Глава 4

Ночью мне приснился Святозар. Мой первый эротический сон и именно с ним. Мужчина целует мою грудь, мнёт её руками, а я шепчу его имя на выдохе.

Просыпаюсь и чувствую, как ноет внизу живота, я возбудилась. Чёрт, что с этим делать? Я прикасаюсь к себе рукой, трогаю возбуждённую промежность. Фу, как противно. Хватаю телефон с прикроватной тумбы.

— Ты обалдела, Кать, ночь на дворе? — сонно отвечает на вызов подруга.

— Ир, что ты делаешь, когда возбудилась? — тараторю я.

— Тебе сейчас технику онанизма описать или видео прислать на эту тему? Кать, хорош прикалываться.

— Я не о самоудовлетворении. Другие способы есть?

— Засунь своё тело под холодную воду. Парня себе заведи уже, — было слышно, как Ира смачно зевнула, а потом отклонила вызов.

Пока разговаривала с подругой, возбуждение спало, но неприятные ощущения в теле остались. Вот, значит, что можно сделать: засунуть себя под холодную воду. Буду иметь в виду.

Я задумалась: это очень странно, что у меня такой случай впервые. Мне скоро двадцать один год, и я боюсь секса, не знаю, как буду обнажаться перед мужчиной.

Осталось немного подождать и можно обратиться к врачу, чтобы спросить об этом, лишь бы мать о моих планах не узнала.

***

Несусь на лекции, как лошадь на скачках. Безбожно опаздываю и у самой аудитории натыкаюсь на Святозара. Краснею от стыда, будто он сейчас в моих глазах увидит мой сон с ним.

— Здравствуйте, — мямлю невнятно.

— Здравствуйте, — отзывается он и пропускает меня вперёд в открытые двери.

Сажусь, как всегда, возле друзей, быстро здороваюсь с ними, а взгляд приковывает аспирант, поднявшийся на сцену.

— Приветствую всех студентов. Профессора в понедельник выпишут с больничного, и поэтому я сегодня у вас в последний раз. Готовимся записывать лекцию, — говорит Святозар.

Я готова стонать в голос. Вероятность, что мы с ним ещё где-то пересечёмся, ничтожно мала. Институт большой, аспиранты учатся в дальнем крыле. Если Святозар ходит в столовую, как я, то вот там ещё можно встретиться.

На большой перемене я убедилась, что ходит. Увидела его сидящим за одним из столиков. Он был с друзьями и улыбался, что-то рассказывая. Неожиданно к нему подошёл Демидов. Они перекинулись парой фраз, и Кирилл ушёл к себе. Они знакомы? Хотя что я, местные богачи часто таскают своих взрослых детей на светские мероприятия. Это меня мама никуда не берёт. То, что Адельберг богат, видно сразу, такие шмотки, как у него, обычному парню даже на распродаже не купить.

Пялюсь на него, как влюблённая девчонка, Святозар перехватывает мой взгляд своим, и я стыдливо отворачиваюсь.

— Кать, а ты, случаем, не запала на этого аспиранта? — осторожно спрашивает Юрка.

— Иди ты. Ещё раз так скажешь, обижусь, — делаю я гневный вид.

— Всё нормально, подруга, я даже рад буду, если ты с кем-то встречаться станешь, — шепчет он.

— Спасибо, конечно, но это не то, о чём ты думаешь, — кривлюсь я в ответ.

За ужимками и бравадой я пытаюсь спрятать боль. Как хочется хоть с кем-то поделиться своей проблемой, может, тогда станет легче. Хоть на самую малость, но легче, если кто-то попытается меня понять. С такой внешностью как у меня, судьба быть только изгоем, а не любимой девушкой красавчика.

После лекций выхожу во двор института. Юрка и Ира утаскивают меня в закуток за зданием, где обычно курят студенты. Ненавижу сигареты, но друзья курят, и мне приходится мириться с этим.

Стою, подпирая спиной стену. Юра что-то лопочет, время от времени делая затяжки. Неожиданно к нам подходят несколько парней. Юрку грубо от меня отталкивают.

— Ну что, шалава, поговорим? — ехидно спрашивает один из парней, беря меня за грудки. — Ещё раз на Адельберга свои бесстыжие зенки вылупишь, я в них горящие бычки вставлю.

Я узнаю аспирантов, что сидели в столовой со Святозаром. Вот же я попала.

— Ребят, отстаньте от неё. Она вовсе не такая, — пытается защитить меня друг.

— Пошёл вон, — один из парней грубо толкает Юрку, и тот падает на землю.

Ира не вмешивается, отбегает трусливо в сторону.

— Не такая, говоришь? Да весь институт знает, что ты с мужиками за бабло спишь.

Я пыталась трепыхаться, отцепить от себя чужие руки, но противник был сильнее.

— Чего ты с ней церемонишься, Славка, врежь, чтобы в следующий раз неповадно было, — говорит кто-то.

Юрка встаёт с земли и пытается помочь мне, лезет в драку. Меня роняют на траву, падаю и скручиваюсь в защитную форму. Их четверо, а нас двое, потому что Ирка убежала.

Неожиданно кто-то закрыл меня собой, навалившись сверху.

— Кир, уйди! — орёт тот, что держал меня за грудки.

— Так избейте и меня вместе с ней, или слабо?! — крикнул Демидов.

Парни сплюнули на землю и ушли. Меня трясёт. «Девочек же не бьют. Девочек не бьют», — звенит в голове.

Демидов помогает мне встать, смотрит хмурым взглядом.

— Как ты? Вдохни поглубже. Не больно? В машину садитесь, довезу до дома.

— Они не били, скорее попугать хотели, — говорю я.

Оказывается, на заднем дворе припаркована машина Кирилла. Именно поэтому он очутился здесь. Но почему помог? Это совсем не в стиле Демидова.

— Спасибо за помощь, Кирилл, — говорю я, пытаясь унять надвигающиеся слёзы.

На самом деле у меня и не болит ничего. Лицо не тронули. Успели только пару раз пнуть по рукам и ногам, и то не сильно. Возможно, если бы Кирилл не помог, то парни вошли бы в раж и начали пинать со всей дури. Сегодня мне повезло, а были дни, когда избивали сильнее.

— Ира меня увидела и позвала на помощь. Отблагодаришь, если на день рождения придёшь. Подарка не надо, — улыбается Кир, а потом идёт к машине.

Мы с Юркой заползаем на заднее сидение. Я отворачиваюсь к окну. Разговаривать не хочется. Мне обидно до слёз. Всё так несправедливо. Если ты не такая, как все, то позор общества. Почему так? Кому какое дело, кто я и что.

Юрка живёт в городе, поэтому его высаживаем первым. Я благодарю друга за поддержку, и он уходит домой.

— Кать, может, пересядешь на переднее сидение? — оборачивается Кирилл.

— Прости, я вызову такси и поеду на нём. Спасибо за помощь.

Пытаюсь выйти, но Демидов блокирует дверь.

— Сиди, отвезу. Хочется подольше покататься по городу, — говорит он, заводя мотор. — Я слышал, ты на права сдала?

— Да, скоро получу их. Завтра поедем с мамой выбирать машину, — говорю тихо.

— Здорово. Какую хочешь?

— Не знаю, мне, в общем-то, всё равно. На месте решу, — пожимаю плечами.

На самом деле не всё равно, но мама купит и не спросит меня. Она же будет деньги тратить. Я только после восемнадцати отвоевала право самой покупать себе вещи. До этого в магазин со мной таскалась мать и брала только то, что, по её мнению, будет мне к лицу. Если бабушка и дедушка говорили, что внучке нужно привыкать к самостоятельности, она отвечала: «У неё ещё грудь до самостоятельности не доросла». И вот вроде не матом сказала, но я понимала, о чём она, и было жутко обидно.

Наконец-то машина остановилась у моего дома. Демидов обернулся и как-то странно на меня глянул. Я решилась спросить.

— Кир, они меня шлюхой обозвали. За что?

— Ты ничего не помнишь, наверное. Твоя подруга на днях затащила тебя на вечеринку в общагу.

— Это я помню. Она уговорила меня сходить на пару часов после занятий. Все пили вино, а я сок. Потом Ирка с парнем куда-то ушла и дальше я проснулась на кровати, подруга сказала, что нужно идти домой. Голова болела, но ведь я не пила, — смущённо ответила я.

— Я тоже пришёл в общагу, но позже вас. Перепутал комнату и зашёл в соседнюю. Ты лежала на кровати голая и слабо сопротивлялась. Тебя лапали трое парней, четвёртый в стороне стоял. Я всех выгнал и закрыл тебя на ключ, тот торчал в замке. Потом нашёл Ирку. Я не знал, что тогда делали фотографии. Они расползлись по всему институту. Парни писали, что ты дала всем одновременно и взяла за это деньги.

Прикрыла рот рукой, было до ужаса стыдно. Что мне подлили в сок? Я этого даже не помню.

— Кто были эти гады?

— Ребята с соседнего факультета. Они тоже были на той гулянке. Ничего, пару дней посидят в комнате, залижут синяки. Кстати, они сказали, что настоящего изнасилования не было.

— Спасибо, Кирилл.

Я попрощалась и вышла, потом помчалась домой, сглатывая слёзы. За что так со мной? Что я им сделала?