Глава 7. Ожидание и действительность

Очнулась в предрассветный час. Бросилась к раненым. Наагат, ирлинг, грифон теперь просто спали глубоким сном. Присела на колени возле эльфа, потянулась проверить пульс на шее и... сильный толчок в грудь выбил из меня дух. И вот я лежу с приставленным к горлу клинком, подмятая под воина.

Боже мой, вот о чём бы вы думали, окажись в такой ситуации? Наверное, при переходе в этот мир у меня отшибло мозг. Я лежала и смотрела в его большие глаза цвета майской травы, и тонула в них, а ещё улыбалась, как дура. Эльф! Настоящий эльф! Черты лица были идеально пропорциональными, прекрасными, но при этом мужественными, между бровей залегла складка, которую так и тянуло разгладить кончиками пальцев, ярко выраженные скулы, плавно переходящие в заострённый подбородок, упрямый изгиб рта.

— Жив! — это всё, что смогла сказать.

Эльф обмяк, откатился, поморщившись от боли, встал на ноги. С высоты своего роста окинул взглядом поляну. Не увидев угрозы, вставил клинок в ножны. Я наблюдала за ним не в силах оторвать взгляд. Когда рядом живая сказка, так и хочется к ней прикоснуться. Но трогать незнакомцев — это странно. Поэтому, поднявшись на ноги, я спрятала руки за спиной. Ибо так и чесались потыкать пальчиком в этого красавца. Эльф тем временем повёл широкими плечами и осмотрел себя.

— Это ты перевязала меня? — подняв левую бровь, как-то свысока спросил.

— Да, — кивнула в ответ и смутилась его оценивающего взгляда. Сразу вспомнила, что видок у меня ещё тот. Поспешно отряхнула с одежды налипшие травинки и иголочки хвои.

— Что с остальными? — спрашивая, мужчина уже шёл проверять друзей.

— Сейчас спят. Я им оказала первую помощь, как смогла.

— Неплохо, — кивнул он, посмотрев на раненых и оценив проделанную работу.

— Выпейте бульон, он придаст сил. Я специально для вас приготовила.

Эльф подошёл к затухшему костру, подкинул поленьев и, выпустив искру с кончиков пальцев, поджёг. Взял бульон, провёл несколько раз над котелком рукой, принюхался, кивнул сам себе и отлил в плошку. Наверное, на яды проверял, почему-то пришла в голову такая мысль.

— Не бойтесь, не отравленное, съедобное, — усмехнувшись, сказала ему, — и вообще, спасибо сказать не помешает. Представление о вежливости отсутствует напрочь?

Эльф, прищурившись, посмотрел мне прямо в глаза и с пренебрежением сказал:

— Из какого ты племени, низшая? Ты что, не знаешь, как разговаривать с первородным лордом? Знай своё место!

От подобных слов аж передёрнуло. Стало так мерзко, но взгляд не отвела, психанула, забывая, что я не на Земле.

— Столько громких слов. Я не знаю, кто вы. Вы не знаете, кто я! У вас принято сразу развешивать ярлыки? Или хамство — это отличительное качество первородных лордов? — эмоционально высказавшись, поднялась и направилась за своими вещами. Будут мне тут всякие остроухие хамить! Но ушла я недалеко. Осознала себя лежащей лицом в землю. Рука эльфа придавливала меня за шею. От удара об землю болели ребра. А эта сволочь шипела мне на ухо:

— Непозволительно мне дерзить. Я не разрешал никуда уходить, тебе ещё отвечать на мои вопросы. И обращайся ко мне «мой лорд»!

— Вы для меня никто! И спрашивать разрешения не собираюсь, — практически прохрипела я.

— Строптивица. И откуда ты такая взялась? Кто тебя подослал? Чья ты шпионка? — шипел он мне на ухо, обдавая горячим дыханием.

Да, тяжело оставаться вежливой, когда тебе откручивают голову.

— Убери. От. Меня. Руки, — проговорила, чётко разделяя слова.

В это время на поляну выскочил мой саблезубый тигр с похожей на косулю добычей в пасти, а сверху на нем восседал драконит. Эльф отвлёкся от меня, вскочил, поднял меня за шкирку одним рывком на ноги и, задвигая за спину, выхватил клинки...

— «Чего это с ним? Что, совсем на голову пришибленный?» — поинтересовался завр, ощерившись, и продемонстрировал великолепные клыки-кинжалы.

— Нервный он, — сказала вслух, чтобы слышал эльф. При этом я повисла на руке с клинком, не давая пустить его в ход.

— Не бойся, детей и убогих умом, а также первородных лордов мы не трогаем, — дерзко бросила эльфу. И, улыбнувшись во все тридцать два, отлипла от ошарашенного остроухого и пошла к своим друзьям.

— Нам здесь не рады, — сообщила им так, чтобы слышал эльф. — Вот, клинком машет, угрожает, за шею хватает, в пыли выкатал, — продолжала ябедничать, обнимая моего грозного тигра за шею и отпуская страх, который скрутился холодным клубком внутри.

— «Фырч, фырч, мы его, значит, спасаем, раны лечим, рискуя собственной шкуркой, а он!» — возмутился дракончик и воинственно зашипел.

Я почесала чешуйчатое брюшко, успокаивая его. И уже мысленно обратилась к своим друзьям с просьбой:

— «Не говорите никому из них, кто я и откуда. Особенно этому высокомерному гаду. Я хочу уйти отсюда сегодня. Только немного передохну. Совсем сил нет».

Лауриндиэль не чувствовал угрозы от завра. Его мало что могло удивить, но именно сейчас это был тот самый случай. Как эта дерзкая девчонка с ним разговаривала! Эта пигалица умудрилась к себе привязать завра! А ведь боевые завры очень изворотливы и свободолюбивы. И детёныш драконита, при всей своей недоверчивости подставляющийся под ласку. Да и вообще, она была какой-то необычной. Он пригляделся — второй сущности нет. Но есть в ней что-то, и это что-то скрыто защитным барьером, отделяющим её от окружающего мира. Одежда явно с чужого мужского плеча, растрёпанная коса — леди так не ходят. Непонятно, к какому роду относится. Глаза цвета тёмной карамели с вкраплением золота, манящие губы, предназначенные для поцелуев. Лёгкий цветочный аромат нежных ларрионов. «Хм, давно у меня не было женщины, вот и чудится всякое. М-да, обязательно нужно разгадать эту загадку».

— «Тебе нужен отдых, ты истратила весь свой резерв», — поддакнул драконит. — А я говорил — остановись! Но ты же никого не слышала! Ох, горюшко ты наше».

Слова друга немного сгладили впечатление от разговора с эльфом. Хотя и разговором его сложно назвать. Недовольно оглянулась на стоящего неподалёку эльфа. Вот ведь гад! Испортил всё представление о прекрасных, сказочных эльфах. Я так переживала о нём, его друзьях, боль терпела, лечила, а он... обидно до слёз.

— Мне нужно отдохнуть сегодня, завтра мы уйдём, — сказала вслух, отвернувшись от мужчины и выбрав место под крепким деревом, отправилась спать.

Эльф недобро сощурился, окинув меня взглядом, молча развернулся и ушёл в чащу, по пути осматривая трупы наёмников. Лауриндиэль не мог разобраться в своём отношении к девчонке. Убедившись, что она устроилась на ночлег, он отправился на разведку. По опыту зная, что это откладывать нельзя.

«Ну, что же, пусть поспит перед допросом. А вот когда вернусь, вытрясу из неё все ответы».

***

Пробуждение было приятным. Аромат жареного мяса заставил вынырнуть из дрёмы.

Усевшись на лежанке, стала рассматривать очнувшихся мужчин. Они тихо переговаривались возле вечернего костра. Наагат, ирлинг и грифон, как я теперь понимала после объяснений моих друзей. Эльфа и моих товарищей поблизости не наблюдалось. Помня об утреннем «приятном» общении с остроухим, я побоялась заводить разговор с новыми знакомыми. Градус моего настроения несколько опустился. Поэтому просто встала, буркнула «приятного аппетита» и отошла привести себя в порядок.

Брать чужие вещи без спросу неприлично, но я позволила себе забрать деревянный гребешок из сумки брюнетки. Когда искала что-нибудь для перевязки раненых, то заметила его.

Отойдя от поляны, где был разбит лагерь, спряталась за импровизированной ширмой из полотнища, разделась до пояса и стала обмываться и мыть голову.

— Тебе помочь? — насмешливо спросил молодой голос у меня за спиной. Я вздохнула и замерла, румянец залил щёки. Ситуация тревожила.

— Ты что, извращенец, любишь за девушками подглядывать? — зло ответила, при этом промывая глаза от мыла. Верещать, падать в обморок, срочно прикрываться я не собиралась. Спокойно домыла голову. Подумала, хорошо, что татушки на плечах поблекли и стали неразличимы, а то объясняйся потом. Потянулась за куском мягкой ткани, а-ля полотенце. Когда не нашла на месте, глубоко вздохнув, повернулась. Кто бы сомневался, моё полотенце обнаружилось в руках синеволосого красавчика.

— Дай, — потянула к нему руку. Мои хорошо отросшие волосы лежали спереди, прикрывая грудь. В нашем мире на пляже и не такое можно увидеть, поэтому стеснения особенного не было. А вот глухая злость и раздражение были. Мне такие игры не нравились.

Он сделал пару шагов в мою сторону, быстрое движение, и я оказалась спелёната в ткань и прижата к твёрдому тренированному телу. Тёмно-синие волосы были распущены, только у правого виска свисали две тонкие косички, переплетённые красной нитью. Глаза светло-серого цвета поблёскивали, как сталь на солнце. Широкие брови, прямой тонкий нос, на подбородке сквозь щетину видна ямочка. Губы мягкие, манящие, не тонкие. Не скажешь, что вот этот полный скрытой мощи парень несколько часов назад умирал у меня на руках. От воспоминания о том моменте меня передёрнуло. Не знаю, за что он принял мою дрожь — за страх или панику, но объятия сменились, стали мягче и как бы успокаивая, он стал гладить меня горячей раскрытой ладонью вдоль спины. От этих касания по телу пробегали нервные мурашки.

— Тсс, тише, не бойся, птаха, — и тёплое дыхание где-то мне в макушку.

Да уж, ситуация: полуголая девица в объятиях красавчика. Не успела я ответить, как действующих лиц прибавилось.

— Матиас, ты даже в диком лесу найдёшшшь себе нейлу для развлечений, — рассмеялся наагат.

Хотя слово «нейла» было мне не знакомо, но ассоциировалось у меня оно со словом «шлюха». Так пренебрежительно оно было произнесено. Я дёрнулась, высвобождаясь из рук ирлинга. Подхватила вещи и молча, не оглядываясь на мужчин, пошла прочь.

— С другом не собирался поделиться? Хотел сам опробовать эту диковинку? Неведома зверюшка, дикая лесная нейла, — гоготал наагат у меня за спиной. — Кажется, она даже безродная. Я не разобрал, а ты, Матиас?

Мужчины шли за мной на поляну и похабничали, вызывая моё глухое раздражение.

— Зверя в ней нет. Магиня, — сказал, зажмурившись, ирлинг. — И пахнет так сладко, как первородный грех.

— Так можно и по кругу пустить, — встрял в разговор грифон.

— А тебе-то болезному куда, лежи, кости сращивай, — хмыкнул наагат.

— Так самый главный орган не поломан-то, — развязно засмеялся грифон.

Терпеть скабрезность в мой адрес я была не намерена. В конце концов, это я их спасла, без меня уже кормили бы червей. Могли бы проявить уважение.

Застегнув последнюю пуговку на рубашке, я развернулась к ним лицом.

— А вы не задавались вопросом, чьими стараниями живы остались? — тихо, но чётко произнесла, подходя ближе к костру, где собрались «шутники». — Такие же неблагодарные, как и пресветлый эльф. Первородные лорды... да вам до первородных, как мне пешком до... Паргаса (вспомнила, как завр называл местную Луну). Противно с вами рядом находиться. Так легко показать силу слабому. А что же вы так плохо сражались за свою Ильминэ, наверняка благородного рода, всю из себя леди? Лапки сложили, хвостики поджали, — меня уже несло. — Не уберегли вы свою красавицу! Ещё и друзей потеряли.

Ирлинг и наагат вскочили со своих мест, кулаки сжаты, глаза сверкают, пышут яростью. Сумела зацепить за живое. Змей смазанным движением приблизился и схватил меня за шкирку, дёрнул так, что зубы клацнули. Резко втянул воздух возле моего уха, грубо встряхнул и наотмашь залепил пощёчину, так, что голова мотнулась в сторону и в ушах зазвенело. Зло зашипел:

— Закрой сссвой грязззный рот, нейла. Не тебе полоссскать честное имя Ильминэ. И нечего завлекать в сссвои сссети, одурманивать запахом. Думаешшшь, не знаем, чего ты хочешшшь? Магией пользуешшшься?

Про сети я, конечно, ничего не поняла, но выяснять было не ко времени. Гордо вскинула дрожащий от обиды подбородок. В глазах вскипали слёзы. Только бы не заплакать при этих отвратных типах.

— Вы достойны друг друга, какие асуры, такая и Ильминэ. Только Света в вас нет и не будет! — последнюю фразу я уже проорала. Наагат отшвырнул меня, как котёнка, под ноги к ирлингу. Синеволосый за шкирку поднял меня, толкнул в спину так, что еле удержалась на ногах:

— Иди прочь, нейла, пока беды не наделала, — брезгливо поморщился. — Дарелишш, не стоит марать об неё руки.

М-да, и этот мужчина пять минут назад так нежно обнимал меня и успокаивал. Лицемер!

Гордость — это моё всё. Держа спину ровно, пошла к своим вещам, вскинула рюкзак за плечи, не оборачиваясь, ушла по тропе вперёд. Думаю, Таррамир и Айрин найдут меня по запаху.

Щека горела от удара. В жизни никто на меня руку не поднимал. Было тошно, обидно, моё чувство собственного достоинства брошено в грязь и растоптано теми, кто, казалось бы, должен быть благородным. Первородные лорды... Нет! Первородные гады!

Метров через пятьсот позволила пролиться слезам, которые жгли мне глаза. Как же больно и обидно. От несправедливости в душе разрасталась пустота, как чёрная дыра. Со злости потянулась к источнику света, ухватилась за зелёную и синюю нити, дёрнула, что было сил, с криком разрывая связь между мной и теми двумя, разрывая душу на части.

Такую меня и нашли дракончик с завром, зарёванную, дрожащую, сидящую на коленях с опущенной головой.