Глава 9 Дирам

В желании отомстить Сайли за ошибки ее сестры, я не посмотрел даже на Нирель. Можно только представить, что она испытывала, созерцая соитие собственными глазами. Но остановиться я не мог. Это дело чести. Я исполнял приказ Кирона и получал от этого неописуемое удовольствие. Правда, результата эти пытки не дали. Альва стерпела все и словом не обмолвилась, откуда в Криелти появилось новое оружие. Стойкая тварь, принципиальная, готова умереть, но не выдать свой народ. Кирон считает, что пыточная камера развяжет ей язык. Полнейшая чушь. Не выдаст она тайну, от которой зависит величие Криелти. Зря правитель бережет ее. Лучше бы позволил умереть по пути. Так намного гуманнее. Хотя таких понятий у Кирона не существовало.

Мне ой как не нравилось особое отношение правителя к Нирель. Он глаз с нее не сводил, прижимал к себе с нежностью, чего я никогда за ним не замечал. Шансы на обладание белокурой мау таяли, и от этого внутри закипал вулкан ненависти. Я нашел ее, берег для себя, а Кирон отнял, и сделать я ничего не смогу. Тягаться с шантаи — верная смерть.

Жизнь в Маскулайне кипела. На площади стояли лавки с продуктами, оружием и одеждой. Слуги трудились день и ночь, чтобы постоянно пополнять товар. От разнообразия разбегались глаза. Украшения из камней и металлов, расшитые кружевом платья и бархатные камзолы, мечи от лучших кузнецов. Доспехи для шантаи тоже появились, но выглядели недостаточно прочными. Я слез с бурта.

— Помыть и накормить, — приказал я слуге.

Подошел к лавке с доспехами, за которой стоял нагил, поблескивая змеиными глазами. Он поклонился и жестом предложил оценить созданные им доспехи.

Я сжал ткань в руке и покачал головой. Она напоминала скользкий шелк. Слишком тонкий, похожий на тот, из которого шьют платья для пира каждой выбранной мау. Цвет приятный. Любовь ко всему металлическому у меня осталась в крови. Доспехи переливались серебром на солнце и походили на длинную рубашку и штаны.

— Испытаете, господин? Я изобрел эту ткань по вашему приказу. Вплел в шелк металлические нити особой прочности. Они выдерживают атаки стрел на любом расстоянии, — лепетал нагил, а я ухмылялся.

Достал отравленную стрелу, на которой еще оставался яд, и вогнал кончик в горловину доспехов. Проткнуть ткань не получилась. На самом деле прочной оказалась, невзирая на легкость. А вот яд зашипел, разъедая волокна.

Нагил замер, наблюдая, как его детище расползается.

— Что ты мне подсовываешь!

Я схватил его за шкирку и перекинул через прилавок на землю. Ударил ногой в живот. Давно не испытывал такой ярости по отношению к слугам. Никогда их не трогал, но накопившийся в нелегком пути гнев рвался наружу. Я пинал его до тех пор, пока зеленая кровь не хлынула на землю.

Единственный, кто мог вмешаться в это действо,отправился с Нирель во дворец. Я уже не верю слову правителя. Он потерял авторитет в моих глазах и все из-за мау. Я знаю, что он будет мне говорить, когда поинтересуюсь на счет Нирель – она моя, пока не узнаю ее расу. Да что от девки останется после него! Затравленное, истерзанное, измученное животное, не способное здраво мыслить. На какую ласку я тогда смогу рассчитывать? Прекрасное создание превратиться в потасканную мау, как остальные. Не сберег!

Я с яростью ударил нагила в лицо носком сапога и тот захрипел, перекатываясь на другой бок. На меня смотрели сотни глаз, но никто не посмел заступиться за слугу. Конечно! Ведь у меня на руке особая метка. Каждый, кто посмеет мне перечить, тут же отправится на плаху.

Выплеснув весь внутренний гнев, я взглянул на доспехи и удивился. Яд не тронул вплетенные стальные нити. Я улыбнулся и посмотрел на корчившегося от боли нагила.

— Сделай такие же, но полностью из своих нитей и принеси мне на проверку, — приказал я. — Получишь награду, если сегодня управишься. А вы, — я указал на соседние лавки. — Отведите его к лекарю.

Хоть что-то хорошее случилось за это время. Усталость валила с ног. Я отправился в свои покои. Перед праздником надо отдохнуть. Судя по суете слуг, торжество обещало быть грандиозным, таким, каких еще не устраивалось в истории империи.