Глава 5

Нина

Так странно. Видеть правду своими глазами и все равно надеяться на ошибку.

Придумывать версии и искать им подтверждение. Хотеть верить в ложь и подмену.

Но его лицо. Осознание. Это было слишком красноречиво.

- Господи, - сорвалась с места и побежала в туалет.

Не думала, что тошнота на нервной почве — это не миф.

Выкручивало как при беременности Машей. Носом шло.

Будто вся душа решила выйти наружу от отвращения и боли.

- Нина, Нина… - сзади суетился Слава, а я хотела, чтобы он был как можно дальше, но не могла даже говорить.

Гладит по спине, сует стакан воды.

Отталкиваю подальше и помощь и его самого.

Не хочу прикосновений… Не хочу ничего…

- Нина, не дури. Возьми стакан, я сейчас принесу полотенце, подожди.

Как только он выходит из ванной, я встаю и закрываюсь.

Слава стучит, но я, прислонившись к двери просто молчу.

- Милая, сейчас я хочу просто помочь… Мы поговорим.

- Просто уйди.

- Дорогая…

- Просто уйди… - прикрикиваю, срываясь на слезы, больше не находя сил оставаться спокойной. - Это сложно? Учись уходить, Слава… бросать и уходить…

- Нина…

Плачу. Потерявшись в отчаянии и непонимании.

- Не делай глупостей, ладно?

- Боже…

Слышу, как его шаги затихают, и подхожу к раковине.

Ополаскиваю рот, с такой тяжестью, будто рука весит тонну, как и голова, ноги и все остальное тело.

Смотрю в зеркало на растрепанные волосы, на красные глаза и трясущиеся губы.

Умываюсь… умываюсь… Будто поможет. Будто смоет все это.

Нужно уйти, потому что становится душно. И кислорода мало.

Когда вышла из ванной, столкнулась со Славой в комнате. Он стоял и смотрел потерянный на меня, а я на них с дочкой.

- Она не спала и начала плакать, - будто в оправдание, или же попытка заговорить о чем-то другом, чем о предательстве и лжи.

Кивнула и прошла к сумке, которую он не заметил. Взяла ее и пошла в детскую Маши.

- Брось, Нина, - муж последовал за мной. – Мы даже не поговорили.

- Мы говорим. Прямо сейчас. Ты говоришь – я слушаю.

Открыла большой комод и вытащила оттуда разложенные памперсы, средства гигиены и прочие мелочи. Не могла остановиться, будто что-то произойдет со мной, если это сделаю.

- И что? Вот так просто уйдешь?

- Не говори мне о простых решениях, Слава, - посмотрела на него, пылая гневом и источая его. – Ты хотел говорить, прошу.

- Все не так просто, понимаешь?

- Конечно, понимаю. У меня есть иной выбор, кроме как понимать тебя? Боже, ты так отпирался, что я решила, будто сошла с ума. Что тот мальчик был не настолько похож. А стоило всего лишь напомнить срок давности и паф… воскресли и память и… Неужели так легко забылась другая женщина? Или ты пытаешься показать, насколько она была для тебя неважна?

- Да не помню я ее. Черт возьми, я ничего не помню. Точнее…

- Это все, что ты хотел сказать?

Я склонилась над сумкой и, положив в нее еще несколько вещей дочери, выпрямилась застегнув.

- Думаю, тебе стоит вспомнить. Женщину, ночь… ночи… Я не знаю. Понимаешь в чем дело? Это я не знаю ничего. Это я встретила незнакомку и твою копию подростковую. Это меня предали много лет назад. И знаешь, что, время не имеет никакого значения, потому что прошлое стучит в дверь даже через десять лет.

Пока он смотрел в мои глаза не зная, что сказать, я забрала из его рук дочь и, схватив сумку, пошла прочь.

- Ну куда ты? Ну Нина, - опомнился, когда я уже надевала комбинезон осенний на Машу.

- К родителям. У них юбилей, а я даже не знаю, как буду себя вести с ними. Я даже не знаю, стоит ли просить тебя остаться дома и не приезжать. Я не знаю, Слава… что мне делать. Я не знаю.

Тишина. Только дочь ничего не понимающе лежала на диване и смотрела на нас двоих.

Застегнула заклепки на шее и взяла на руки, когда она начала психовать из-за тесной одежды.

- Тише, зайка, скоро пойдем.

Вышла на кухню и взяла листок.

- Это номер той женщины.

- Я не стану ей звонить…

- Что? – у меня даже горло пересохло.

- Я сказал, что не стану ей звонить.

- Нет, ты не сделаешь этого, Вячеслав. Она пришла за помощью. У нее сын… у ВАС сын. И ты не можешь сделать вид, что ты не при делах. Я видела тебя разным мужчиной и находила всегда то, за что восхищалась. Одного предательства достаточно для разочарования, поверь. Но трусом ты быть не имеешь права, перед своим ребенком особенно.

После этого он больше не дышал в мою спину.

Я спустилась вниз, села в такси и уехала в родительский дом.

Руки тряслись до ужаса сильно. Мне казалось, что скоро хватит удар.

- Вам плохо? – кажется, заметив мое состояние, спросил таксист-мужчина средних лет.

- Нет, спасибо, что спросили.

Всю поездку я смотрела на уснувшую дочь. Смотрела, и мои мысли хаотично кружили, заставляя ощущать тошноту от этой карусели.

За одно несчастное мгновение все развалилось. И главное, я не знаю, как поступить.

Мама вышла навстречу, видимо, услышав подъехавшую машину и помогла.

- Привет, мамуль. Поздравляю вас с папой.

- Спасибо, доченька.

Она не обратила внимание на мою большую сумку, тем более взяв на руки Машу и воркуя с просыпающейся внучкой.

Пока шли по подъездной дорожке, она говорила и говорила, не видя моего лица. Но когда вошли, я не могла больше отворачиваться. А скрывать что-то от нее никогда не умела.

- В чем дело? Нина…

- Плохо все мама, внезапно стало плохо.

Сняла верхнюю одежду и прошла в гостиную, где стала раздевать дочь.

- Ты не отвечала мне с обеда и тут приехала одна с внучкой. Вы поссорились со Славой?

- Поссорились, ма. Потом расскажу. Только папе не говори, иначе не успокоится. Ты же его знаешь.

- Ладно. Ты только скажи, это что-то серьезное? – тронула за плечо, когда я хотела поднять Машу на руки.

- Мам, прошу… - слова, итак, давались тяжело. - Я могу остаться на время?

- Так тут не старые вещи? – догадалась она, бросая взгляд на одиноко стоящую в стороне сумку. - Я думала, что ты привезла на чердак убрать ненужное.

А в голове была мысль, что я будто себя поломанную уложила туда и притащила на чердак убрать.

- Нет, это наши с Машей вещи.

- Ты меня пугаешь, Нина.

- Знала бы ты как мне самой страшно.