Часть первая: "Сомнения". Глава 5 - Будь как все

Болтовня двух бывших пассажиров рейса Москва–Нью-Йорк должна была происходить в аэропорту делового центра вместе с двумя сотнями прочих пассажиров, но вместо этого блондин и чернявый уже седьмой час бороздили волны среди бескрайних морских просторов.

– Скорп, а какой смысл в ступенях и астрале, если не можем применить сейчас ни первого, ни второго? – спросил блондин, порядком подустав от качки, солнца и попыток акул их сожрать.

– Такая, что плавая в акватории вод где-то возле Испании простыми людьми, шансов выжить больше, чем разогнав разум до ступеней Творца, дождаться второго удара Мёртво.

– Откуда ему знать, где мы?

– Нас сканируют. Но не приборами. Подсветимся для высоких миров – добьют, – обронил устало Сергий.

Блондин приподнял бровь. Не верит.

– И это будет последним ударом, Сём. Здесь не отобьёмся. Ни от вертолётов, ни от катеров, ни от дайверов-подводников. Мёртво может кого угодно прислать. Так что сделай милость, побудь обычным человеком, пока не доберёмся до суши.

Но блондин не сдавался, явно не собираясь сидеть сложа руки.

– Что Мёртво делать в Испании, если он в Лондоне? Самолёт подбил, наплевав на договор, но сейчас его возможности разве не ограничены? Испания от Англии не на другом конце света, но и не в двух шагах. Это не его Вотчина!

– Сём, у тебя что по географии было, краснодипломный ты обладатель двух высших образований?

– Напомни мне тебя ударить, когда смогу пошевелится.

– Только если поймаешь чудо-щуку, достанешь волшебную палочку или… рыбки, Сёма, рыбки. Солёненькой.

Сознание нарисовало то, о чём мечтал в последнюю в жизни очередь, и блондина снова вывернуло наизнанку.

– Хватит тут акул травить, – для порядка буркнул Скорпион. – И так ни одна рыбка не запрыгивает к нам на крыло. Потравили всех нефтяными пятнами. Даже дельфинов не осталось. Это раньше в древнегреческих эпосах ко всем терпящим бедствие преставали. Либо дельфины, либо акулы. А сейчас что? Тоска одна.

– Придержи коней, так что там с Испанией? Пока ты меня поднимал со дна океана, поменялась карта мира?

Скорпион лежал на крыле и уже не морщился, когда подставлял лицо сползающему за горизонт солнцу. Только ощущал, как кожа из малинового медленно остывает в сторону коричневого. Невесёлые мысли клубились в голове чернявого.

«Едва скроется солнце, как начнёт знобить. Укутаться не во что, кровь сгущается, так что придётся туго. Вдобавок, вода постоянно смачивает спины и ноги, не давая высохнуть и согреться. Нам не избавиться от соли. Скоро кожа начнёт бунтовать. Ко всему прочему организм начнёт чистку и истратит последнюю драгоценную жидкость. А если постоянно пить понемногу морскую воду, протянуть можно дольше, но чистка начнётся раньше. Замкнутый круг. И какой-нибудь многопалубный лайнер пройдёт в километре и не заметит обрывок крыла с двумя терпящими бедствие, то Мёртво победит. Рысь не знает пределов сил Эмиссаров. Родослав сказал немного. Что дальше? Будут ли поисковые патрули или он уже замял дело, заставив поверить, что все погибли? Даже если нас найдут, передадут в руки ему. А если попутно сбежим, он будет знать, что живы, и не успокоиться, пока не завершит дело», – подумал Сергий, но молча, не собираясь подкармливать паранойю блондина.

Но Сёма ждал ответа. Пришлось сказать вслух:

– Нет, просто если самолёт летел по курсу севернее Пиренейского полуострова и упал в Бискайском заливе, нас отнесёт течением к Франции. Если в Кельтское море попадёт, то к самой Англии.

– Гольфстрим? – наконец припомнил карты Сёма.

– Не делай такую рожу, словно ты не любишь тёплые течения.

– Я люблю! – воскликнул блондин. – Ты бы фиг меня достал, будь температура воды ниже. Утонул бы как подобает викингу.

Сергий криво усмехнулся облезлыми губами:

– Хотя с другой стороны мозга бы больше сохранилось! Но куда тебе в викинги? Ты и славян неплохо достаёшь.

Сёма на поддевку не обратил внимания. Только спросил снова:

– А как мы вообще выжили, когда самолёт с десяти километров рухнул о водную гладь? Она же по плотности с такой высоты для куска железа стала сама подобна железу?

– «Пустоты», – буркнул Сергий.

– Что пустоты?

– Я засунул нас в Пустоты, как показал Родослав.

– Почему из-за каких-то Пустот Мёртво получил право на падение самолёта? – не унимался блондин. - Не такие уж и прикольные эти Пустоты, раз я едва не захлебнулся. Точнее, совсем даже захлебнулся, если бы не ты, мой персональный, вихрастый дельфин. Признайся, это ведь ты ко мне тем ангелом в голову забирался?

– Вместе с мечом Родослава, – напомнил Сергий. – Я всё ещё его Оруженосец. Так что не вздумай умирать, иначе витязь Слава останется без оружия.

– Так, погоди. Ну меч понятно… относительно, конечно, – прищурился Семён. - Но нас то ты как туда запихал?

– Ты мыслишь физическим уровнем. Но если так, то объясню с позиции материалиста. Мы прокатились в промежутках между моими атомами. На энергетическо-информационном уровне. Материя стала временно информацией, с потенциальностью на возвратное обращение. Так как атомы сами по себе не сдвинуть без распада структур. Но каждая частица Вселенной помнит, что у неё есть античастица. Вот в промежутке между частицей и античастицей ты и побывал. Буквально на пару минут. Больше сил у меня не хватило. Иначе рванули бы оба, породив тот самый распад структур.

Сёма округлил глаза, а Сергий продолжил:

– С мечом просто. Он не разумен по своей сути. Мне достаточно помнить о его свойствах, держать информацию в памяти, включая возврат информации в материальный объект в любую минуту. Но не знаю, пробовал ли кто-то подобное с живыми существами. На всякий случай пришлось вырубить тебя до того, как твой мозг не начал паниковать по ту сторону пространства-информации.

– То-то я думаю затылок болит. Но можно ещё раз и как для тупых? Я тоже хочу научиться.

– Повторяю ещё раз. Я поместил три тела в одно, изменяя молекулярный строй на информационный. Ты перестал быть объектом на заданный промежуток времени и стал информацией о нём. По сути это перевод материи в информацию можно воспринимать как магию.

- А как же матрица?

- Вот чтобы после выхода из пустот мы оба не слились в одно целое, припечатав и меч на лоб заодно, пришлось выкинуть тебя в воду раньше. Сразу после падения, когда самолёт развалился на запчасти и начал тонуть. Я бы вместе с тобой и мечом не выбрался. Я сам едва материализовался над тонущим самолётом. Быстро засунул меч обратно и нырнул за тобой.

– Довольно! – взмолился блондин. - Я не до такой степени отличник, чтобы на моих глазах рушились законы физики и общее положение дел в мире. Меня вполне устраивает трёхмерность и пространство-время.

Сергий приподнялся на локте, повернув голову к обгоревшему брату. Лицо того вскоре начнёт шелушиться. Энергии обоих хватало едва ли на то, чтобы удержать в себе воду и заставить организм смазывать кожу жиром. Так как жира в обоих было немного, организм вскоре начнёт сжигать мышцы.

– Родослав летал на моих глазах, словно гравитация отключилась. Летал не с крыльями, как какой-нибудь дятел, а просто… Просто стоял в воздухе. Понимаешь, Сём? Раз и как взобрался на ступеньку, два – и ещё выше взошёл. Да и что я тебе говорю? Ты сам свой тотем используешь на этих же принципах.

– Становясь диким? Это же просто как настойки грибов наесться. Состояние «берсеркера». Ещё викинги практиковали.

– Не лги себе. Такие как Родослав «отменяют» физические законы осознанно, так как знают суть других, до которых нам ещё далеко. Когда великие мира сего начинают оперировать теми законами, проявляя себя в многомерности, законы нашего мира просто перестают на них действовать.

– Я… не готов сейчас это всё осмыслить без глотка минералки, - отмахнулся блондин.

– Что ты от меня хочешь? Полагаешь, Родослав мыслит такими же материальными категориями, в какие ты меня хочешь опустить для разъяснения стабильного, материального мира?

– Я хочу разобраться в сути вещей. Одно дело сделать себе харакири, вонзив в себя меч. И совсем другое хранить в себе меч, как часть себя. И это не красивые слова или метафора. Ты же действительно держишь в себе меч, - напомнил Сёма и покачал головой. – Чёрт, это немного сложновато осмысливать на жаре. После падения с десятка километров.

– Ты не падал, дурак. Ты был в другом состоянии! На время для этого мира тебя не существовало.

– И вот как это понять?

– С каких это пор ты стал во всём сомневаться? – прищурился теперь уже Сергий. - Я заметил, что на Кавказе ты немного опустил руки, но думал, всё прошло. А теперь снова. Или, как говорят умные люди – депрессия?

– Люди много чего говорят. Но депрессия? Не-е-е. Депрессия – видеть, как твоего четвероного друга умертвляют, чтобы дух его посилился в тебе, в физическом плане видимый в виде татуировки на плече. Вот это депрессия. А меч где-то меж клеток всего тела, это так… стресс небольшой.

Сергий улыбнулся.

– С чего ты взял, что Коготь мёртв?

– А что? Это что, по-твоему? – Сёма присел и кивнул на предплечье.

Кожа вокруг татуировки была малиновая, а сама тату словно отражала солнце, не давая коже сгореть.

– Не глупи, тигр в тебе жив, как и орёл во мне. Они не мертвы. Просто с физического плана сместились на более высокие сферы. Уверяю тебя, все здоровы.

– Стоп! – взмолился блондин. – То есть тигр во мне, как меч в тебе? Тоже меж атомов?

– Как ты меня достал своими тормозами. На физическом плане в информационной составляющей с нами только меч, а тотемы живут в сакральном мире. Они живые. Живому нужно мысленное существование.

– Как же ты НАС на полку для оружия тогда поместил?

– Я рискнул! – воскликнул в ответ Сергий. – Какие ещё были варианты? Драться за парашюты?

– Так где, говоришь, Коготь?

– В стране высшего эфира, если тебе нужны физические термины, скептик, – буркнул Сергий. – Почему из семи миллиардов собеседников Творец послал мне на плот именно тебя?

– Причём здесь Творец? Самолёт подбил именно Мёртво! Родослав говорил, что Творец не всесилен, так как во всемогуществе не было бы смысла, и человек был в рамках, а рамки суть – рабство, как любая религия. Ибо она – толкование Неведомого и создание посредником между Ним и человеком, что есть неправильно. То есть Он не надзиратель и не Пастух, как трактуют написанные Эмиссарами священные книги. Он даёт выбор! У нас был выбор: лететь или ползти. И ещё тысячи выборов до этого. Не Он же ведёт к этому. Мы сами выбираем из представленных путей. Выбора не оставляет только Надсмотрщик. Сатана в людском понимании.

Сергий долго молчал, переваривая сказанное. Затем сам просил:

– Выходит, что Надсмотрщик влияет на нашу жизнь больше, чем Отец?

– Вот в этом всё и дело. В толковании. Ты же понимаешь, что каждая религия – способ управления. Берёшь какую-нибудь умную мысль, обрабатываешь её и толкаешь народу от имени бога. Даже – Бога. Красивой обвёрткой представляется жертва за веру в эти слова-мысль. Чем больше народу гибнет за мысль, тем праведнее паства. Заносишь все мысли в книгу и реликт готов. Есть за что умирать. Хотя сама смерть лишена всякого смысла, – Сёма вдруг широко распахнул глаза, подскочил. – Выходит, толкование не имеет смысла?

Чернявый едва с крыла не скатился от резкого рывка, едва удержался. Но ответил:

– Чтобы услышать кричащего с горы, надо не только взобраться поближе, повыше, или на крайний случай на соседнюю гору, или хотя прислушаться, надо ещё и затычки из ушей вытащить. Но вытащить самому! Просить посредника, что стоит ближе к горе передать тебе слова Кричащего – поступок довольно глупый. Многое будет искажено, интерпретировано. Посредник просто вытащит из твоего уха затычку, нашепчет отсебятины, как услышал и вернёт на место. При этом ты уже ему должен, так как посмел обратиться. Так создаётся зависимость. Но это – суть всех толкований. Третий – лишний.

Сёма пожевал губу, заключил:

– Знаешь, что, Скорп?

– Что?

– Я смотрю, не только мне голову напекло.

– Предпочитаешь вернуться на политические темы? Давай, мы ещё не обсудили интересы Китая в Африке.

– Вот уже нет! – снова вскричал Сёма. – Чем политика отличаются от Толкования, если ущербна вся система управления?

– Всё зависит от Головы.

– И кто у нас во Главе?

– Его величество – Сомнение. Именно поэтому ты терзаешься каждым вопросом, вместо того, чтобы просто знать ответ. Ты несведущ. А должен быть учёным. Или хотя бы обученным. Знаешь, как говорят? Ума палата… да ключ потерян.

Сёма застыл, поймав второй кусок обрезанной присказки. Словно пласт мудрости вскрылся. Важная вторая половина.

– А ты знаешь? – спросил он тише.

– А я не спрашиваю, Сёма. Я… делаю.

– И что делаешь?

– Делаю всё, чтобы сменился Глава. Мы не должны сомневаться. Сомнения – первый признак провала. Мы должны быть уверены. А для этого надо просто знать за все процессы.

Сёма снова прищурился:

– Революция?

– Эволюция!

– Но её же нет!

– Есть мы! А форму подходящую подберём. Такова наша доля.

Сёма повернулся спиной и, обхватив колени, погрузился в мысли. Сергий не знал, о чём сейчас думает брат. Но точно знал одно – Творец не в ответе за созданное. И каждая из душ-детей делает свой выбор сама. От времени и места рождения, до выбранных и пройденных жизненных уроков. Конструктор лишь наблюдает, вмешиваясь в критические моменты.

А Деструктор[1] вмешивается всегда. И изменить это способны только сами люди.

[1] Разрушитель.