Глава 4

В столовой было тепло. Стало неудобно из-за плотного пиджака, и Уле немного ослабил узел галстука. Строгая форма – часть образа служащих «Шота». Като позволил себе скинуть пиджак и теперь светился бронежилетом с кобурой и широким ножом на поясе. За ними из соседней комнаты подсматривал Тимо и, когда Уле поймал его взгляд, быстро юркнул за стену. Мальчишка не выглядел опасным, зато был слишком любопытным. Не помешало бы вытащить его на приватный разговор и развести на сплетни.

— Като, — Уле тихо позвал напарника, — пообщайся с горничным, узнай, что он видел и... — на лице у Като появилась плотоядная ухмылка, Уле толкнул его локтем под рёбра. — По делу, Като. Понял?

— Конечно. — Лицо альфы вновь стало суровым.

Вечером Уле помог Ютану расстелить постель и приготовить вещи на утро. Мальчик делал любую работу с невероятным рвением и оттого, что Уле был с ним рядом, искренне радовался. После книжки мальчик вежливо пожелал спокойной ночи и погасил свет. Уле ушёл к себе. Присел на холодную постель. Вновь поднялся и, переодевшись в спортивное, вышел во двор.

Пробежка освежила голову, выветрила накопившиеся мысли и помогла настроиться на сон. Уле часто бегал по ночам, заменяя бесполезные попытки подремать на спорт. Уснуть получалось тяжело. У дверей он застал Като, обжимающегося с Тимо, и, недовольно цокнув, подозвал альфу к себе. Оставленный горничный мышью спрятался в доме.

— Не отвлекайся.

— Всё под контролем, — недовольно буркнул напарник. — Я, как ты и просил, выяснял обстоятельства развода.

Уле качнул головой. Любая информация могла быть полезной, но копаться в чужом нижнем белье он ненавидел. Като от подробностей удержаться не смог. В итоге, картина вырисовалась премерзкая: Кристофер Паульсен, о-папа Ютана, стал разменной монетой в браке с бизнесменом. Отец отдал его в качестве залога успешной сделки, в то время как молодой Крис мечтал о разгульной жизни и вечеринках. Ребёнка он категорически не хотел, но родил под давлением, и как только брачный контракт закончился, сбежал с сексапильным любовником, стащив с общего счёта пару миллионов и отсудив их общий дом.

— Как омега мог бросить своего сына? — Като возмущённо поднял голос. — Ты можешь представить такое? Неудивительно, что Йёран омег к себе близко не подпускает.

Уле в разговор не лез, вопросов не задавал. Он всеми способами отстранялся от клиентов, держал расстояние, чтобы не привыкнуть. Не стать их частью. Жизнь на чемоданах, в чужом доме, без места, куда можно вернуться. Уле нравилась его работа, и он ни о чём не жалел.

Утром Йёран вновь пригласил его к столу. Отказываться не имело смысла, и Уле спокойно обедал, притворяясь частью семейного круга. Уле за это и платили – чтобы он притворялся и охранял. Защита пока не требовалась, но Уле, наученный прошлым опытом, понимал, насколько обманчив покой.

Проведённое время с Ютаном приносило сплошное удовольствие. Любознательный, вежливый и жизнерадостный мальчик влюбил в себя с первого взгляда. Невозможно было не ответить на улыбку, не обнять его, когда он тянул к Уле руки. Невозможно оставаться равнодушным, слыша его задорный смех. После школы они прогуливались вдоль узких улиц Бюгдой, смотрели, как дозревают дикие яблоки и осыпается вишня. Ютан рассказывал об услышанном на уроках, делился впечатлениями, познавал мир. И Уле с наслаждением делился с ним своей жизнью – учёбой, работой, войной… За ними никто не следил, не охотился, но Уле не расставался ни с оружием, ни с бронёй. Он всегда был начеку и готов к нападению. За это Като и звал его железным.

В доме Бротена было спокойно и одиноко. Уле не представлял, как тут целый год выживал маленький мальчик. Хозяин возвращался поздно, временами мог появиться за полночь и сыну в течение дня даже не звонил. Впрочем, Йёран определённо любил своего ребёнка – то, как светились его глаза при встрече, как сползала с лица напряжённость и усталость, выдавало его чувства с головой. Жаль только, что эта любовь проявлялась так редко.

Уле старался лишний раз не пересекаться с хозяином. Ему не нравился интерес нанимателя, Уле, в целом, привлекать к себе внимание не любил. Йёран целовал сына перед сном и навязчиво смотрел, как Уле его укладывает. Потом бесплодные попытки пригласить на ужин и расспросы о жизни. Уле старался не придавать этому значения. Люди нередко проявляли к нему дурное любопытство. Обычно хватало нескольких колких слов, но Йёран прилип пиявкой и действовал на нервы. Като делал глупые намёки, Стиан за спиной обзывал нянькой, но попытки напарников задеть уходили в молоко. Только Йёран царапал.

Через две недели омегу уже узнавали на тренировках, и по договорённости с нанимателем Уле представлялся новым папой Ютана. Мальчик с радостью поддерживал игру, и «о-па» из его уст задевало ниточки в душе. Уле не представлял, каким идиотом нужно быть, чтобы отказаться от подобного чуда. Почему родной папа сбежал, сверкая пятками? Неприязнь к Йёрану, желание свободы – всё это казалось пустым на фоне яркого, солнечного характера мальчишки.

— Видел, как я забил шайбу? — радостный Ютан вбежал на трибуны. — Видел?

— Конечно, как можно такое пропустить!

— Вечером расскажешь отцу? Пожалуйста! — Ютану нравилось, когда Уле подтверждал его успехи.

— Конечно, — повторил Уле.

— На следующей неделе соревнование, и отец придёт меня поддержать! Здорово? — мальчишка светился, сообщая новость. Уле только коротко кивнул. Като и Стиан смогли уговорить Йёрана не появляться в общественных местах и не задерживаться на собраниях, но соревнования сына – особенное мероприятие. Умом Уле знал, что вести туда альфу не стоило, но сердце отчаянно твердило – Ютан будет рад присутствию отца, и разум отступал.

Обсуждение приближающихся соревнований вызывало у Като недовольство, он посылал Уле знаки, рассчитывая, что тот всё поймёт и отговорит прилежного папашу от глупостей. Уле отговаривать не стал. Улыбаясь мальчику, он кивал, подтверждая его слова об успехах, и отдал отцу приглашение на детский турнир. Като от злости побагровел, но высказаться не смог – Уле ушёл укладывать Ютана спать.

До своей комнаты Уле добрался за полночь – после пробежки и разминки он взмок, и тянуло мышцы. Рядом с дверью дежурил Йёран, со странной заинтересованностью смотрел, как Уле подходит ближе. За его спиной маячил всё ещё злой Като – если бы напарника не было рядом, Уле развернулся бы и ушел спать во двор.

Рядом с хозяином Уле остановился, поправил футболку, пропуская под взмокшую одежду прохладный воздух, и вопросительно на него посмотрел.

— Может, прогуляемся завтра? Ты слишком напряжён, — похоже, Йёран ждал его не первый час. Он переоделся в домашнее, лёгкая рубашка поло и тёмные брюки придавали его облику совершенно юный вид. Альфа был младше Уле как минимум на пять лет.

— Я на работе. Ты нанял телохранителей, потому что тебе угрожают.

— В офисе и в поездках, — уточнил альфа, — дома на меня не покушались, это моя крепость.

— Твоя крепость не имела даже элементарной системы слежения.

Бротена грубый тон и очередной отказ задели. Или он устал стучаться в закрытую дверь. Но Уле оставили в покое. По крайней мере, омега на это надеялся.

А через пару дней утром, вернувшись с обхода, Уле столкнулся в дверях с незнакомым омегой. Парень неопределённого возраста в лохматом парике, с боевым раскрасом и минимум одежды спускался из спальни хозяина. Уле проводил его взглядом, заметил стоящего неподалёку Като и с прищуром сделал ему выговор:

— Кто пустил посторонних в дом?

— Йёран вызвал обычную шлюху. Мы его проверили…

— Методом тыка? — раздражённо рыкнул Уле, сам не понимая своей реакции.

— Альфа должен расслабляться, — с привычным энтузиазмом запел знакомую песню Като. — Йёран был зажат, работал на износ и не мог выйти из дома, и мы со Стианом посоветовали ему сайт знакомого бордельчика…

Уле отмахнулся. Раздражение усилилось, хотелось пойти и высказать всё Йёрану. Во время завтрака он сверлил альфу взглядом и лишь когда остался с Ютаном наедине, взвесил и осознал свои чувства – ревность. Склизкая, мерзкая, заставляющая терять контроль и разум. Уле не мог разобраться в себе и понять, откуда она взялась. Ведь не было причин, кроме неумелых намёков и попыток пообщаться, почему же он так взвился?