Книга 2 Глава 4 (часть 3)

Кровь…. Это был отчетливый запах крови, вот только понять какого существа, я не могла, или просто еще не встречалась с подобными?

А затем я посмотрела в его глаза….

И мне впервые стало не просто страшно, а жутко страшно…

Нет, в них не было какого-то сумасшествия или ненависти…. В них было кое-что другое…. И я пока не могла дать им точное определение…

Интерес?…

Вот только какой конкретно?…

Я поежилась и натянула свое одеяло почти на подбородок.

Он замер на пороге моей спальни, внимательно рассматривая меня.

А я все никак не могла даже пошевелиться, и что-то вообще у него спросить. Мысленно начала анализировать, кем бы мог быть этот вампир, будь он человеком.

Сомневаюсь, что в гареме императора расхаживал бы какой-нибудь бродяга с улицы. Значит он тот, кому разрешено общаться с наложницами императора.

Может повар? Тогда можно было бы объяснить пятна крови на его одежде…

Хотя сомнительно, ведь повар, скорее всего не стоял бы сейчас, а как минимум бы начал что-то говорить. А этот стоит и смотрит на меня так, словно я то самое существо, из которого он собрался что-то готовить….

На евнуха он тоже не очень тянет. К тому же, как я поняла, роль евнухов здесь исполняют «татиры».

Хотя, может быть мое мнение ошибочное, я же здесь всего-то пару дней, вдруг «татиры» не евнухи? Вдруг вот как раз такие, как этот «синий» и главные по гарему?

Его взгляд вымораживал меня…. И это было на грани каких-то предчувствий. Что-то очень страшное и опасное. Моя интуиция просто вопила мне — «опасность».

Хищник?…

Нет, здесь что-то совсем другое.

Вампир вдруг отмер и пошевелился, а на его лице расплылась, какая-то очень странная улыбка…. Он улыбался одними губами, в глазах же его совершенно не было никакой веселости.

Он подошел впритык к кровати и наконец, заговорил

— Здравствуй куколка. А ты очень интересный экземпляр.

Я даже моргнуть не успела, как он отбросил мое одеяло, и я осталась перед ним абсолютно голой.

Попыталась подняться, и вновь схватить одеяло, чтобы замотаться в него, но он молниеносно присел рядом, и рукой с силой толкнул меня в грудь, откинув обратно на кровать.

— Я бы на твоем месте лучше не двигался, куколка, — в его голосе послышались такие вкрадчивые и предупреждающие нотки, от которых мне стало еще страшнее, чем до этого, и я замерла в нерешительности.

На его лице так и оставалась эта странная улыбка, а взгляд просто прибивал меня к месту.

— К-кто вы, и что вам нужно, — прочистив горло и кое-как уняв странную дрожь в голосе, смогла проговорить я.

Он улыбнулся еще шире и показал мне свои клыки.

— Мое имя Эсэнтимус из низшего рода Хориус, мой покровитель Альхаим Де Терис Варихуа. И я пришел посмотреть на ту, которая возможно очень скоро станет моим новым экземпляром для изучения и некоторых экспериментов, если, конечно же, совет не приговорит тебя к вечной службе в виде татира. Хотя я не рекомендовал бы им подобное, мне бы не хотелось так глупо уничтожать подобный экземпляр, тем более учитывая то, что ты единственная в своем роде.

У меня отвисла челюсть от услышанного, и настолько сильно меня поразил ответ «синего» экспериментатора, что я даже не обратила внимания на то, что он начал осматривать мое тело, как обычный доктор. Только ощупывал он почему-то в основном мои кости. Шею, плечи, ключицы, руки, каждый палец на руках, ребра, дошел до ног. Я даже стеснения от его прикосновений не ощутила. Не было в них никакого сексуального подтекста. Только лишь холодное изучение материала для будущего исследования.

— Что значит сделать из меня «татира»? — вырвался у меня самый первый и главный вопрос.

В голове тут же провела аналогию с архзаками, наверное, вампиры тоже вытягивают душу, а потом вселяют ее в этих существ? Но когда услышала ответ, до меня дошло, зачем этот коновал, так тщательно изучает сочленения моих суставов.

— О, татиры, это мое личное творение, сейчас подожди, я тебе все объясню.

Он молниеносно куда-то убежал, а пока я вновь заматывалась в одеяло, вернулся, уже с татиром, ведя это существо за его конечность похожую на руку.

А затем избавил его или скорее ее, как я поняла позже, от одежды.

И мне подурнело.

Это явно была женщина, или когда-то была ей.

— Это Матха! Мое самое лучшее творение, — торжественно объявил «синий», разводя ее дрожащие руки в стороны, которыми она пыталась прикрыться.

Она стояла посреди моей комнаты, а синий ходил вокруг нее и с блеском в глазах рассказывал, как он сделал из обычной оборотницы-волчицы и бывшей наложницы императора вампиров, приговоренной к смертной казни, за покушение на жизнь императора, татира.

В детстве я смотрела фильмы «Секретные материалы» и там постоянно показывали инопланетян. С вытянутыми худыми телами, длинными руками и такими же длинными не пропорциональными ногами. Зато с очень большими головами, держащимися непонятно как, на их тонких шеях.

Матха выглядела примерно так же. Только ее тело все было испещрено шрамами, словно ее всю разрезали на кусочки кровельными ножницами, а потом опять латали. В ее глазах была полнейшая обреченность, а на лице мука. Она опустила голову и не двигалась. А все ее тело тряслось. И не знаю, от чего больше, от страха перед этим сумасшедшим чудовищем вампиром, или от унижения, которому сейчас подвергалась.

— Самое сложное, это победить природную регенерацию, у оборотней. Да, в общем-то у любых существ, живущих в этом мире, — разглагольствовал «синий», продолжая ходить вокруг Матхи, он взял ее за локоть и вывернул его в обратную сторону, я прикрыла рот ладонью от ужаса, чтобы приглушить вскрик, но Матха не издала не звука, у нее даже тени боли не проскользнуло по лицу, — вот! Чего я смог добиться! — в голосе «синего» звучали триумфальные нотки, — все ее суставы, могут выворачиваться под любым углом, и она не чувствует боли! Но! Мне пришлось постараться, чтобы ее рассудок остался в более-менее целостном состоянии, так как во время всех операции, что я проводил с ней, я не применял обезболивающих средств. Это тоже оказалось очень сложной задачей, но я и эту проблему смог победить, конечно, не без помощи…, — вампир скривился, не договорив предложения и продолжил…, — в итоге пришлось сделать так, чтобы они меня полюбили, всем сердцем, и только так их рассудок остался целостным, ну… или более-менее целостным.

Но дальше я уже плохо слушала его, потому, как в моей голове просто зашумело…