ГЛАВА 7.

ГЛАВА 7.

«Красный петух» подождёт, — решил барон Кормак и направился в гости к давнему знакомому.

Бес без особого энтузиазма поддержал Криса. Он хотел для начала перекусить, а потом разгребать навалившиеся на них проблемы. Да и на голодный желудок у Беса голова не варит. Это у Волчка везде накрыт стол. Пока они обменивались любезностями с Глоштаром, полукровка придушил кота и тут же жадно срумкал его на глазах у толпы зевак. Возмущения накатной волной прокатились по людишкам и так же быстро схлынули обратно им в глотки. С братом, пока ещё, их королевы никто связываться не горел желанием. Ну, сожрал их волк чью-то пушистую зверушку, и что теперь? Убить его за это? Не-е-ет. Дураков среди акелонцев нет. Самим на этом свете пожить охота. Ни к чужому Клирку, ни к Великой Матери всего сущего на земле, народец не спешил. Так что пусть барон Кормак со своими спутниками чешет куда чесал. Главное, чтобы их стороной обошёл!

И не обошёл. Народ сам расступился, освобождая дорогу брату королевы.

Прохвост Нэел умудрился на старости лет породниться с богатым купеческим родом Брюно. Конечно, брак вышел маргинальный. Нэел из обедневшей знати, а его жена хоть и сказочно богата, но из простолюдинов. Правда, принося друг другу клятвы перед алтарём, в молодожёнах говорила отнюдь не любовь. Там был холодный расчёт, приправленный толстенным слоем взаимной выгоды. Старый Нэел получал доступ к неиссякаемому золоту Брюно. А его тесть, потирая довольно ладошки, примерял графскую мантию своей единственной дочери. Теперь никто не посмеет даже косо посмотреть в сторону выскочек из трущоб. Да и завистливые сплетники наконец-то заткнуться, а то взяли моду копаться в грязном белье семейства Брюно. То обсуждали, каким нечестным путем Агрис сколотил свой первый капитал. Видите ли, он мошенник. Ходили сплетни, что его лекарства от южного поветрия — не что иное, как ослиная моча. А чтобы перебить зловонный запах, добавлял в нее дешевые специи. Но это всё вранье! Пусть докажут! Люди умирали от его зелья? Так они от болезни умирали. Что, что? Лекарство не действовало? Ну, а Агрис Брюно и не обещал, что мутная настойка спасет. Она всего лишь давала шанс на выздоровление. Ничтожный, правда, шанс, но все-таки шанс. Надежду, так сказать. А надежда в наше время дорогого стоит.

Потом эти же завистники оклеветали его доченьку. Полоскали её имя в каждом закоулке, называя шлюхой. Мол, его невинное дитя выходило замуж брюхатая! Селиния и беременная! И от кого?! От поварёнка! Враки! Враки! Враки! Сын Селинии не бастард! Ну, подумаешь, родился на целых три месяца раньше положенного срока и весом почти пять килограммов! А в роду у Брюно все женщины плодовитые, а дети крепыши! Не похож на хлюпика зятя? Так сказано же, род торгашей Брюно сильный. Вот и подмял под себя жиденький графский Нэел.

— Это же надо, куда наш комендантик забрался! — восторженно присвистнул Бес, оглядываясь по сторонам. — Я уже пять лет живу в Акете, а в этом квартале не бывал!

Цветочный квартал и вправду поражал воображение. Роскошные каменные дома в три этажа, высокие заборы и кованые глухие ворота. Улица в брусчатке с ливневками. От чего ноги даже в самую мокрую непогоду оставались чистыми и не утопали в грязи. А ещё цветы! Везде клумбы с цветами. Идёшь по улице, и твой нос приятно щекочет сладковатый аромат роз, а не жёстко дерет вонь разлагающихся трупов или дерьма, вылитого из окон таверн с борделями.

Даа… В цветочном квартале жили богачи! У Кормака только там не было дома. Вроде тоже не бедствует. Всё-таки брат королевы. Да ещё и барон!

— Крис, а у тебя почему здесь нет дома? – спросил любопытный Бес. – Вон даже Нэел, собака, прикупил себе особняк. А ты что хуже?

Барон Кормак усмехнулся. Бес хоть и прожил в Акелонии лет пять, но до сих пор не разобрался во всех тонкостях здешней иерархии.

— У меня есть родовой замок и земли, которые никто не властен отобрать. Даже король, - пояснил Крис. — А это всего лишь дома.

— Так, — почесал затылок Бес, изобразив задумчивость, — значит, замок ещё красивее и богаче? Его не отберут, а дом могут?

— Нет. Если я куплю дом на этой улице, то его у меня не заберут, потому что я акелонец. Я имею право на владение землёй, а вот есары* чужие. Они могут лишь пользоваться домом, который построили с разрешения короля, торговать, заниматься ремеслом. Но если нарушат закон королевства, всё их имущество конфискуют, а самих изгонят.

— Значит, наш Нэел прогадал, женившись на дочери есара, — сарказмом брызнул Бес.

— Эх, дружище, ничего ты не понял. Сын наследует отцу, дочь — матери. Таков наш древний закон, — барон ещё раз попытался разъяснить особенности жизни в Акелонии. — Так что сыновья Нэела уже будут акелонцами, а значит, своими. Ну, а дочерей можно выдать замуж за соотечественников, и уже их сыновья будут считаться акелонцами. Так что здесь обе стороны только выигрывают от этого брака.

Да уж, не радужные перспективы для иностранца в Акелонии. Своим здесь не станешь и через десять лет верной службы трону. Поняв это, Бес немного приуныл. Он ведь хотел на старости лет (если доживёт, конечно) прикупить такой вот домик и жениться на какой-нибудь красотке. А теперь получается, его чаянья о спокойной жизни — не осуществимые мечты. Нет, они осуществимы, но уж слишком шаткие. Сегодня ты засыпаешь в своей постели, как друг короля, а завтра бежишь с голым задом к границе, как враг нового властителя. Печально…

«Ай да ладно! Один раз живём. Может, и старости той не увижу», — мысленно махнул рукой Бес и ускорил шаг, обгоняя друга-акелонца.

— Есть ещё способ, — прилетело ему в спину от Криса.

— Что? — насупившись, обернулся Бес.

Барон Кормак сразу раскусил, в чём причина молниеносной хандры никогда неунывающего друга.

— Изабелла пожалует тебе титул и земли. Ну, и жену, чтобы закрепить твоё право как акелонца, — обнадёжил его Крис.

— А этих почему не пожаловала до сих пор? — кивнул на дома Бес.

— А кто они такие, чтобы их жаловать?

– А я кто?

Губы барона слегка дернулись в усмешке. Умел друг задавать вопросы. Иногда Крис даже не знал, как лучше ответить, чтобы и не задеть, и объяснить доходчивее. Всё-таки Бес хоть и много чего повидал в этом мире, но был прямолинеен, как деревенский увалень.

— Достойнейший из мужей, — чуть запозднился он с ответом, подбирая нужные слова.

— Достойнее тебя, Кормак? — Бес горделиво вскинул подбородок.

Так высоко последнего из рода Огненной Куницы ещё никто не оценивал. Даже несколько лет службы в личной гвардии королевы не всегда награждались по заслугам, а тут благородный друг почти прировнял его к себе. Его – варвара из диких земель за цивилизованным кругом.

— Не наглей, — добродушно предостерёг родовитый барон, устремив свой взгляд на ворота за спиной Беса.

Пришли. Нэел – собака, и правда, хорошо устроился! Чугунные ворота украшала искусная резная ковка. Такую красоту не любой кузнец сделает. Слишком дорого, да и возни много. Это ж каждую закорючку надо выплавить, потом опилить вручную и, как мозаику, составить в узор. Одни ворота мелкого графа стояли дороже всего Кормак-холла. Но никакое золото слизняку Нэелу весомости при дворе не прибавляло. А после женитьбы на девке из есаров его положение стало ещё более шатким и безголосым, чем было раньше. Теперь всё, чтобы он ни сказал, будет считаться «действием в угоду чужеземцу тестю», а, значит, предательство. Так и головы долго не поносишь на плечах. При первом же дворцовом заговоре запишут во враги короны.

— Похоже, наш Нэел здесь самый богатый, — будто прочитав мысли друга, сказал Бес, уже молотя кулаком по воротам.

Пока барон Кормак рассматривал кованые узоры, его спутник мигом сориентировался, с какой силой надо постучать, чтобы тебя услышали. Но даже спустя несколько минут интенсивных ударов кулаком к воротам никто не подошёл. От чего Бес не на шутку разозлился. Достав кинжал, он принялся лупить железной рукоятью и вопить во всё горло, что сделает с хозяином сего дома, если ему сейчас же не откроют. Похоже, у кого-то фантазия оказалась весьма бурная, и в смотровое окошко высунулась недовольная бородатая рожа.

— Хозяина дома нет! — тявкнула рожа.

Больше она ничего не успела пролаять. Рука Беса со скоростью урагана схватила её за бороду и резко дернула на себя.

— Ай! — взвыла рожа, впечатанная в квадратное отверстие так, что на улицу вылез подбородок с частью губ.

А Бес, наслаждаясь страданиями рожи, медленно накручивал её бороду на свою руку. И когда рожа заскулила от боли, совсем не злобным голосом задал вопрос:

— Ты знаешь, кто такой барон Кормак?

— Да. Брат Её Величества королевы Изабеллы, — пропищала рожа.

— И сегодня ты, червь, заставил его ждать. А что бывает с теми, кто заставляет ждать такого уважаемого гостя? — продолжал издеваться Бес, натягивая бороду.

— Простите, простите… Я не знал… Господин приказал никого не пускать, — мямлила рожа, пуская слезливые сопли.

— Открывай! — весело рыкнул Бес и чуть ослабил хватку, чтобы плачущий слуга Нэела смог дотянуться до затвора.

Всё это время барон Кормак не вмешивался. Он просто стоял и безразлично смотрел на истязания бесправного слуги. А ведь раньше, всего несколько лет назад, брат Изабеллы сопереживал людям. Теперь же в душе Криса не дергала ни одна струна. Всё ровно, тихо, холодно. Даже если Бес начнёт ковырять кинжалом в глазнице несчастного, барон ничего не скажет. Не прекратит издевательства. А зачем? Жизнь при дворе научила его безразличию, вырвав из груди всякое упоминание о сострадании. А когда ворота открылись, барон Кормак так же бесстрастно вошёл вглубь дворика, не обращая никакого внимания на стенания слуги. Бес продолжил своё чёрное дело, только теперь натравливая на старика Волчка.

— Прекратите немедленно!

Звенящий женский голос ударил по ушам непрошенных гостей. Они замерли, посмотрев туда, откуда он исходил. Даже Волчок перестал бросаться на старика. Резко повернувшись и ощенившись, полукровка исподлобья оскалился на девушку, спускающуюся по лестнице.

Её хрупкая фигура с грацией летящего лепестка медленно приближалась к гостям. Миловидное личико нахмурилось, сдвинув бровки к переносице, а ярко-красные пухлые губки надулись, будто у капризного ребёнка, готового вот-вот заплакать. Локоны густым покрывалом ниспадали по точеным плечикам, выгодно подчёркивая контраст белоснежной кожи на фоне темно-каштановых волос. Но самым завораживающими были глаза девушки. Бархатно-карие. Такие глубокие и нежно-ласкающие одновременно. Глаза настоящей байсы*. Так народ Беса называл женщин, обладающих не только роковой красотой, но магическими способностями.

В глазах графини Нэел можно было заблудиться, как в лабиринте Рей. И Бес, только взглянув в их глубину, растворился до этого момента в неизвестных ему ощущениях. От его сердца по всему телу расползлась теплота, заставившая опустить руку с кинжалом.

— Кто вы такие? И что себе позволяете? — с вызовом заговорила юная хозяйка.

В голосе девушки не было страха ни к мужчинам, ворвавшимся в их с мужем дом, ни к волку, рычащему на неё.

Первым в себя пришёл барон Кормак. Красота женщин на него не имела особой силы. У его сердца уже была хозяйка. Ей он и служил, наплевав на все мыслимые и немыслимые законы мироздания. Так что юная графиня Нэел лишь на мгновение лишила Криса самообладания.

Шумно втянув воздух в ноздри, на выдохе он громко представился:

— Я барон Кормак, командир королевской гвардии и брат королевы Изабеллы.

— Он тоже барон? — графиня кивнула на открывшего рот Беса.

Жестокий подручный благородного гостя почему-то больше привлёк внимание девушки. Может, потому что внешне отличался от привычных ей мужчин?

— Нет. Я просто гвардеец, — встрепенулся Бес, поняв о ком речь.

И рот, кстати, тоже закрыл. Даже чуть мотнул головой, чтобы привести мысли в порядок. Уж слишком быстро вертелись они, не давая сосредоточиться на самом главном. Эта девка действительно так понравилась Бесу или это очередная похоть так чресла печёт? Вот завалит её и на следующий день не вспомнит даже имени. Но красивая…

Ох, и хороша девка! Даже Крис мысленно согласился с Бесом, мельком перехватив его восхищённый взгляд на неё.

— Благородные мужи воюют нынче со стариками? — дерзила бесстрашная хозяйка, не отрывая глаз от того, на кого её женская магия действовала больше всего.

— Барон Кормак не воюет, а я ещё как воюю! Я не из благородных. Так что мне можно.

Попытался заигрывать с красоткой Бес, но сорвал с её губ лишь ироничную улыбку.

— Хороши нынче гвардейцы королевы, — уже играючи бросила неакелонцу графиня.

– Для дочери есара ты слишком много болтаешь, - прервал её барон и, сделав несколько шагов вперёд, уже властно, будто хозяин дома, приказал. — Пошли человека за Нэелом и скажи, если не поторопится, барон Кормак и его друг Бес весело проведут время с его женой. Понятно?

Красочные картины неотвратимого бесчестия быстро притупили не только желание флиртовать, но и спорить с опасными гостями. Девушка быстро метнула глаза на трясущегося от ужаса слугу.

— Наро, акато ис тамиси азл гырал*, — взволнованно сказала она, отступая от гостя, почти вплотную приблизившегося к ней.

Его дыхание обжигало шею графини, давая понять, что её женские чары бессильны. Перед ней не просто жестокий мужчина. Перед ней тот, у кого нет души, а в груди вместо сердца глыба льда.

— На акелонском или на общем языке, — потребовал Крис, хотя прекрасно понял, что сказала жена коменданта Хазгарда.

Барон Кормак в совершенстве владел несколькими языками, но предпочитал, чтобы при нём говорили исключительно на родном акелонском. А Бесу было всё равно, на каком изъясняется девка. В постели все они вопят одинаково. Так что, только услышав намёк на веселое времяпрепровождение в обществе прекрасной байсы, он довольно оскалился, уже представляя её без одежды

— Я всего лишь попросила передать моему мужу ваши угрозы в отношении меня, — прошептала хозяйка дома и с надеждой на защиту скользнула взглядом по спутнику барона.

Развязный Бес ей казался более живым, что ли? А значит, человечнее, с душой. И уж он точно не допустит надругательства над слабой девушкой. Вон как гвардеец смотрит на неё. С восхищением? Или всё же с мужским интересом?

Гвардеец смотрел с восхищённым интересом. И всё его мимолётное восхищение сводилось к простому плотскому желанию. Да и насчёт человечнее. Последний из рода Огненной Куницы убивал с улыбкой и с удовольствием каждого, на кого указывал барон Кормак. Конечно, у Беса была душа, но его душа верила в других богов. Могущественных, кровожадных и древних богов диких племён за цивилизованным кругом, где человеческие жертвоприношения — обычное дело. Да и человеческая жизнь там ровным счётом ничего не значила. Поэтому, забирая последнее дыхание врага, Бес был счастлив. К прекрасной половине у него было такое же упрощённое отношение. Женщина нужна для удовольствия мужчины. Ну а красивая женщина для еще большего удовольствия. И мужья у Беса из этой простой цепочки понятий выпадали, как ненужные звенья.

— Впредь только акелонский, — холодно сказал брат королевы и, обойдя замершую от страха девушку, направился к беседке.

— Как вам будет угодно, — задержав дыхание, подчинилась загнанная в угол графиня.

Позади неё барон Кормак. Нехорошие сплетни о нём всё-таки правда. Впереди неё сподручный брата королевы во всех страшных делах. А вокруг медленно ходит ощетинившийся волк. И, так не вовремя проснувшийся в глубине души, страх говорит девушке, что их веселье может начаться задолго до появления мужа.

— Мы подождём Нэела здесь.

Его властный громкий голос заставляет вздрогнуть и обернуться. Гость уже развалился на скамье с атласными подушками. Закинув ногу на ногу, жестом руки позвал к себе Беса. Тот не заставил себя ждать. И буквально через секунду поволок под руку брыкающуюся хозяйку дома.

— Пожалуйста, отпустите! Не надо! — молила девушка, вырываясь из цепких лап гвардейца.

— А мы ещё ничего не начинали, — похотью дышал ей на ухо человечный Бес.

А когда он шмякнулся на скамью напротив барона Кормака, усадил себе на колени плачущую хозяйку и бесцеремонно задрал подол её платья. Пристроив пятерню на голое бедро, полез дальше. Слёзы и мольбы беззащитной девушки только раззадоривали его. А тут ещё одобрительная ухмылка друга придавала уверенности, что Бес идёт в правильном направлении. Насиловать жену коменданта Хазгарда бывший наёмник не собирался. Да и не при свидетелях же любить красотку? Хоть они с Крисом и лучшие друзья, но совместные оргии никогда не устраивали. Нет, Бес мог и не стеснялся. Здесь дело в бароне Кормаке. Любовь с девками у него строго один на один. Вот такой правильный наш брат королевы. А то, что графиню решили немного помять, так это для убедительности серьезных намерений, если Нэел даст заднюю или задумает предать.

На крики жены в беседку вломился запыхавшийся муж. Бедолага Нэел прибежал, как только слуга смог объяснить, что происходит в его доме. И увидев жену на коленях бывшего наёмника, побледнел, что прошлогодний снег. Сложив руки, взмолился барону Кормаку, как богобоязненный грешник в храме Великого Клирка.

— Ваша милость, чем я прогневил вас? За что вы позорите мою семью? Я же всё для вас делал и буду делать. Только, пожалуйста, отпустите Селинию.

— Какое красивое имя, Бес. С-е-л-и-н-и-я. — протянул по буквам барон Кормак, хитро посматривая на друга и сидящую у него на коленях девушку.

Тот сильнее прижал к себе чужую жену и, касаясь губами пульсирующей вены на шее, с издёвкой в голосе спросил:

— Селиния, ты будешь этой ночью кричать моё имя?

Вместо ответа девушка взвыла от стыда. Бес уж слишком откровенно ласкал её на глазах пусть не любимого, но законного супруга. И самое отвратительное, в какие-то моменты Селинии это нравилось. Особенно когда его пальцы проникали в неё и двигались, имитируя соитие. Так с ней ещё никто не делал. Все её любовники — поварёнок, неумелый мальчишка и немощный старик. Ну что они могли? Один пыхтел, быстро ерзая на Селинии, что та так ничего и не поняла. А было ли ей приятно? Больно было. Приятно — нет. Второй щупал, пуская слюни и облизывая, как леденец. Противно, но терпела. Отец же сказал: родить в девках — позор! А тут красивый мужчина, опасный, правда, но какой притягательный. Он будто огонёк для мотылька. Манит в свои жаркие объятья, и Селиния, забывая давно утраченную честь, летит на его испепеляющий желанием свет.

— Пожалуйста, прекратите! Чего вы хотите?! Я всё сделаю! Только больше не мучайте нас! — отчаянно закричал Нэел и брякнулся ниц перед братом королевы.

Умолять остановиться Беса было бессмысленно. Бывший наёмник выполнял только приказы барона Кормака.

— Сегодня ночью ты встретишь меня у тайного входа и проведешь в Хазгард. И больше от тебя ничего не требуется. А чтобы у тебя, Нэел, не возникло желания предать меня, о твоей красавице жене позаботится Бес, — с холодной расторопностью говорил брат королевы и внимательно следил, как меняются эмоции на лице коменданта тюрьмы. Это был настоящий танец от отчаянья и злобы до беспомощности и покорности. И когда несчастный муж камнем опустил голову вниз, смирившись с его условиями, барон добавил, чтобы окончательно добить рогоносца: — Смотри, Нэел, не подведи меня, а то в твоей родовой колыбели будет вопить ещё один бастард. А захочешь избавиться от красавицы жены, так ты знаешь, что за этим последует. Сын наследует отцу, дочь — матери. Всё это, — очертил он пальцем круг в воздухе, намекая на сказочные богатства его тестя, — есары заберут.

Морально расторопный, униженный он так остался стоять на коленях, не в силах даже посмотреть вслед своей жене. Её, милую Селинию, закутанную в пропахший конским потом плащ, уводили прочь из дома. А он только и мог, что стоять на коленях и беззвучно рыдать от собственной никчемности.

Он жалкий! Жалкий… Такого и мужчиной язык не поворачивается назвать. Ещё и этот варвар мерзко кинул ему на прощание:

— Не бойся, Нэел, после меня она ещё охочей будет!

Позор всему роду графов Нэел! Один бастард тянется к нему и зовёт отцом. Другой, скорее всего, после сегодняшней ночи будет уже на подходе… И ничего с этим не сделаешь. Обязательства перед семейством Брюно связывали коменданту Хазгарда руки. Можно было отомстить за унижение, заманив щенка в ловушку, но он всё просчитал. Смерть жены Нэелу невыгодна. Всё богатство Селинии вернётся в её семью, а вдовец останется без грамма золота, но с чужим бастардом. Ведь её гардов сын носит его родовое имя Нэел.

— Ненавижу! Как же я тебя ненавижу, Кормак! — зло просипел комендант, когда его непрошенные гости ушли.

Хотелось, конечно, заорать во всё горло, но страх за свою жизнь лишь выдавил едва различимый хрип изо рта.

[Есары* - народ без родины, без своей земли, занимающиеся в основном торговлей. Ещё в Акелонии есарами называли всех пришлых, чужих, не акелонцев.

Байсы* - женщины за цивилизованным кругом, наделённые магией.

Наро, акато ис тамиси азл гырал* - (Наро, сообщи господину что слышал) есарский язык.]