часть 8

– И что, ничего нельзя сделать? – спросила я неуверенно, где-то на уровне интуиции ощущая, что ничего хорошего мне не скажут.

– Почему же, можно, – уже более-менее спокойно отозвался Фауст, с трудом восстанавливающий дыхание после недавнего всплеска эмоций. – Можно попробовать договориться с богиней. Вот только, все имеет свою цену. И, озвучивая просьбу, ты должна быть готова к тому, что назад пути не будет. Что это на всю жизнь. Ты готова сделать выбор на всю оставшуюся жизнь?

Готова ли я? Навсегда покинуть дом, семью, родных и друзей. Оставить привычный уклад жизни, учебу в университете. Шопинг по выходным и путешествия по жарким странам. Вечеринки в компании друзей и любимые рок концерты. Променять все, что у меня есть в родном мире, на Фауста. Нет, даже не так. На призрачный шанс, что мы с Фаустом будем вместе. Что нам позволят. Что он не перегорит, когда получит меня в полное распоряжение.

Да, я ему не безразлична. Но ведь речь не идет о любви до гроба. Да и до чьего гроба? Явно моего. У феникса-то четыре жизни. И каждая эдак лет по триста. Да и, по сути, что меня здесь ждет? Лет через десять-пятнадцать я начну стремительно стареть. Увядать, как вянут на окне некогда красивые и полные жизни цветы. Он же будет по-прежнему молод и красив. И зачем я такая ему буду нужна? Или все же буду?

– А ты? – вопросом на вопрос ответила я.

Фауст замялся. Вздохнул тяжко, и по одному этому вздоху я поняла, что ни о какой любви до гроба речи не идет.

– Ох, Люба. Мы ведь знакомы с тобой всего несколько дней. И я не уверен…

Я не дала ему договорить.

– Все понятно. Не продолжай. Я тоже не уверена.

Сказала все, как есть. Неправильно будет упрекать Фауста в отсутствии сильных чувств, когда в своих-то не уверена. Мы ведь, и вправду, знакомы всего ничего. Да, за этот срок немало всего произошло. Но, по большому счету, я слишком плохо его знаю. Да и он меня. И принимать какие-либо решения в такой ситуации просто нелогично.

Чувства чувствами, но разум тоже необходимо включать. И мой говорит, что феникс полностью прав. Вряд ли у наших отношений есть будущее.

Я загрустила. Совсем. Склонила голову и уставилась на пляшущие язычки огня. Красивые, завораживающие, но обжигающие до боли, если к ним прикоснуться. Так и моя мечта. В целом такая красивая и такая желанная. Но если начать рассматривать детали, то не увидишь ничего кроме грядущих разочарований.

Горько. Грустно. И хочется тихонько поскулить и поплакать о своих несбыточных чаяниях, разрушенных грезах и разбитых мечтах. А еще пострадать на тему собственной никчемности и нерешительности, потому что я вряд ли способна повлиять на ситуацию.

– Люб… – Фауст уловил мое настроение. Склонился ко мне и коснулся рукой подбородка. Заставил поднять лицо и посмотреть ему в глаза – сейчас совершенно темные, с мягко мерцающими серебристыми всполохами, будто звездами, рассыпанными по небосводу. – Не грусти, пожалуйста.

Я кивнула и попыталась высвободиться. Не дал. Лишь с нажимом провел большим пальцем по подбородку.

– Меня очень к тебе тянет, поверь… Но лучше уж сейчас перетерпеть и не заводить все слишком далеко, чем потом испытывать мучительную боль разлуки.

– Ты прав, – полностью согласилась с его словами я и все же высвободилась из хвата длинных цепких пальцев. – А я, наверное, слишком наивная.

Да, наивная, глупая и совершенно несдержанная. Вспомнила свое поведение за прошедшие сутки, и стало мучительно стыдно. Фауст пытался держаться на расстоянии. Ради нас же. Ради меня. А что я? Изводила его, как могла? Дура.

– Фауст… Извини меня… – решила сразу попросить прощения за свое неподобающее поведение. Пусть знает, я тоже умею признавать ошибки.

– За что? – всерьез удивился блондин.

– Я в последнее время вела себя… не очень красиво. Я больше так не буду.

Феникс усмехнулся. Понял, о чем я.

– Да уж, постарайся. У меня от твоих провокаций крышу сносит, и мозг перемещается… сама знаешь, куда…

– А ты перестань язвить, – в свою очередь потребовала я. – У меня от твоих колкостей… у меня… Зверь во мне просыпается!

– Вот тут не могу ничего обещать, – вдруг заявил феникс и пакостно улыбнулся. С меня моментом схлынуло горестно-страдальческое настроение, и на поверхность поднялось праведное возмущение.

Я, значит, тут извиняюсь, обещаю ему быть паинькой. А он даже на встречу пойти не пытается.

– Это еще почему?

– Видишь ли... Я не совсем могу это контролировать. Это что-то типа защитной реакции…

– В смысле? – не поняла я.

– Нууу. Понимаешь, некоторые личности, когда их что-то сильно волнует или беспокоит, частенько пытаются скрыть свои эмоции за показным равнодушием или, напротив, неуместными шутками и колкостями. Вот у меня похожая ситуация. И поделать я с собой ничего не могу. Я старался, честно. Но оно само вылезает.

– Прелестно… – протянула я, а потом подумала-подумала и пришла к выводу, что в таком поведении тоже могут быть свои положительные моменты. – Ладно, буду иметь ввиду, что, когда у тебя вырывается очередная гадость, ты крайне неравнодушен к ситуации, – усмехнулась я.

– Так не честно, – насупился пернатый.

– Честно-честно. Так что язви себе в удовольствие, – хмыкнув, великодушно позволила я.

На этом наш увлекательный разговор пришлось прервать, так как из лесной темноты вдруг донесся протяжный вой, от которого мурашки побежали по спине. Я непроизвольно дернулась и вцепилось в плечо блондину.

– Чччто это? – заплетающимся от страха языком пролепетала я.

Следом за первым воем раздался второй. Уже более близкий и прямо-таки холодящий душу. Мамочки.

Кажется, мои пальцы на мужском плече сжались слишком сильно, потому что Фауст вдруг зашипел и попытался отодрать от себя мои цепкие ручки.

– Это адские псы, – спокойно сообщил фениксм, держа напуганную меня за обе руки, которые так и норовили вцепиться в какую-нибудь часть его тела. – Не бойся, они не подойдут близко, – сказал он уверенно и успокаивающе погладил меня по плечу.

Я попыталась вспомнить, что знаю о повадках диких зверей, и предположила:

– Они огня боятся?

– И огня тоже. А вообще, я на всякий случай защитный контур вокруг нашего лагеря поставил, так что ни одна тварь к нам не сунется. А если и сунется, то получит электрическим разрядом по любопытной морде, – радостно улыбнулся блондин.

От этого пояснения мне заметно полегчало. И хотя ночную тишину то и дело прорезали завывания, теперь они не казались столь пугающими, как раньше. А Стаська, та и вовсе их не замечала. Перевернулась себе на другой бок и продолжила тихонько посапывать во сне.

Глядя на нее, я широко зевнула и поёжилась. Странно, вроде проснулась бодрячком, а теперь обратно в сон клонит. Телу уже стало заметно легче, ушла чугунность и неповоротливость, а потому я позволила себе сладко потянуться и потереть слипающиеся глаза.

– Давай спать, – внесла конструктивное предложение я.

– Давай, – согласился блондин, которого и самого уже клонило в сон. – Ложись.

Я по самый нос завернулась в спальник и свернулась калачиком. Не знаю, как сестрица не мерзла, а вот мне было прохладно. От костра шло уже совсем робкое тепло. А за спиной так вообще сквозняки гуляли. Положить бы туда что-нибудь… Мягкое и горячее. И блондинистое…

– Фауст, ляжешь рядом? – осмелилась попросить я.

– Люб… – мужчина глянул на меня укоризненно. – Мы ж договорились, что ты не будешь провоцировать.

Да помню я, помню. Но мерзнуть-то тоже не хочется.

– Холодно… – попробовала оправдаться я, на что феникс тяжело вздохнул и выдал:

– Я подложу дров в костер.

Фауст метнулся куда-то в сторону и вернулся с двумя поленьями, которые почти сразу занялись в огне. Лицу стало жарче. И даже пришлось чуть отодвинуться. Вот только сквознячок за спиной никуда не делся. Не простудиться бы… Но свои мысли пришлось оставить при себе. Обещала ведь, что не буду провоцировать, надо держать слово. И не ныть. В конце концов, у меня волшебное колечко, и, скорее всего, заболеть с ним мне не грозит.

Прикрыла глаза и попыталась уснуть. Фауст же, судя по шуму, наматывал кругаля по полянке. Шебуршал чем-то в сумке. Приоткрыв один глаз, обнаружила, что он подтащил еще пару поленьев к костру, видимо, чтобы ночью далеко ходить не пришлось.

А потом произошло нечто весьма неожиданное.

– Предложение еще в силе? – спросил мужчина и, не дожидаясь позволения, лег за моей спиной.

Я от такого поворота событий малость офигела. Нет, ну он же только что просил не провоцировать. А уже через пять минут сам пристроился рядом. И руку в спальник просунул.

– Поделишься? Я свой Стаське отдал…

Ага, как же! Помнится, третьего Фауст вовсе не брал.

Нет, ну мне не жалко, конечно… Перевернулась, позволяя фениксу расстегнуть замок. На двоих спальник явно не был рассчитан, а потому фениксу пришлось развернуть его и использовать на манер одеяла, вплотную придвинувшись ко мне сзади.

А спинке сразу так тепло стало. Так уютно. Хорошоооо…

А когда его рука скользнула мне на талию, обняла и притиснула ближе к крепкому мужскому телу, стало ну просто идеально.

Нет, какой же он все-таки непостоянный. То говорит «давай не будем». То сам же обниматься лезет. Этих мужиков не понять!

Ну и я подумала, раз уж он позволяет себе такие вольности, то и мне чуть-чуть можно. Перехватила большую горячую ладонь, что лежала на талии, и, подтянув поближе, легонько погладила выдающиеся костяшки.

– Люююб… – тут же раздалось над ухом. – Ты домой хочешь?

Эммм. Мы же вроде это уже обсуждали.

– Хххочу…

– Тогда прекращай, – велел Фауст и аккуратно высвободил свою ладонь из моих пальцев.

Н-да… Очень непостоянный!