2.3

Стинек засмеялся, будто я только что рассказала самый лучший анекдот.

Зараза. Ну, ничего, дорогой. Я вернусь. И посмотрим ещё, кто посмеется потом.

Мы вышли из дома на узкую каменную дорожку, ведущую в лес. Холодный воздух коснулся моего лица, и я мгновенно почувствовала, как тяжесть предстоящего испытания опустилась на плечи. Всё же не получалось воспринимать всё с лёгкостью.

Солнце садилось. Лес впереди был тёмным. С густыми кронами деревьев, словно пропитанным мраком. Ветви причудливо изгибались, а тени между ними казались слишком глубокими, будто могли поглотить тебя в любой момент.

Кто ходит ночью по лесам? Психи и дураки. Ну и Агнешка с Безтважем. Только вот пока не знаю, к какой из категорий нас лучше отнести.

— Ладно, я вас провожу до леса, — внезапно раздался голос Стинека за плечом. — А там уже дальше вы сами. Безтваж знает, где искать хурзу.

Я ждала, что тот сейчас что-то скажет, но Безтваж сделал вид, что его не касается. Или же просто не было желания препираться со Стинеком.

Мы шли молча. Каменная дорожка вскоре сменилась мягкой лесной тропинкой, усыпанной мхом и опавшими листьями. В лесу царила тишина, нарушаемая лишь редким шорохом ветра среди ветвей. Мне казалось, что за каждым деревом кто-то прячется, но я старалась не показывать подбирающегося страха. Колдун шёл впереди, двигался плавно и уверенно, как будто природа сама расступалась перед ним, а не давила тёмной тяжестью.

Когда мы достигли границы леса, Стинек остановился и оглядел нас:

— Ну, вот и всё. Дальше — ваше дело. Вернётесь живыми — я буду первым, кто вам устроит пир на весь мир.

— Не вздумай сожрать всё приготовленное с утра, — мрачно сказал Безтваж.

— Почему ты обо мне так плохо думаешь?!

— Потому что я тебя знаю.

— Не всё так плохо, — заюлил Стинек и тут же добавил: — Удачи! Я пошёл!

А затем развернулся и шустро скрылся среди деревьев, исчезнув так же быстро, как и появился.

Мы с Безтважем остались одни. Я покосилась на него. Взгляд серых глаз был задумчив. Ощущение, что ему вообще было не до меня.

— Пошли.

Он шагнул вперёд, и я последовала за ним, всё дальше углубляясь в лес. Ветви нависали над головой, а воздух казался гуще и тяжелее. С каждым шагом становилось всё темнее, хотя утро только начиналось. Тени среди деревьев начали казаться живыми, и каждый шорох заставлял меня вздрагивать.

В какой-то момент Безтваж остановился. Я замерла рядом. Потом глубоко вдохнула прохладный воздух леса, наполненный сыростью и легким запахом мха. Деревья вокруг казались старыми, молчаливыми свидетелями многих событий, а тени между ними всё больше сливались с тьмой, которая, казалось, наблюдала за нами.

— Безтваж, — наконец нарушила я тишину, чувствуя, как в груди накапливается беспокойство. — Почему именно хурза? Почему мы охотимся именно на неё?

Он не сразу ответил, внимательно осматривая деревья впереди, как будто что-то чувствовал. Его профиль был неподвижным, словно высеченным из камня. Наконец, он медленно повернулся ко мне, и в его глазах мелькнула серьёзность, которой я раньше не видела.

— Потому что именно хурза приносит много вреда, — тихо произнёс Безтваж, чуть прищурившись, словно пытался понять, куда дальше идти. — Её дыхание уничтожает всё на своём пути — леса, деревни, любых живых существ. При этом хурза весьма злобна и бестолкова. Её невозможно приручить.

Я чуть не икнула:

— А кто-то пробовал?

— Само собой.

Кажется, я уже хочу назад. Там самым злобным существом была летушка. И то не по характеру, а по внешности. Василиска не беру, откуда я знаю, прописка у него в Темнокрылье или Светокрылье?

— Там, где она появляется, остаётся только пустошь. Люди погибают, не успев даже понять, что произошло. — продолжил Безтваж.

Я кивнула, понимая, что уже слышала что-то подобное. Но в его голосе была ещё нечто, что заставило меня задуматься.

— Но это не всё, — добавил он, глядя мне прямо в глаза. — Хурза появляется только в тех местах, где что-то нарушено в магических потоках. В Темнокрылье магия в основном течёт, как река, поддерживая баланс между тьмой и светом, между обоими мирами. Когда что-то идёт не так, когда нарушается этот порядок, появляется хурза. Не просто мерзкая тварь, а знак того, что магия выходит из-под контроля. Она чувствует хаос и питается им.

— То есть, — нахмурилась я, пытаясь переварить сказанное, — мы не просто охотимся на чудовище, но и затыкаем магическую дыру?

— Как вы изволили выразиться, панна, не затыкаем, но разбираемся, что тут произошло. Потому что у нас либо проклятие, либо запрещенный артефакт, либо ещё какая дрянь.

— Звучит как-то не слишком приятно, — пробормотала я.

— Именно, — кивнул Безтваж. — Темнокрылье зависит от магии так же, как любое живое существо от крови. Если магические потоки нарушаются, это угрожает всему королевству. И хурза — симптом гораздо более серьёзной проблемы. Если её не остановить, нарушение потоков будет только усиливаться. А это приведёт к тому, что баланс разрушится окончательно.

То есть мы не просто открываем мои каналы, но ещё и делаем полезное. Судя по тону Безтважа, это было что-то, с чем он сталкивался не впервые.

— Понятно, — выдохнула я, оглядываясь на тёмные деревья вокруг нас. — Но как мы найдём её? Или она сама нас найдёт?

Безтваж усмехнулся, и в его улыбке была холодная уверенность.

— Не волнуйтесь, — сказал он, прислушиваясь к чему-то. — Она уже знает, что мы здесь.

А ты умеешь подбодрить, парень. Мне прямо сразу полегчало.

— Вы, что, боитесь? — невинно спросил он.

— Да, — честно ответила я.

Безтваж аж остановился и озадаченно посмотрел на меня.

— Однако. Обычно говорят, что нет.

— Кто?

— Те, кто хочет произвести на меня впечатление.

— Я слишком стара для этого.

Мой ответ заставил его нахмуриться. А меня — прикусить язык. Вот уж не стоит трепаться лишний раз. Он-то видит Агнешку хниздо Страку в полном соку, а не Агнию Филипповну, с который сыпались таблетки от давления, песок и угрозы.

Безтваж сдержанно хмыкнул, явно пытаясь осмыслить моё признание, но кивнул, будто принял его как должное.

Мы двинулись дальше, и вскоре лес начал редеть, уступая место странной, выжженной земле. Перед нами открылись руины, которые возникли внезапно, как будто лес был отрезан от чего-то древнего и заброшенного. На мгновение я застыла, глядя на это место: массивные, разрушенные колонны и арки, которые когда-то, вероятно, служили входом в нечто величественное, теперь были частично завалены камнями и грязью.

— Что это за место? — спросила я, чувствуя, как внутри меня поднимается странное ощущение дежавю.

— Остатки старого храма, — ответил Безтваж, не останавливаясь. — Давно покинутого. Даже не берусь судить, кто тут обитал. Здесь когда-то было сильное магическое ядро, но с течением времени оно утратило свою мощь. Теперь это просто руины.

Я подошла ближе и вдруг осознала, почему-то они немного напоминают мне Костницу в Седлеце, знаменитую часовню из костей в Чехии. Только если бы по ней пронёсся ураган, сокрушив всё, до чего дотянулся. Разбитые колонны, словно древние кости, разбросаны по земле, как будто кто-то специально устроил здесь хаос. Тяжелое ощущение повисло в воздухе.

— Что-то не так? — спросил Безтваж, заметив, как я застыла, глядя на полуразрушенные арки.

— Это как часовня, где всё сделано из костей. Только здесь ещё будто разрушено самой смертью.

Какое поэтичное сравнение вышло.

Внезапно по спине пробежал холодок. Что-то в этих руинах было не так. Камни и обломки казались слишком... свежими. Как будто само это место было живым и гнило заживо.

Мы прошли вперёд, и тишина вокруг стала ещё более гнетущей. Я невольно сжала кулаки, чувствуя, как перчатка-артефакт начинает слегка пульсировать на моей руке, реагируя на магическую энергию этого места.

А потом раздалось рычание.