Глава 3

Я думал, что кошмар закончился, но тьма выплевывает меня обратно. Прихожу в сознание на полу автомобиля, несущегося на бешеной скорости. Моя спина прижата к двери, колени — к груди. Пытаюсь пошевелиться, но боль простреливает от виска к затылку, парализуя конечности. Мои руки связаны. Я поднимаю голову и встречаю взгляд человека, из-за которого погибли мои близкие. Кертис лежит на заднем сиденье в своем чёртовом костюме. Его дыхание рваное и нервное. Я испытываю мрачное удовлетворение от его мучений. Мне хочется, чтобы он страдал еще сильнее, чтобы выл от боли, плевался собственными легкими.

— Я был прав, — хрипит он. Потемневшие от боли, синие глаза неотрывно следят за мной. — Ты не похож на нее, — ублюдок кашляет и из уголка губ стекает струйка крови. Я много раз видел такое в боевиках. У него внутреннее кровотечение. Он умирает. Прямо сейчас. — Ты похож на меня, — ухмылка кривит пересохшие губы.

— Мой сын, — говорит почти со странным выражением, заставляя меня застыть от ужаса. Мне кажется, что я попал в один из любимых мной блокбастеров. — Ты Морган, Джером. Сейчас тебе это ни о чем не говорит. Но когда-нибудь ты будешь носить своё имя с гордостью.

— Катись к черту, ты сумасшедший сукин сын, — хриплю я, пытаясь выпрямиться, но тело не слушается, сведенные мышцы отказываются починяться.

— Ты знаешь, Джером, — Кертис зловеще улыбается, я дергаю запястья. Если бы мог… мог дотянуться до его горла, то мне хватило бы сил держать его до тех пор, пока он не подохнет. — Знаешь, что я говорю правду. Посмотри на себя. Ты мое долбанное отражение. Ты — часть семьи. Никто тебя не тронет. Не нужно нас бояться. Тебя ждет новая жизнь. Смирись и будет легче. Ты ничего не мог изменить. Кеннет Грант подписал себе приговор в тот момент, когда объявил мне войну. Лучше бы они оставили тебя в том приюте. Глупое благородство. Они знали, что я приду за тобой. Вопрос времени. Не я, так другой. Я просто забрал свое. Ты заберешь остальное. То, что они не отдали. Кеннет обокрал меня, забрал моего сына, убил мою женщину. Я не мог поступить иначе. Когда-нибудь... — Кертис закашлялся, прижимая к груди чёрную от крови руку. — Совсем скоро ты поймешь меня. В твоем возрасте я уже был в деле. Ничего не останется, Джером. Все, во что ты верил и чем жил, забудется. Они ничто, пыль. Вырежи их из памяти, иначе боль сожрет тебя, сделает уязвимым. Впусти в сердце ярость и гнев — вот твое оружие. То, что ты пережил, сделает тебя сильнее. Ты будешь лучше меня, умнее, безжалостнее. Ты не допустишь тех ошибок, которые совершил я. Запомни то, что я сказал сейчас, потому что все, что ты услышишь после, будет ложью. Твоя мать, Джером, она меня ненавидела. Она пришла в ужас, когда узнала, что беременна. Я разрушил ее жизнь. Ты должен знать своих врагов, чтобы выжить. Она не хотела меня, боялась. Я взял ее силой.

— Я вижу своего врага прямо сейчас, — с отвращением выплюнул я.

— Нет, я не враг, я обычный подонок, который всю жизнь прожил так, словно завтрашний день никогда не настанет. Но я не враг. — Он качнул головой. Лицо исказила гримаса боли. И все-таки в его словах была доля правды. Я заметил это еще утром, когда увидел его возле школы. Я действительно похож на этого больного ублюдка. — Я твой отец, — словно прочитав мои мысли, повторил Кертис. — Дайана была упрямой женщиной. Женщины… это зло. Помни, что я сказал про две категории. Не допускай их слишком близко. Даже мертвые они разрушают нас. Я жалею, что не смог убить ее сам. Это был не я. Клянусь, Джером, — тяжелый вздох обрывается еще одним приступом кашля, сопровождаемым сильным ротовым кровотечением и булькающими в его груди звуками. — Есть один человек… Я должен сказать сейчас. Запомни. Его имя Моро. Квентин Моро. Держись от него подальше. Никому не доверяй, — Кертис Морган захрипел, смертельная бледность расползлась по лицу. — Мне не жаль. Я не собираюсь просить прощения, Джером. Я хотел бы, чтобы у нас было больше време…. — он не договорил. Последний выдох сорвался с губ. По телу прошла судорога, потом еще одна. Синие глаза посветлели на тон и застыли. Я никогда не видел, как умирают люди, как последний отблеск жизни исчезает из остекленевших глаз. Сегодня мне довелось увидеть смерть неоднократно и так близко, что я чувствовал на себе ее смрадное дыхание.

Я смотрел на тело своего мертвого биологического отца и ничего не чувствовал. Во мне образовалась черная дыра, которая разрасталась с каждым новым вдохом. Я дрожал от холода, хотя в салоне автомобиля, пропахшем кровью, было тепло. Этот лед, который сковывал каждый мой нерв, пробирался под кожу, разрастался в сердце, имел совершенно иное происхождение. Он шел изнутри, и я физически ощущал, как постепенно коченеют мои конечности.

— Он умер, — хрипло произнес я, поднимая голову и глядя на водителя автомобиля, несущегося сквозь ночные огни Сент-Луиса. Из зеркала заднего вида на меня взглянули непроницаемые зеленые глаза. Их оттенок напомнил мне о маме и Эби. Мою грудь пронзила острая свирепая боль. Глаза наполнили слезы. Нет, я не рыдал, как испуганный мальчишка, они просто текли из-под ресниц, пока я кусал губы, сражаясь со слабостью. Я не плакал двенадцать лет, двенадцать счастливых лет, которые закончились внезапно, одним днем. Я не чувствовал ничего, кроме ненависти к человеку, который лежал на заднем сиденье автомобиля. Бессмысленные эмоции, ведь он уже мертв, но гнев никуда не уходил, он поселился внутри, и я был уверен, что больше ничто и никогда не заставит меня плакать. Худшее уже произошло.

— Кеннет знал, куда стрелять. У Кертиса не было ни одного шанса. Он сказал тебе правду, — произнес парень за рулем, в его взгляде мелькнуло сочувствие. — Меня зовут Зак Морган. Я твой кузен.

— Куда мы едем? — хриплым голосом спросил я, безучастно глядя, как густые капли крови, стекая с заднего сиденья, падают на мои босые ноги, а потом снова посмотрел на застывшее лицо Кертиса Моргана. Этот человек был моим отцом, и он уничтожил единственную семью, которую я знал. Его люди стреляли в единственного отца, которого я любил. Он разрушил единственный мир, в котором я хотел жить. Для чего? С какой целью? Чтобы истечь кровью и подохнуть на моих глазах? Кровная вражда, месть, ненависть — что на самом деле привело этого зверя в наш дом?

Знал Стивен Спенсер или Кеннет, что однажды прошлое вернётся за мной? Наверное, да. Он никогда не говорил этого вслух, но каждый день готовил меня в нашем импровизированном спортзале, заставляя тренироваться до изнеможения. Он хотел, чтобы я был сильным и способным отражать удары. Я опустил голову и посмотрел на свои связанные запястья. Сжал кулаки, скользнув взглядом по изуродованной правой руке с недостающими пальцами, костяшки на имеющихся трех были сбиты в кровь. Мое тело было готово к сражению, к борьбе и выживанию, но никто никогда не смог бы подготовить меня к тому, что произошло с моей душой в тот момент, когда потерял все. Снова.

— Куда ты везешь меня? — резко повторил я вопрос, так и не дождавшись ответа. Мой взгляд впился в белобрысый затылок кузена.

— В дом моего отца. Теперь он глава семьи, — сообщил он раздраженным тоном, что натолкнуло меня на мысль о его недовольстве данным обстоятельством. В этой моей новой семье , похоже, проблемы отцов и детей — естественное явление. Только моя проблема решена и медленно остывает на расстоянии вытянутой руки от меня.