4.1

Но Владу отчаянно не хотелось думать, что сейчас от него попросят расплатиться за удовольствие. Не впрямую, конечно, так, ненавязчиво… Слегка скорректировать результаты обсуждаемого дела, чуть-чуть уступить… Тошнило при одной мысли, что могут, очень уж ему понравился Олег, и думать, что все это ради уступок по делу было противно.

Не попросил. Не намекнул даже. То ли очень умный мальчик, то ли и правда все это было для него такой же неожиданностью, как для Влада. Млел в объятиях, глухо ахал, то закусывая губы, то давясь прорывающимися стонами. Сдавался на милость победителя, как покоренный враг, и тут же доверялся, как партнер и союзник. Ассоциации лезли дурные и пафосные, Влад отгонял их, лаская красивое упругое тело, запуская пальцы в светлые мягкие волосы, слушая рваное дыхание. И брал, наслаждаясь каждым движением, нежась в горячей тугой плоти, гладя и целуя, не думая ни о чем, кроме удовольствия — взаимного, конечно.

Уже потом Влад почему-то решил, что опыта у парня не так чтобы много. Нет, что делать в сексе с мужчиной Олег явно знал. Отдавался самозабвенно и со страстью, которой Влад никак не ожидал. Вот уж точно в тихом омуте… Но при этом была в нем какая-то свежесть. А еще — от чего тоже голову сносило — искреннее непонимание, что происходит.

И поэтому глупости насчет подставы и игр Влад забыл очень быстро. Если этот прикидывается, то и господин Сокольский, юрист с колоссальным опытом, и доминант Корсар, тоже с опытом немалым, в своем деле оба гроша ломаного не стоят. Олег Грабар был тем, кем и выглядел: славным парнем, умным и красивым, но повернутым на работе и очень, похоже, одиноким. На это Влад тоже поставил бы что-нибудь не менее ценное, чем дублон. Это он просто чуял…

После случившегося в кабинете Влада дожать парня было бы как нефиг делать. Намекнуть, что его поведение можно расценить как взятку, заявить, что мешать интим и работу — дело недостойное… Влад сам дал бы по морде любому, кто попытался бы это сделать. Ломать Олега ради каких-то дурацких отступных было бы мерзостью. Все равно что изнасилование, только в душу. Потому что парень явно нервничал… И теперь им предстояло аккуратно и бережно выбраться из ситуации, в которую оба влезли, по дороге не потеряв случившейся близости.

Расставание вроде бы прошло мягко, безболезненно. Влад постарался, словами и языком тела доказывая и объясняя, что ничего страшного и постыдного не случилось. После секса с Олегом тоже было на редкость хорошо. Хотелось ласкать и гладить его, хотелось разговаривать, хотелось повторить, а потом не отпускать… Это был тревожный звоночек для того, кто в отношениях давно предпочитал свободу. Но Влад списал все на неожиданность и хлещущие в кровь гормоны.

А потом Грабар сказал, что намерен закончить разговор о контракте. Удивил и заставил невольно восхититься. И снова пришлось напоминать себе, что давить нельзя. Теперь — особенно нельзя. Потому что подумает невесть что, явно умеет загоняться по поводу и без повода. А можно быть профессионалом, который работает с другим профессионалом. И ведь хорошо им работается вместе! Олег, умничка, все ловит с полуслова, но не теряется и не сдается, уверенно гнет свою линию. Ах, какой молодец…

К концу встречи Влад уже точно знал, что упускать Олега Грабара не собирается по обеим статьям. Ни в личном плане, ни в профессиональном. Еще бы только разделить это как-то. Хоть немного… Чтобы обсуждение очередного параграфа соглашения оставалось работой, а не поводом подумать, как бы сгрести в охапку и, целуя, содрать к чертям отглаженный костюм, рубашку, трусы… Влад отогнал яркое и безупречно ясное видение, как смотрелся бы господин Грабар О. О. в одном галстуке на голое тело и коленями на кресле, вцепившись в его спинку руками. Как он стонал бы и мотал головой, так что платиновая шевелюра рассыпалась по плечам… Зараза… Да чтоб его… Работать же невозможно… Ничего, вот это конкретное дело скоро закончится. Влад мстительно подумал, что не один же у «Монтроза» был обиженный партнер. Придется делать скидку — не все могут себе позволить прайс-лист услуг его фирмы. Да и плевать! Давно он никого и ничего так не хотел, как сейчас хотел Олега Грабара и его… юридические услуги…

***

Шеф прибыл из Волгограда подозрительно энергичный, полный сил и готовый табанить налево и направо дальше. Судя по тому, как он говорил по телефону, заставляя вздрагивать программиста Сергея, подключавшего новый принтер к компьютеру начальника, заряд бодрости хлестал через край и попадал на окружающих.

Олег сидел молча напротив, ожидая, пока тот наговорится.

Сергей бросил на него мрачный взгляд и закатил глаза. Хелевский вообще относился к типу меланхоликов-прагматиков-пофигистов, однако когда рядом хлестал фонтан эмоций, делался крайне нетерпимым. Растянутый черный свитер, потертые джинсы, неожиданно далеко недешёвая обувь и такие же очки. Худое лицо, волосы, стянутые в хвост, щетина. Ну и самомнение. Правда, за рамки дозволенного оно не выходило. Программист не спешил никого к себе близко подпускать, однако если подойти по-человечески, то в помощи никогда не отказывал.

С Олегом они были совершенно разными, но вот понимали друг друга прекрасно. Обоих раздражала безалаберность шефа. А, как известно, если вас кто-то раздражает с переходом в бесит, то это объединяет с тем, кто испытывает аналогичные чувства.

- Вот так! Всё! – громко выпалил Табан и положил трубку.

На минуту смолк, глядя на Сергея. Подскочил к нему, пару раз заглянул в монитор, поцокал языком, потыкал пальцем, задал пару вопросов не к месту.

- Не шумите, Виктор Евгеньевич, - тяжело уронил Сергей. – Всё будет.

- Но мне горит! – возразил шеф.

«Уж скорее подгорает, - философски отметил Олег, - и даже ясно, в каком месте».

- Так, ладно, - отмахнулся Табан и повернулся на каблуках к Олегу. – Что с ним поделать вот, а? Вот выводит меня, как может, но не выбросишь же его на улицу!

- Потому что специалист, - сдержанно улыбнулся Олег.

- Потому что потом призраки моих детей и жены, умерших от голода, будут приходить к вам, Виктор Евгеньевич, и душить, - с совершенно непроницаемым лицом сказал Сергей.

- Но у тебя нет детей и жены, - озадачился Табан.

- Это он про свое относительно ближайшее будущее, - невозмутимо сказал Олег. – Будущее надо инвестировать уже сейчас.

Программист с трудом подавил смешок, Олег же сделал вид, что и не собирался шутить.

Шеф некоторое время смотрел на обоих, потом только фыркнул:

- С кем приходится работать. Ладно, проехали, господа юмористы.

В такие моменты Олегу Табан почти нравился. Ибо не может человек целиком состоять из недостатков. Чувство юмора у него все же было, поэтому это кое-что всё же перекрывало.

- Так, что у нас там происходит с «Ванханеном»? – резко перевёл тему Табан.

Вся смешливость исчезла из карих глаз, уступив место холодной проницательности. Олег мысленно восхитился: как можно впадать из одной крайности в другую?

- Всё хорошо, - ответил он чистую правду. – После переговоров в среду удалось добиться компромисса, поэтому я только напишу ответ на их официальный запрос. Поставка материалов сорвалась по их вине, поэтому отсрочка вполне планомерна. К тому же… пригрозил им санкциями. Ведь из-за сложившейся ситуации мы вынуждены просить стоять в очереди остальных.

Шеф потёр руки.

- Так-так-так. Есть такое дело. Что ж, хорошо, очень хорошо. А что у нас с «Корсаром»?

Самообладание не подвело, ни единый мускул лица не дрогнул, руки стались прежнем положении, удерживая ежедневник и ручку.

Задница, глубокая. Ну, или выражаясь культурно: как-то не очень.

А Табан вроде бы и не смотрел пристально, и вообще находился возле шкафа, но в этот момент резко обернулся и посмотрел прямо в глаза.

Выдержал. Но внутри вдруг всё сжалось, воспоминания о встрече с Сокольским, столе из натурального дерева и о плотном шёлке на собственных запястьях заставили сделать судорожный вдох.

- Ну, я закончил, - подал голос Сергей. – Попробуйте что-то напечатать, посмотрим, как работает.

Табан спешно плюхнулся в своё кресло и громко защелкал по клавиатуре. От Олега не укрылось, как поморщился Сергей. Тот не переносил, когда кто-то относился к нажатию на клавиши, как к вбиванию гвоздей молотком.

Тихонько зажужжал принтер, лёгкий парок поднялся над свеженапечатанным документом.

- Чудненько, спасибо, - уронил Табана. – Можете быть свободны, Сергей.

- Из плена освобожден, - мрачно отшутился программист и перед выходом из кабинета кинул на Олега сочувствующий взгляд, словно что-то почувствовал.

Олег тоже чувствовал, но уже решил, что переживать лишний раз не будет.

- Значит, «Корсар», - начал он, и Табан поднял взгляд на него, словно и сам забыл, о чем спросил. Или просто не ожидал, что Грабар начнет говорить сам.

Так как сам Табан предпочитал на неудобные вопросы непросто не отвечать, но и делать вид, что они вообще и не задавались. До Олега, кстати, только сейчас дошло, что как забавно должно быть смотрелась его встреча с Сокольским. Тот явно не любит, когда его водят за нос, а Табан готов разыгрывать Ивана Сусанина без обеда и ужина. А как же хорошо дожал его Влад, что шеф всё же чуть ли не за ручку привел его к Олегу. При этом явно не особо переживал, что тот мог запросто сожрать новенького работника.

И с изумлением вдруг осознал, что в мыслях перешёл с фамилии генерального директора «Корсара» на имя. Да ещё и сокращённое.

- C «Корсаром» вопрос решился.

Табан задумчиво посмотрел на Олега. Ага, соображает шеф всё же далеко неплохо. Понимает, что сейчас пойдёт коронное «но». Потому что генеральный директор компании, с которой идёт тяжба, просто так бы не заявился сюда.

Но Олег сделал вид, что ничего не происходит. И наоборот – происходящее в порядке вещей.

- До суда дело не дойдёт, претензии выставлять тоже не будут. Необходимо будет выполнить договорные обязательства касаемо выплаты положенного за неделю просрочки. Но после этого оформится дополнительное соглашение, где мы можно взять отсрочку и выполнить работу.

Никогда не заканчивай речь плохим известием. И не начинай. Иначе запомнят именно его. Так уж устроены люди. Мало того, что плохое в любом случае запоминается лучше хорошего, так ещё и остается осадочком.

Табан откинулся на спинку кресла. Закусил губу, взял кох-и-норовского карандаша, постучал по столу.

- Так-так-так, - сказал чужим, словно не своим голосом. – Вот как.