Глава 3 Кирон
Рассвет, пробивающийся в окно, оповестил о начале нового дня, но мы с Нирель еще не вышли из прежнего. Я прижимал ее к груди и не хотел отпускать. Впервые в жизни боялся больше смерти, что ее вновь не станет. Если она испарится из моей жизни, как и прежде, я этого не переживу. Слишком тяжело мне далась разлука. Она сломала меня, растоптала, заточила в скорлупу невыносимой боли. И теперь я не допущу потери. Мой сын. Мой маленький Келеар. Я сделаю из него славного воина. Воспитаю отважным и смелым. Взращу достойного приемника. Придет время и он взойдет на трон и станет править империей Инфернум.
Я был горд, как никогда. Совсем недавно даже представить не мог, что кто-то мне дарует продолжение рода. Я смотрел на сына и видел в чертах его лица себя. Глаза, нос, губы — все мое. Кожа и волосы моей Нирель. Лучшее сочетание. Девушка, которую я считал отребьем и глупой мау, подарила мне великое счастье. Она вложила смысл в мою никчемную жизнь. И я овладевал ею всю ночь напролет, и мне было мало. Я смотрел на нее с жадностью голодного зверя. Никак не мог насытиться. Никак не мог поверить, что она со мной, моя Нирель! Только моя!
Она спала так сладко, что было жаль ее будить, но я не удержался, поглаживая ее по шее, с интересом замечая, что кулон в форме цветка больше ее не оберегает.
Нирель открыла изумрудные глаза и улыбнулась. Коснулась шрама на моем лице, пальцем очерчивая его контур. Прошептала сонным голосом:
— Привет.
— Где твой кулон? — поинтересовался я, ощупывая ее кожу и вспоминая, как он не давал мне приблизиться к ней.
— Я отдала его вместе со своей силой, чтобы вернуться к тебе.
Я нахмурился, не понимая, о чем она говорит. Как такое может быть?
— Тебя лишили силы?
— Я сама ее отдала, Кирон. Мир, в который я попала, сильно отличается от Оливиума. Там меня научили управлять силой. Она вроде сгустка энергии. Нечто большее, чем тело человека. Она легко отделяется от носителя, если этого захотеть и переходит во власть другого.
— Расскажи мне все. Я хочу знать как можно больше о твоем мире.
Нирель привстала, подложила подушку под спину и села в кровати, не сводя с меня взгляда. Я продолжал лежать, положив руку на ее пышную грудь. Всматривался в необыкновенные глаза и внимал каждому слову.
— На Земле все устроено иначе. Маги — это люди с необыкновенными способностями. Такими, как у меня. Мало того, я являлась одной из самых сильных ведьм их столетия. Поэтому они нашли меня в Оливиуме. Люди, которые не обладают даром, даже не догадываются о существовании нашего вида. Маги скрывают свои способности от них. Хотя и правили ими всегда. Мы жили вдалеке от человеческого рода. В пансионате для одаренных. Там меня ежедневно учили управлять той энергией, что била через край. А когда научилась, меня поставили перед выбором. Ребенок в утробе мешал развитию способностей. Мне предложили избавиться от него. Я не согласилась. Тогда они предложили мне жизнь в заточении, ведь боялись, что Келеар родится и станет могущественным магом, который сможет превзойти силой каждого из них. Но когда наш сын родился, я поняла, что он не унаследовал от меня магических способностей. Только это и спасло его от гибели, ведь маги одержимы властью. Они воюют между собой за трон, который по праву должна была занять я. Моя мать — Камелия — самая могущественная ведьма, чье наследие должно было передаться мне. Но я изначально не хотела бороться за трон. Я думала о тебе и о сыне. Я хотела вернуться в Инфернум. И однажды мне представилась такая возможность…
Она помедлила, поцеловала меня в губы и опустила голову на мое плечо.
— Мне было плевать, что нужно отдать взамен. Я не жалею, что лишилась силы, ведь точно знаю, что под твоей защитой мне ничего грозит.
— Ты можешь забыть, что такое страх. Я буду оберегать тебя и сына всю свою жизнь.
Я заключил ее лицо в ладони и только хотел поцеловать, как в покои постучался Милт. Он не решился зайти и кричал через дверь:
— Келеар проснулся и требует мать!
Нирель тут же подскочила с постели и заметалась по комнате в поисках одежды. Но женских туалетов в моих покоях отродясь не бывало. Я встал с кровати, открыл дверь Милту, не пуская его на порог, и распорядился:
— Сию же минуту доставь женские платья и обувь в мои покои!
Нагил отвесил поклон и побежал исполнять приказ. А я тем временем любовался наготой Нирель. Идеальные изгибы тела, струящиеся пшеничного цвета волосы и нефритовые глаза. Она пробуждала во мне вожделение одним только взглядом. Манила пышными формами и чувственными губами. Даже когда она не хотела понравиться, все равно источала будоражащую страсть. Я перехватил ее в тот момент, когда она открыла шкаф, разглядывая мои одежды. Подошел сзади, обвивая талию руками. Прижал к себе ее ягодицы и потерся между половинок ее аппетитного зада своим достоинством.
Нирель вздохнула и обняла мою шею руками, стараясь дотянуться губами до моего рта. Но Милт не позволил нам снова насладиться друг другом. Он ворвался в покои, едва удерживая платья и сандалии в руках. Уложил их на кресло, отвесил поклон и поспешил удалиться.
Нирель отпрянула от меня и бросилась к вещам. Облачилась в первое попавшееся платье и выбежала из покоев. Я надел кусок шкуры и отправился за ней в комнату Келеара.
Мальчишка сидел в кровати и улыбался, пока Нирель расчесывала его спутавшиеся за ночь волосы. Я никогда так близко не общался с детьми и сейчас не знал, как надо себя вести. Застыл у подножия постели и скрестил руки на груди. Келеар с интересом меня разглядывал. Его радужка завертелась разноцветьем, и он спрятался от меня на груди Нирель.
— Не стесняйся. Поздоровайся с отцом. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?
Нирель жестом подозвала меня к себе. Я подошел к сыну и посмотрел на его личико.
— Привет, па, — зазвучал его звонкий голос и заставил мое сердце чаще забиться в груди. Меня настигло непередаваемое чувство трепета к этому маленькому существу. Моей плоти и крови. Части меня самого. Это больше похоже на магию, которой обладала Нирель. Я никогда не мог представить, что однажды буду смотреть в свои глаза со стороны и отражаться в них.
Келеар протянул мне ручонку, и я в недоумении посмотрел на Нирель.
— Он приветствует тебя. Пожми ему руку.
Я аккуратно сжал теплую ладонь сына, стараясь не причинить боль. Келеар улыбнулся, засмущался, и его щеки заалели. Он отстранился от меня и прижался к груди матери.
— Скоро он привыкнет, — утешила меня Нирель.
Из коридора послышались женские крики, и я сразу понял, что мать лютует. Наверное, Милт не уделил ей должного внимания из-за того, что всю ночь сидел с ребенком. Я вышел из покоев, чтобы разобраться и увидел знакомую картину.
Айдис, окруженная прислугой, громогласно раздавала приказания. Поодаль у стены стоял Тулек, поглаживая меч, висящий на поясе. Я заметил, что у него встревоженный вид. Увидев меня, друг встрепенулся, прошел мимо Айдис и отвесил мне поклон.
— Повелитель, я пришел доложить о восстании. Гарпи стоят у ворот Маскулайна и требуют императора. Иначе грозятся нападением на стражу города.
— Причина восстания?
Хотя я уже знал ответ на этот вопрос.
— Хотят забрать своих детей из Твинта. В поселении нагилов тоже прошла смута. Не равен час и они придут к воротам Маскулайна.
— Подавите восстание! — вмешалась мать, распустив прислугу. — Твинт создан специально для того, чтобы с детва вложить им в головы законы Инфернума и освободить расы от лишних забот. Будет больше времени на работу во благо империи.
Раньше я бы согласился с Айдис. Ее рассуждения верны и настроены на благо, но я уже не мог рассуждать как раньше, ведь сам стал отцом.
— Пошли, Тулек. Я поговорю с ними.
— Много чести, Кирон! Они должны подчиняться законам империи. Не делай из себя посмешище!
Мать встала у меня на пути, буравя недовольным взглядом.
— Законы должны оберегать жителей Инфернума, — позади раздался голос Нирель. Я обернулся и увидел ее на пороге покоев вместе с сыном. — Вы не имеете право забирать детей у родителей. Закройте Твинт и отдайте детей, иначе нам не избежать восстания. Обучать военному искусству можно уже взрослых жителей. Причем по их собственному желанию. Такого не было даже тогда, когда всех женщин называли мау и ни во что не ставили. Дети — это святое. Не надо их трогать. Поменяйте закон.
— Да кто ты такая, чтобы диктовать законы?! Не успела вернуться, уже вмешиваешься в политику! Кирон, поставь свою женщину на место! — кричала мать.
Вот почему я изначально не воспринимал женщин, как равных мужчинам. Они обязательно влезут туда, куда их не просят и все испортят. Было большой ошибкой доверить матери правление и развязать руки. Слишком много полномочий я на нее возложил. Теперь будет трудно все исправить так, чтобы никого не обидеть.
— Я — мать! В отличие от тебя! Я знаю, что такое любить своего ребенка. Ни одна душа не сможет у меня его отнять. Я пожертвую всем, чтобы вернуть свое дитя! Но что ты можешь знать о любви, когда собственными руками изуродовала сына!
Ситуация накалилась до предела. Мать закипала от злости и была на грани превращения.
— Значит так, женщины, я пока еще император и мне решать, что делать с законами и восстаниями. Не надо лезть в политику! Айдис, с этого момента ты не являешься моим советником.
Этими слова я навлек на себя всепоглощающий гнев матери. Давно не видел ее такой озлобленной. Но лучше сейчас поставить ее на место, чем потом.
— Тряпка! — закричала мать. — Она сделала из тебя тряпку! И будет продолжать это делать! Растопчет и выкинет! Будет таскаться с придворными! Раздвигать ноги по углам замка! Помяни мои слова!
— По себе судишь, Айдис?! За что Кирон заточил тебя в подземелье?!
— Да как ты смеешь вообще открывать на меня свой поганый рот?! Отродье! Проваливай в свой мир и там качай права!
— Это твое место в заточении!
— Замолчите! — не выдержал я. — Айдис, отправляйся в свои покои и не выходи, пока я не прикажу! Нирель, отведи сына в трапезную!
— Тряпка! — буркнула напоследок мать и хлопнула дверью.
— Стерва! — выругалась Нирель и пошла по коридору в трапезную.
Тулек не смог сдержать смех. Он похлопал меня по плечу и покачал головой.
— Это будет похлеще войны с альвами, друг мой. Им только дай волю!
— Сам знаю, — вздохнул я. Ничего. Эти женщины видимо плохо меня знают, если считают, что я не пресеку их ругань. Пора показать им истинное лицо Кирона — императора Инфернума. — Пошли.
Оказавшись у ворот Маскулайна, я понял, что шантаи не преувеличивал. Гарпи освирепели настолько, что начали перелетать через ограду и нападать на стражей. Лучники приготовились к атаке и ждали указаний, держа их на мушке. Это может закончиться кровью. Либо моя стража перебьет их на месте, и взамен придут новые расы, либо у меня получится урегулировать все миром. Правда для этого придется уступить, как хотела Нирель, а уступать я не любил.
— Прекратить нападение! Я пришел выслушать вас! Открыть ворота!
Ворота отворились, впуская в Маскулайн небольшую кучку гарпи, среди которых были и женщины. Вперед выступил их главарь, который, скорее всего, и затеял смехотворное восстание. Совсем распоясались. Во времена мау боялись даже близко подойти к воротам не то что штурмовать их.
— Я слушаю вас! Почему чините беспорядки в столице Инфернума?
Гарпи склонились в поклоне и не вышли из него, пока я жестом не приказал подняться.
— Не гневитесь, повелитель, мы писали прошения о том, чтобы наших детей освободили из Твинта и отдали матерям на воспитание. Но ответа от императора так и не последовало.
Мама! Только за это можно схлопотать по голове! Она даже словом не обмолвилась, что гарпи писали бумагу. Но не буду же я им объяснять почему так получилось!
— Я читал ваши прошения, но решение о том, чтобы изменить закон не принимается в ту же минуту.
— Простите, повелитель, но уже второй год пошел.
Я никогда не чувствовал себя таким жалким, готовым сгореть со стыда и провалиться на месте. Мама сегодня получит свое!
Мне ничего не оставалось, как пообещать:
— Завтра же Твинт будет снесен и ваших детей доставят в семьи.
Мои слова утонули в овациях. Гарпи дружно поклонились и их предводитель заговорил:
— Да здравствует император Кирон! Простите нас за вторжение. Мы хотели поговорить с вами лично. Спасибо за понимание. При любой угрозе Инфернуму вы можете рассчитывать на нашу расу.
— Уходите!
Как только гарпи покинули территорию Маскулайна, я посмотрел на Тулека и сжал кулаки. Шантаи пожал плечами и развел руками.
— Созови закрытый обед в общем зале. На нем должны присутствовать только мы с тобой, Нирель и Айдис. Никакой прислуги!
— Будет исполнено в лучшем виде, — отвесил он поклон.
Я шел в замок медленно, пытаясь подавить в себе злость. Выставить меня посмешищем! Моя мать всегда портила мне жизнь и была безобидной только в заточении. Еще одна подобная выходка и она отправится туда снова!
Когда я ворвался в зал, все сидели на своих местах. Прислуга завершила подготовку стола к трапезе и удалилась. Нирель и Айдис сидели по краям моего трона и буравили меня взглядами. Тулек присел ближе к Нирель и уже уплетал обед, обильно запивая его скумой.
Я прошел на свое законное место и занял трон. Наполнил кубок скумой и поднес его к губам.
— Не напился за эти годы? — съязвила мать.
Я с яростью запустил кубок в стену за ее спиной и схватил ее за горло. Айдис зажмурилась и покрыла мои руки ладонью.
— Не смей поднимать руку на мать, — прошипела она.
— Еще как посмею! Будешь говорить только тогда, когда я разрешу! Одно лишнее слово и окажешься в подземелье!
Она проглотила обиду и отвернулась, когда я ее отпустил. Нирель встала из-за стола, наполнила пустой кубок скумой и преподнесла мне.
— Прошу, дрогой, — улыбнулась она своей обворожительной улыбкой, заставляя мой внутренний гнев испариться. Не помню, когда она последний раз так меня называла и так смотрела. Мать права. Рядом с Нирель я терял себя. Мой внутренний стержень трещал по швам. Я прогибался, склонял голову и получал от этого удовольствие. Мне хотелось прямо здесь и сейчас повалить ее на стол и овладевать так же неистово, как этой ночью. Безудержно, без остановки. Дышать ее кожей, ловить каждое движение, целовать с головы до пят. Погружаться в ее суть и возноситься на небеса.
Но сейчас я должен думать о другом.
— Благодарю, — ответил я и сделал большой глоток.
Мать фыркнула и сложила ногу на ногу.
— Я поговорил с гарпи. Завтра мы возвращаем детей в семьи и сносим Твинт. Тулек, отдай приказы. Айдис, проконтролируешь исполнение. Дети должны быть доставлены в целости и сохранности. Впредь я назначаю своим советником Тулека. Это не обсуждается!
— Я считаю, ты принял правильное решение, — рассудила Нирель. — Дети должны жить в семье.
— Бред! — не удержалась мать, но не стала вступать в полемику. — Прошу меня простить. Неважно себя чувствую и хочу удалиться.
Не дожидаясь моего одобрения, мать покинула зал. Нирель не притронулась к еде. Тоже поднялась со стола, коснулась моей щеки и проговорила:
— Я бы хотела показать Келеару владения империи. Сводить его в лес на прогулку.
— Хорошо. Как только Тулек отдаст распоряжения, то сопроводит вас в лес. Сколько буртов нужно?
— Двоих вполне достаточно.
— Хорошо. Тулек, возьмешь моего бурта и оружие. Головой за них отвечаешь.
— Будет сделано, повелитель. Нет почвы для беспокойства. Спасибо за доверие. Я вас не подведу.