Глава 4

Ната

— Какая музыка нравится? — спросил Державин, выезжая из коттеджного поселка.

— Все равно, — пожала плечами, стараясь не пялиться на мигающую всеми цветами радуги приборную панель, благодаря которой машина напоминала больше космический корабль, чем автомобиль.

— Вообще предпочтений нет? — чувствовала, как кожу жжет от его взгляда, но отчаянно делала вид, что не замечаю этого.

— Абсолютно, — отвернулась к окну, мечтая, чтобы эта поездка закончилась как можно скорее. Хотелось оказаться дома. На работу ехать уже смысла не было, поэтому можно даже не пытаться вернуться в ресторан.

В салоне повисла тишина. Только негромкий дабстеп заполнил пространство, накаляя и без того напряженную атмосферу до предела. Мне некомфортно рядом с блондином, я чувствую себя не в своей тарелке и не на своем месте. Он меня раздражает и настораживает.

Хотелось расслабиться, ведь страшного не случилось и можно выдохнуть. Но какое-то невидимое чувство, дребезжащее на тонком плане, не давало покоя.

Внезапно звук изменился, и вместо клубняка из динамиков полилась какая-то из старых рок-баллад. Рефлекторно повернулась к мажору, окидывая его взглядом.

— Что? — ухмыльнулся он. — Не нравится?

— Пофиг, — равнодушно отвернулась обратно к окну, рассматривая проплывающий за стеклом ночной город.

Именно после захода солнца улицы особенно завораживали. Украшенные огнями, они вызывали столько эмоций, пробуждая внутри радость и предвкушение чуда. Казалось, будто я попадала в совершенно другой мир, где меня ждала иная жизнь. Просыпалось ожидание перемен и настоящего счастья. Но стоило перешагнуть порог родной квартиры, как суровая реальность беспощадно била меня лицом о стену из бесконечных проблем. И тогда от этого мимолетного забвения не оставалось и следа.

— Ты всегда такая? — снова вырывает из размышлений низкий голос блондина.

— Какая? — посмотрела на его профиль, на то, как он уверенно держит руль и то и дело бросает на меня странные взгляды. И только теперь поняла, что, наверное, впервые нахожусь наедине с этим мажором.

— Серьезная, строгая, — продолжал ухмыляться он. — Скучная… — бросил лукавый взгляд.

— Какая есть, — отвернулась от него, смотря прямо перед собой и не желая оправдываться перед посторонним человеком.

Услышала шумный выдох.

— Что Кочеткова в тебе нашла? — пробурчал себе под нос.

— Тебе этого никогда не узнать, — усмехнулась.

— Нет, серьезно, — продолжил он. — Тебе самой-то по кайфу все время ходить с таким лицом? — перевел взгляд с дороги на меня и обратно.

— Другого нет. Я же не заставляю на себя смотреть, — внезапно вспыхнула.

Наверное, со школы я не разговаривала с парнями о своей внешности. Да и не волновало меня общественное мнение, особенно мнение избалованных золотых деток. Вдохнула поглубже, шумно выдохнула и попыталась убедить себя в том, что мне плевать на его слова.

— Ты же даже не улыбаешься, — продолжал напирать этот павлин. — И не пытаешься быть милой. Все время хамишь.

— Кому мне улыбаться и для чего? — взглянула на его сосредоточенный профиль, подсвеченный огнями приборной панели, в свете которых он выглядел немного иначе. Загадочнее, что ли. — У меня есть Лада, с которой мне интересно. Ей улыбаюсь, близким улыбаюсь. А чем заслужили мою улыбку другие? Или доброе отношение? Вот ты, — встретилась с ним взглядом. — Ты вводишь в заблуждение мою подругу, подаешь ей ошибочные сигналы, в то время как сам нисколько в ней не заинтересован. Разве ты заслужил улыбку?

Державин нахмурился и отвернулся от меня, но тут же резко затормозил:

— Блядь! — выругался он пропуская пешеходов. — Откуда пешеходы на дороге посреди ночи?

Хмыкнула, лишь обернувшись на заднее сидение, где спала Ладка, убедившись, что она не улетела с сидения от резкого торможения, и снова посмотрела в лобовое стекло, мысленно подмечая, как долго нам еще ехать.

— Ну… — протянул он, снова тронувшись с места. — Хотя бы тем, что я не бросил твою подругу среди пьяных и везу вас домой, — взглянул на меня улыбаясь.

— Ты знал, что от всей этой иллюминации твои зубы светятся? — проигнорировала его попытку вызвать похвалу и завороженно смотрела на фиолетовую улыбку мажора.

— Серьезно? — улыбнулся он еще шире, на ходу заглянув в зеркало заднего вида, и захохотал в голос. — И правда, — продолжал смеяться. — Нравится? — поймал мой взгляд, прежде чем вернуть внимание на дорогу.

— Ребячество, — отвернулась от него, пряча улыбку.

— Ну вот и первая улыбка! — самодовольно заявил он.

— Что? — повернулась всем корпусом к блондину. — Не было никакой улыбки.

— Была, была! Можешь не отпираться! — сиял сильнее, чем его отполированный автомобиль.

— Ты ее придумал!

— Давай так! За каждую улыбку, что мне удастся получить, ты будешь…

— Нет! — сразу оборвала наглеца.

— Я еще не договорил, — удивленно посмотрел на меня мажор.

— Что бы ты там ни придумал, на все — нет! Мне это неинтересно! — отвернулась от него к окну.

— Почему? — вопрос прозвучал искренне.

— Оставь все эти игры для своих девочек. Уверенна, они будут пищать от восторга и дарить тебе столько улыбок, сколько попросишь, — смотрела прямо перед собой на дорогу, игнорируя назойливый взгляд, пытающийся просверлить во мне дыру. — И мы, между прочим, приехали. Заворачивай во двор.

Державин напрягся, и с его лица мгновенно слетело веселое выражение, сменившись на брезгливость.

— Это здесь она живет? — осматривал двор так, будто перед ним вывалили кучу отходов.

— Нет. Здесь живу я, — замерла держа ладонь на дверной ручке, заглядывая в его глаза, не увидев там и доли смущения. — Не все живут во дворцах, — усмехнулась и вышла на улицу.

Открыла пассажирскую дверь, собираясь растолкать Конопатую, но и тут Державин удивил меня.

— Отнесу ее. Показывай дорогу.