряжаться по своему усмотрению, так повелось еще со времен Дорве Великого. И королева оказала лично ей большую милость, подарив на свадьбу именно это, но… Айлин все равно терпеть не могла красивый чеканный сервиз, напоминавший о благодарности ее величества Беатрис, больше похожей на попытку откупиться.

«Вот выйдет Иоланда замуж, подарю его ей, - решила Айлин. – Иоланде сервиз точно понравится! А до этого придется потерпеть. Жаль, свадьба у нее нескоро, еще два года учиться… И даже Лу неизвестно, о ком она вздыхает, хотя обещал разузнать…»

Айлин проводила взглядом Пушка, нырнувшего под стол возле ее кресла, и поспешно села, не желая задерживать ни наверняка проголодавшегося супруга, ни милорда Аларика, ни братьев Воронов. Лорд Бастельеро тут же опустился в кресло рядом с ней – хотя лорд и леди должны сидеть друг напротив друга, разделенные столом, но этим правилом этикета ее муж почему-то постоянно пренебрегал.

По левую руку Айлин сел Дарра, за ним Саймон, а оба Оуэна окружили милорда Аларика, устроившегося на противоположном конце стола, и Айлин уже в который раз отметила, с каким обожанием они взирают на ее свекра. На лорда Бастельеро они никогда не смотрели с таким трепетом и явной готовностью ловить каждое слово! Правда, наверное, это не странно – лорд Аларик такой добрый и внимательный, он уделяет им столько времени!

Она тут же одернула себя, строго напомнив, что лорду Аларику проще – Оуэнов всего двое, а у лорда Грегора было целых десять учеников, да и к живописи Оуэны относятся прилежнее, чем к наложению проклятий! Ничего странного, что мэтр Бастельеро уделял куда больше внимания другим ученикам.

Неслышная как тень горничная – Тильда, конечно! – появилась из-за спины Айлин и поправила чуть покосившуюся салфетку. Айлин только вздохнула. Все должно быть безупречно – и никак иначе. Белоснежные и хрустящие от крахмала скатерть и салфетки, приборы не то что без единого пятнышка – не дай Благие им сиять не в полную силу! Стебли свежих цветов, украшающих стол, – сегодня это были лилии – аккуратно подрезаны, чтобы не мешать хозяевам и гостям видеть друг друга. Кушанья уложены на блюдо с таким искусством, что страшно положить себе кусочек – нарушится симметричный узор!

Она с тоской вспомнила оставшийся в гостиной чинский сервиз – точно такой же, как у тетушки Элоизы, яркий, расписанный сказочно красивыми птицами и цветами. Из этих чашек даже шамьет казался вкуснее! Но когда Айлин спросила, почему его никогда не подают в столовой, лорд Бастельеро поморщился и нехотя ответил, что в сервизе не хватает одной чашки, заменить которую, к сожалению, невозможно. Нельзя же накрывать на стол неполноценным прибором.

Почему нельзя, если в сервизе осталось целых семь чашек, а гостей у нее всегда бывает меньше, Айлин не поняла, но попросила разрешения использовать его хотя бы в гостиной, и лорд Бастельеро разрешил. Он вообще ни в чем ей не отказывал, напротив, ловил малейшую возможность исполнить любое ее желание, и от этого было особенно стыдно…

- Надеюсь, вы хорошо провели время с вашими друзьями, дорогая? – спросил супруг с такой невозможной заботой, что Айлин снова внутренне вздохнула: ему ведь не нравятся визиты Воронов, она давно это поняла, но… просто не в силах от них отказаться. А он терпит ради нее!

- Да, милорд, - уронила она. – С их стороны очень любезно навещать меня.

- Действительно, - согласился лорд Аларик с другого конца стола. – Моя дорогая невестка просто оживает их в присутствии. Надо признать, они очень славные и прекрасно воспитанные юноши, а их рассказы об Академии превосходно развеивают скуку. Даже мне очень занимательно слушать, хоть я и не маг.

- Нисколько в этом не сомневаюсь, - с прохладной вежливостью согласился супруг Айлин. – Наверное, вам чрезвычайно нравится преподавать живопись, если ради этого вы отказались от своего обычного уединения в усадьбе.

- Совершенно верно, - безмятежно отозвался лорд Аларик. – Мое уединение было прекрасно, однако я чувствую, что здесь и сейчас могу принести больше пользы, чем там. Поэтому искренне надеюсь, что мое присутствие в столице еще вам не наскучило, милорд.

- Ну что вы, милорд! – в тон ему слишком ровно откликнулся лорд Грегор. – Я очень рад, что вы решили задержаться… в моем доме. Только прошу учитывать, что моей жене вредны слишком резкие запахи. Ведь так, моя дорогая? – обратился он к Айлин. – Эти краски вас не беспокоят?

- Нисколько! – поспешила она заверить, причем совершенно искренне. – Совсем наоборот! Растворители пахнут совсем как наше алхимическое зелье для чистки столов! Я… как будто снова в Академии… Это гораздо лучше, чем цветочные запахи вроде… лилий, - договорила она, смутившись.

- Лилий? – обеспокоенно спросил лорд Бастельеро и глянул на целых три букета, украшающие стол. – А что с ними не так?

- Они прекрасны! – торопливо сообщила Айлин. – Просто… их аромат… Стыдно признаться, но в саду стало гораздо приятнее гулять, когда Перлюрен… то есть енот лорда Фарелла…

- Когда этот забавный зверь сразился с кустом лилий и одержал убедительную победу? – улыбаясь, подсказал лорд Аларик, и Айлин кивнула. – Что ж, как художник я не могу его одобрить – лилии были прекрасны и весьма украшали сад. Но сильные запахи действительно бывают весьма неприятны… в особый период жизни.

- Тильда! – нахмурившись, произнес лорд Бастельеро, и горничная возникла рядом с ним. – Уберите букеты. Больше не ставьте цветы на стол, если только леди этого не прикажет. И передайте садовнику, пусть срежет все лилии. А лучше выкопает.

- Не надо выкапывать! – виновато воскликнула Айлин. – Они ведь и правда очень красивые! Может быть, на следующий год…

Она покраснела от смущения, понимая, что это слышат гости, а леди даже намекать на беременность и рождение детей в присутствии мужчин – непристойно. Однако Вороны как один проявили чудеса такта, даже Саймон сделал вид, что его интересует исключительно земляничное желе со сливками и способы его сочетания с жареным мясом.

- Как скажете, дорогая, - немедленно кивнул лорд Бастельеро, неуловимо смягчив выражение лица. – В этом году их просто срежут, корням это не повредит. – Он проводил взглядом букеты, мгновенно унесенные сразу двумя Тильдами. – Но вы ничего не едите, меня это беспокоит. Вы хорошо себя чувствуете?

А вот теперь все посмотрели на нее, и даже в непроницаемом взгляде Дарры мелькнуло беспокойство. Как назло, аппетит, посетивший ее перед обедом, к ужину куда-то исчез…

- Все в порядке, милорд, - заверила Айлин, заставив себя улыбнуться и положить на тарелку несколько кусочков тушеного кролика.

По крайней мере, его можно долго резать, а если хорошенько размазать по тарелке соус, то покажется, что еды стало куда меньше, чем было! Успокоенные Вороны вернулись к угощению, и Айлин стало легче – она никак не могла привыкнуть, что все вокруг относятся к ней так тревожно и бережно, словно она тяжело больна.

- Милорд Великий Магистр, - церемонно обратился Дарра к лорду Бастельеро, дождавшись, пока тот расправится с печеной куропаткой. – Я хотел бы просить у вас позволения досрочно сдать экзамены на звание полного мага, а также пройти испытания на должность младшего преподавателя. Разумеется, это означает, что до самых экзаменов я не потревожу визитами покой вашего дома…

- Не вижу к этому никаких препятствий! – любезно откликнулся лорд Бастельеро, который сначала нахмурился, а потом подозрительно просветлел лицом. – И как скоро вы желаете пройти эти испытания?

- Через семь дней, с вашего позволения.

Дарра учтиво склонил голову, а чрезвычайно оживившийся Саймон подался вперед и взмолился:

- И я! Мэтр, позвольте мне тоже пройти экзамен! Я хочу попробовать!

- Да ради Претемной, Эддерли, - благодушно махнул рукой супруг. – Значит ли это, что нам не следует ожидать и ваших визитов?

- Почему? – изумился Саймон, и Дарра утомленно вздохнул, подняв взгляд к потолку.

- Саймон, ты недогадлив. Лорд Бастельеро имел в виду, что если ты желаешь сдать экзамен, то должен подготовиться к нему должным образом…

- Зачем?! – поразился Саймон, хлопая ресницами.

Лицо лорда Бастельеро приобрело озадаченное выражение, и Айлин тихо хихикнула в салфетку. В самом деле, Дарра всегда готовился к экзаменам, хотя уж ему-то этого точно не требовалось! Саймон, напротив, никогда этого не делал, полагая, что всему положенному он научился за год, а если и нет, то неделя подготовки его не спасет…

- Действительно, - вздохнул лорд Бастельеро. – Как вам угодно, Эддерли. Хотя я бы рекомендовал все-таки подготовиться. На экзамене будет материал за все двенадцать лет обучения, и хотя вы опережаете программу по проклятиям и вызову призраков, теория может вызвать у вас затруднения. Мне бы не хотелось, чтобы на экзамене вы предстали не в лучшем свете.

О том, что это опозорит и самого лорда Бастельеро, и лорда Эддерли-старшего, он умолчал, но Айлин прекрасно уловила несказанное. И даже Саймон в кои-то веки понял намек так ясно, что искренне возмутился:

- Неужели вы в меня не верите, милорд?! Не вы ли говорили, что по боевым проклятиям я лучший?! Могу поспорить, если дойдет до драки, я только вам уступлю!

- Боюсь, достоинства некроманта не ограничиваются умением драться на дуэлях, - скупо улыбнулся лорд Бастельеро. – Если вы претендуете на перстень орденского мага, то должны понимать, что это не только привилегии, но и ответственность. Взрослый человек обязан вести себя совсем иначе, чем позволено юному адепту.

- Вот поэтому я и не претендую пока на перстень! – заверил его Саймон. – Мне просто хочется попробовать силы… Экзамен – это ведь так интересно!

Он мечтательно закатил глаза, и оба Оуэна тихонько фыркнули, а потом Кэдоган словно про себя уронил:

- Удивительно, почему на гербе Эддерли – сова? Некоторым представителям этого рода больше подошел бы павлин.

- С очень красивым и пышным хвостом, - поддержал его Галлахер, и даже тонкие губы Дарры тронула едва заметная улыбка.

- Надеюсь, вы, молодые люди, не собираетесь сдавать экзамены раньше срока? – спросил лорд Аларик с шутливой напускной строгостью обоих Оуэнов. – Вам ведь еще далеко до окончания курса?

- Очень далеко, милорд! – заверил его Кэдоган. – Но мы надеемся и после начала занятий пользоваться вашим великодушием. Конечно, если милорд Великий Магистр позволит навещать его дом.

И он бросил умоляющий взгляд на супруга Айлин. Она закусила губу, борясь с желанием попросить у мужа того же самого. Пусть Дарра и Саймон будут заняты подготовкой к экзамену, но ведь Оуэны могут сюда приезжать?! Ее беременность пока еще не настолько заметна, чтобы такие визиты выглядели скандально, да и ездят Кэдоган с Галлахером к лорду Аларику, а вовсе не к ней! Во всяком случае, так это выглядит для окружающих. А что она присутствует на уроках, так принимать гостей – это долг хозяйки дома…

Но смутное чувство, что лорд Бастельеро не будет рад такому заступничеству, заставило ее промолчать. Ее муж сначала снова нахмурился, потом обреченно вздохнул и отозвался:

- Если леди Эддерли не пропишет моей жене полный покой, то… не вижу препятствий для ваших визитов.

Айлин вспыхнула радостью так, что губы сами собой растянулись в улыбке. Леди Эддерли не запретит ей видеться с друзьями, в этом можно быть уверенной! Матушка Саймона в каждый визит повторяет, что женщине в положении следует радовать свой разум и сердце, как только возможно. И что лучшее лекарство – это приятные мысли и любимые занятия. Она чудесная женщина и замечательная целительница, какое счастье, что именно она помогает Айлин переносить беременность!

- Вы позволите мне проводить гостей, милорд супруг? – умоляюще попросила Айлин, когда ужин закончился и все встали из-за стола. Лорд Бастельеро, снова вздохнув, кивнул.

- Надеюсь, вы не задержитесь, дорогая.

Теплое чувство виноватой благодарности затопило ее изнутри. Все же лорд Бастельеро к ней так снисходителен! Видно, что ему очень хочется остаться с ней наедине, но он терпеливо ждет… И все-таки отказаться еще от нескольких минут с друзьями, будто от последней капли целебного зелья, она не смогла. По пути к выходу оба Оуэнна упоенно рассуждали об очередном уроке лорда Аларика, Саймон бурчал, что ни один экзамен не стоит переживаний по его поводу, а Дарра, улыбаясь одними губами, но сохраняя взгляд серьезным, попросил позволения приехать с визитом после экзамена.

- Только я один, милая Айлин, - уточнил он, посмотрев на нее с обычной ласковостью. – Если мне не откажут в месте младшего преподавателя, то я хотел бы преподать несколько уроков вам, прежде чем выходить с ними к другим адептам. Вы ведь не откажете мне в этой услуге?

- Я буду рада! - заверила Айлин. – Я собираюсь вернуться в Академию, как только с меня снимут браслеты, но ведь учиться теории можно и с ними!

Ей показалось, что Дарра хотел сказать что-то еще, но тут они вышли на крыльцо, перед которым уже ожидали лошади.

Ох, надо бы навестить Луну! Раньше Айлин каждый день каталась верхом, но теперь леди Эддерли запретила верховую езду, и Луну приходилось навещать в конюшне или просто гулять с ней по саду… Арлезийцы и так чахнут без внимания хозяев, а Луна к тому же тоскует по Дону Торнадо!

Когда приезжал Аластор, Огонек проявил к Луне явный интерес, но капризная арлезийка на него и не взглянула. Обиженный таким пренебрежением жеребец попытался цапнуть ее за круп, и Луна, яростно взвизгнув, ударила его копытами так сильно, что Огонек шарахнулся в сторону и больше даже не смотрел в ее сторону…

«Погуляем завтра!» - решила Айлин, с завистью глядя, как лихо взлетает в седло Саймон, с каким изяществом садится Дарра, и как Оуэнны едва не перепутали своих кобыл.

Конюх поспешно отворил ворота, и лошади стремительно понесли своих хозяев по вымощенной черными плитами дорожке. Какой-то мальчишка, остановившийся у ворот со стороны улицы, шарахнулся прочь, и Айлин невольно улыбнулась, но тут же нахмурилась.

Мальчишка… Почему его не окликнул конюх? И Вороны его не замечают, иначе Дарра непременно придержал бы коня!

Она прищурилась, пытаясь рассмотреть мальчишку, вернувшегося к воротам так же поспешно, как отскакивал, и едва не вскрикнула.

Он был одет в черную мантию с фиолетовой отделкой! Но куда важнее было другое – Айлин готова была поклясться, что уже видела его, только… только очень давно!

- Морстен! – прошептала она одними губами и тут же поняла, что не ошиблась.

Адепт Морстен, бывший с Воронами всего пару месяцев до первых зимних вакаций! После них он не вернулся в Академию, а лорд Бастельеро сообщил, что семья Морстена переехала, и поэтому он не будет продолжать обучение. А сейчас он смотрел на Айлин через прутья ворот, вот только ему по-прежнему было не больше пятнадцати лет…

- Морстен? – снова шепнула Айлин, и бывший соученик наконец встрепенулся, словно только что ее услышал.

- Миледи! – крикнул он, и в его голосе Айлин ясно расслышала безумную смесь надежды и отчаяния. – Миледи, вы меня видите?!

- Шон Морстен, - повторила Айлин одними губами, но мальчишка ожесточенно замотал головой.

- Нет, госпожа! Не Шон! Я Кайл Морстен, и я молю о справедливости! Накажите моего убийцу, госпожа!

- Кто твой убийца? – выдавила Айлин, чувствуя, как вдруг закружилась голова и ослабели ноги.

- Мой брат, - выплюнул призрак, и от ворот пронесся по саду порыв ледяного ветра. – Мой брат Шон! Это он убил меня...