2.2

Олег поднял глаза, но девчонка тут же прыснула. Да так заразительно, что он и сам рассмеялся. «Протабанили» было чудесным производным от Табана Виктора Евгеньевича, который оправдывал именно такой вариант своей фамилии.

— Ну, что ж, — сказал Олег, выравнивая документы по краям и откладывая в прозрачную подставку с четырьмя отделениями, уже заполненную до отказа. — Переживём, не так ли?

Тут Ира должна была кивнуть, но она осталась задумчивой. Бросила быстрый взгляд на дверь, словно та прямо сейчас могла распахнуться. Покрутила рыжий локон, шаркнула заострённым мыском по паркету.

— А что, с «Корсаром» могут быть проблемы? — хмуро спросила она.

Чудно-чудно. Секретарь в курсе. Далеко пойдёт, девочка. Впрочем, хороший секретарь и должен много знать. Особенно с таким шефом.

— Постараемся, чтобы не было, — твёрдо ответил Олег, вложив в голос успокаивающие нотки. — А что?

Глупая привычка общаться вопросом на вопрос. Но весьма действенная, не без этого. Ира поставила локоток на край стола, подперла кулаком щеку. В зеленых глазах появился вопрос:

— Он впечатляет, правда?

— Он? — не понял Олег, краем глаза заметив, что в почте зависло два новых непрочитанных письма.

— Ну, Корсар, — хмыкнула она. — В смысле, Сокольский. Такой… представительный мужик. Профессионал. Мне тут попадался доклад Эдика, твоего предшественника, так там такой солидный послужной список, что страшно становится.

Эдик, Эдик… Эдуард Вартанович Касумян. Вот скажи, черт тебя побери, нельзя было заниматься делами получше? После тебя же тут повеситься хочется. Натворил дел и скрылся в совершенно неизвестном направлении. По словам той же Иры увольнялся он в спешке, да такой, что даже обходной лист не полностью подписал. Только трудовая оказалась на руках — и смылся.

А вот упоминание о Сокольском настроение подпортило. Завтра встреча. Завтра надо играть на его поле и умудриться поставить хотя бы шах. При этом убедить соперника, что у тебя есть полный набор, а не один голый король. Где остальные фигуры? Да кто их знает, пали в неравном бою с глупостью и безалаберностью. Но вы, Владислав Алексеевич, не обращайте внимания. Вы играйте, черными или белыми, любой каприз. Что говорите? Любыми выиграете? Да, но…

— Какая ты внимательная, — улыбнулся уголком губ Олег.

Ира взмахнула руками:

— Ну, так у нас порой такой умудряются сунуть в папку на подпись, что потом крику на весь коридор. Поэтому приходится всё изучать детально.

— Это правильно, — одобрил Олег, искренне надеясь, что разговор свернет в другое русло.

Однако Ира вдохновенно продолжила:

— Ведь это дело длится уже долго. На какое-то время приутихло, вроде бы нашли консенсус. Но, как поняла, оказалось, это была просто отсрочка.

Да уж. Хищник согласился немного потерпеть. Но наглая жертва даже не подумала сделать какое-то телодвижение. Поэтому хищник теперь зол. Очень зол.

Олег пожал плечами, словно это его не особо занимало:

— Ну, будем разбираться. Ситуации бывают разные.

Ира вздохнула:

— Это точно. Но я как на него посмотрю, аж мурашки по коже.

Олег озадаченно моргнул. Ну-у-у, Сокольский впечатляет, конечно. Но теоретически такие должны нравится женщинам.

— …а вот Инка из бухгалтерии и Ленка-снабженка влюблены в него по уши, — тем временем продолжила Ира.

Аа, то есть, есть женщины в русских селеньях, которых Сокольским не напугаешь. Мысль позабавила, с трудом удалось сдержаться.

В кабинет вдруг постучали:

— Ира, там тебя ищут! — донесся мужской голос.

— Ой! — спохватилась она. — Заболталась! — В мгновение ока вскочив, понеслась к двери, дробно стуча каблучками. — Если что не донесла, ещё приду! — крикнула она на бегу.

Олег только хмыкнул и покачал головой. Ну, что ж. Это нормально. Пусть будет лучше такой огонёк в офисе, чем занудная карга в узких очочках.

Неожиданно зазвонил мобильный, и он глянул на экран. О-о-о-о, какие люди!

Улыбнувшись, Олег взял трубку.

— И спрашивается, зачем я ему звоню, если он никогда не берёт трубку? — послышалось недовольное контральто.

Тут же громко замяукал кот, грохнула сковородка, и полилось шипение.

— Сёмочка, ах ты ж сукин сын, это ж была твоя рыбка.

Губы растянулись в улыбке ещё сильнее. Показалось, что даже повеяло солнцем, солью, запахом винограда и старой штукатурки, которая методично осыпалась на кухне. Все попытки ремонта тётя Сара пресекала на корню, мотивируя, что ей попортят все и сразу, а столько денег на починить то, что вы тут наремонтируете, у неё нет и вряд ли будет.

— Вот не надо преувеличивать? — хмыкнул Олег. — Я не беру трубку, если только сплю, дорогая тётушка.

— Сёма, поди вон, шоб глаза мои тебя не видели! — продолжила она и тут же добавила: — Тогда скажу тебе, Олежек, что ты что-то очень много спишь и, наверно, имеешь вид непозволительно здоровый.

Он встал и подошёл к стоявшему на тумбочке чайнику, щелкнул кнопкой. Уже скоро время к обеду, надо бы и честь знать. Вообще, так работать, конечно, выгодно. Очень экономишь на кофе и еде. Однако Олег не относился к тем, кто считает, что лучше ходить стройным, но с больным желудком. Впрочем, зеркало показывало, что даже при усиленном питании, полнота ему не грозила. Нервная работа и постоянное движение не давали потерять вид. К тому же гены. Тётя Сара вечно ворчала, что как не корми, а толку никакого.

— И томный, — добавил он.

— Томный, это когда ты провел ночь и получил за это удовольствие. — И тут же задумчиво добавила. — А, возможно, и деньги.

— Какая ты меркантильная, — рассмеялся Олег.

Из трубки донеслось уязвлённое молчание, правда, какое-то не очень расстроенное. Деньги тётя Сара любила. И чем старше становилась, тем сильнее крепла любовь.

— Мужчины — это что? — повторяла она. — Раз — и нету. Немного удовольствия и много проблем. Другое дело, когда у тебя приятно на банковском счету и ты никому за это не должна.

— Ты таки такой злой, потому что голодный? — вдруг совершенно миролюбивый тоном поинтересовалась она.

Ну, не то, чтобы правда. Но и не так далеко от истины.

— Вот я знала! — не дождавшись его ответа, объявила она. — Когда приедешь из своей Москвы, я же тебя не найду! Одни глаза да и на те будет больно смотреть!

Возмущения и продолжались бы, но Олег услышал, что по второй линии кто-то ему звонит. Быстро отнял трубку от уха — незнакомый номер. Увы, даже с тётушкой спокойно не поговоришь.

— Тётя Сара, я…

Вторая линия разъединилась. Тётка вдруг резко умолкла, а потом спокойно спросила:

— Как там Лелечка?

Внутри резко появилась пустота. Голодная, злая, безвыходная. Олег быстро загнал это чувство подальше и попытался как можно ровнее ответить:

— Потихоньку. Смотрим, что можно сделать.

— Хорошо. Если что — звони.

— Конечно.

И даже когда она положила трубку, пустота никуда не делась. Эмоции — зло, особенно, когда знаешь, что они тебе ничем не помогут и только сделают хуже.

Кофе в этот раз не радовал. Что-то перемудрил с дозой, сплошная горечь. А, может, попался просто пережженный. После разговора с тетей Сарой настроение резко упало, хотя поначалу было всё хорошо. Родственница, единственная, пожалуй, кто о нём беспокоился и заботился после смерти матери. Отцу было глубоко наплевать, лишь бы не трогал его и не предъявлял прав на материнскую квартиру. С друзьями повезло больше, чем с родней. Пусть их можно было и пересчитать на пальцах одной руки.

Допив кофе, Олег вернулся на рабочее место. Так, хватит шататься, солнце ещё высоко, негры должны работать. Так, что у нас тут? Ага, благодарность от коммерческого отдела за переработанный договор и новая болванка от партнёров Табана. Вот же ж люди. Пятый раз перечитывают и всё равно умудряются наделать ошибок.

Снова зазвонил телефон. Не глядя, взял трубку:

— Алло?

— Добрый день, Олег Олегович. Вас беспокоит Алла, секретарь фирмы «Корсар». Вам удобно сейчас говорить?