Глава 3

Кэндис проснулась оттого, что за стеной слышались громкие голоса и удары. Посмотрела на часы, было девять часов вечера. Прошла в узенькую душевую, умылась и направилась проверить, что происходит в доме.

Выйдя в холл, она увидела двух совершенно незнакомых мужчин, которые по-хозяйски расположились на ее диване, попивая пиво. Мужчины перестали громко говорить, сразу три пары пьяных глаз стали шарить по ее телу. От их взглядов девушке становилось не по себе.

– Гарри, а ты не говорил, что у тебя такая милая дочурка.

Один из мужчин, что был в белой майке и расстегнутой клетчатой рубашке, откинулся на спинку дивана. Причмокивая полными губами, пьяным и похотливым взглядом, он рассматривал Кэндис. Стало так мерзко, захотелось уйти.

– Она мне не дочка. Ее мать - шлюха, которая бросила и меня, и своего ребенка, убежала с другим мужиком. Нашла себе член больше и кошелек толще.

– Не дочурка? Как хорошо, иди сюда, крошка, посиди с нами. Хочешь пива?– он похлопал рядом с собой по дивану, приглашая Кэндис сесть рядом.

– Нет, спасибо, я не хочу,– девушка старалась говорить как можно спокойней, не показывая своего страха, медленно продвигаясь вдоль стены в сторону входной двери.

– Ой, Сэм, чего ты к ней пристал,– Гарри подал пьяный голос.– Она не пьет, не гуляет, зашуганная такая все время.

– Не гуляет, значит?

Мужчина сел удобнее, сделал большой глоток пива из банки, допив ее до дна, смяв одной рукой, кинув на стол. Кэндис поняла, надо уходить, и как можно быстрее она слишком часто видела у пьяных мужчин такой взгляд. Полный животной, страшной похоти, сулящий ужас. Гарри ее не спасет, он сильно пьян. Она была уже почти у выхода, взяла с крючка ключи от пикапа.

– Ты куда собралась, крошка? Чего ты? Не бойся, побудь с нами.

Но Кэндис, сильно дернув дверь на себя, быстро сбежала с крыльца, заскочив в пикап, дрожащими руками завела мотор, выжав педаль газа, рванула по темной улице неизвестно куда.

Ее слегка потряхивало, Кэндис реально представила, что эти мужчины могли с ней сделать, они были пьяны и не контролировали себя. Мокрые ладони сжимали руль, она выехала из города, свернула к полям ранчо. Там был небольшой лес, хотелось побыть одной, да и возвращаться в дом было страшно. Не имея родни и подруг, ей даже не к кому было пойти, чтобы переночевать.

Остановив пикап на съезде с поля, Кэндис долго сидела в машине, просто слушая радио и думая о том, что, наверное, когда-нибудь ее жизнь изменится и наступит стабильность. Она встретит хорошего мужчину, пусть небогатого, но любящего и доброго, у нее будет своя крепкая семья и, конечно, дети.

О Паркерах, в которых она была влюблена с детства, даже и мечтать не стоит. Потом выключила мотор, чтобы не тратить бензин, свернулась калачиком на заднем сидении, пожалев о том, что не надела джинсы, а так и осталась в короткой юбке. Накрылась старым пледом, пытаясь уснуть.

Но как только она перестала дрожать от холода, дверь машины распахнулась, впуская в салон прохладный воздух. Кэндис вздрогнула, резко поднялась, двигаясь к двери, потому что в машину заглянул огромный мужчина в ковбойской шляпе.

Фонарик в его руках бегал по салону машины, выхватил лучом ее лицо и замер на нем. Девушка не могла видеть, кто это, ее слепил яркий луч, она прикрывала глаза руками.

– Кэндис? Что ты здесь делаешь?

Но она узнала голос, и сразу стало спокойно на душе, она выдохнула и расслабилась. Тем временем мужчина сел рядом, закрывая дверь и выключая фонарик.

– Так что случилось, Кэндис? Почему ты здесь, на краю поля? У тебя сломалась машина?

Шон был удивлен, увидев постороннюю машину на своем поле, когда он возвращался с объезда. Конечно, это могла быть влюбленная парочка подростков, но машина стояла не заведенная, все габариты были выключены. И уж точно он не ожидал увидеть здесь утреннюю официантку из кафе, которая плотно засела в его голове.

Весь день его посещали фантазии, в которых он жадно целовал ее сладкие губы, а потом входил по самые яйца в ее еще более влажное лоно. Член от этого болезненно ныл, у него слишком давно не было женщины. Шон чувствовал себя озабоченным, как Лукас, который постоянно говорил или о женщинах, или о сексе.

– Да, у меня сломалась машина,– Кэндис сама удивилась своему вранью. Но сказать о том, что она сбежала из собственного дома из-за дружков отчима, ей было стыдно. Ей так не хотелось, чтобы Шон плохо о ней думал.

– Давно ты здесь?

Шон взволнованно смотрел на девушку, в свете луны, лучи которой падали сквозь лобовое стекло, она была ослепительно прекрасна. Он забыл, что еще хотел спросить, наклонился к девушке, широкой ладонью обхватил ее затылок, накрыл своим ртом ее полуоткрытые губы и начал жадно целовать.

Кэндис замерла на месте, даже перестала дышать, но по телу моментально разлилась такая жаркая волна. Она откинула голову назад, подставляя губы для поцелуя, отвечая на него. Это был ее первый в жизни поцелуй, о котором она и не мечтала. С тем мужчиной, о котором она мечтала лишь в своих снах.

Поцелуй становился настойчивее, Шон дурел от этой девочки, от ее вкуса и запаха. Ласкал языком ее рот, она отвечала, обнимая его шею своими тонкими пальчиками так, что Шона пробил холодный пот. Член моментально напрягся, но был болезненно сдавлен джинсами.

А Кэндис целовала в ответ, слегка постанывая. Мужчина кусал ее полные губы, засасывая, лаская языком. От ее стонов и такой податливости сносило разум. На вкус она была, словно сладкий вишневый пирог, и пахла ванилью.

– Ты безумно вкусная, малышка. Не могу остановиться, чтобы не целовать твои сладкие губы.

Кэндис таяла от этого поцелуя, вот уже горячая рука Шона скользит по ее шее, на грудь, сжимая ее. Отчего она заныла, соски затвердели, низ живота наполнился горячей лавой, а в трусиках стало непривычно влажно. Кэндис заерзала на сидении, губы Шона спустились на шею, лаская нежную кожу, девушка издала протяжный стон, когда он ее слегка укусил.

Футболка задиралась все выше, обнажая гладкую кожу, настойчивые руки скользили по ней, крепче прижимая к себе.

– Иди ко мне, малышка.

Шон легко перекинул девушку себе на колени, она широко раздвинула ноги, сильно задрав при этом и без того короткую юбку. Поцелуй лишь на мгновенье прервался, когда Шон снимал с девушки футболку, оставляя ее в одном белье.

Волосы распустились, каскадом спадая на голые плечи, в свете луны они отливали серебром. Кэндис находилась, словно под гипнозом пронзительных черных глаз Шона Паркера и его таких пьянящих поцелуев.