ИЗМЕНА. В сетях лжи

— Лер, ну ты скоро?

— Я почти-и, милый, — сказала я Никите, глядя через зеркало, как он, недовольно поглядывая на вырез моего платья на спине, расхаживал по комнате, одетый в костюм цвета металлик под чёрные туфли и синий галстук с абстрактным узором, при виде которого я сморщилась.

Закончив с мэйком, окинула себя взглядом; оставшись довольной, отправилась в гардеробную, через минуту вернулась с чёрным галстуком в руке.

— Предлагаю заменить твой галстук.

— Тебе не нравится тот, который сейчас на мне? — Ник, хмуря брови, вытянул из-под пиджака аксессуар, рассматривая его. — А что с ним не так? Галстук как галстук.

— Всё так, но к твоему костюму он не подходит, — сказала, подойдя к нему.

— Да? Хм… Я достал тот, что был ближе.

— Даже не сомневалась, — произнесла с улыбкой, снимая с него галстук и скидывая его на спинку кресла.

Никита разглядывал моё лицо, пока я увлеченно завязывала ему выбранный мной аксессуар.

— Что? — не выдержав его пристального взгляда и взмахнув накрашенными ресницами, вопросительно посмотрела на него.

— Ты прекрасна, — произнёс Ник, глядя влюблённым взглядом.

— Льстец.

— Нет. Ты такая красавица, детка.

Завязав галстук, пригладив его ладонью, не отрываясь от пронзительно голубых глаз и по-мальчишески улыбающегося лица с ямочками, кокетливо покачивая головой, сказала:

— Никит, нам пора, ты ведь знаешь, моя мама любит пунктуальность.

— Серьёзно? И это мне говоришь ты, Лер? А кто собирался, два часа стоя у зеркала?

— Кто? — улыбнулась, делая вид, что не понимаю, о чём он. Развернувшись, взяла на ходу крохотную сумочку с ручкой, и мы направились к выходу. У Никиты ожил телефон, он принял вызов, и мой вопрос повис в воздухе.

— Добрый вечер, Денис Аркадьевич. Мы уже выходим, — положив поверх моей ладони свою, не позволил открыть мне входную дверь. — Да-да, хорошо, — зажав между ухом и плечом смартфон, притянул меня к себе, обняв за талию. Обернувшись через плечо, вопрошающе вздернула на него брови.

Завершив разговор, Никита убрал телефон в карман пиджака.

— Детка, ты так соблазнительна в этом наряде. Тебя нельзя в нём выпускать из дома. Ты, вообще, видела, как смотришься в нём со спины? Я не смогу от всех отбиваться.

Я усмехнулась, спросив:

— Что тебе мешает отстреливаться?

— Придётся, — развернув меня лицом к себе, Ник опустил ладони на мои ягодицы.

— Никит, мы опаздываем!

— А может, не поедем?

— Хочешь, чтобы моя мама со мной целый месяц не разговаривала?

— Ну а что, чем не повод отдохнуть от неё.

— Ник! — возмутившись, одернула его руки.

— Понял, был не прав.

— Именно!

Никита накинул на мои плечи норковую накидку, прикрывая открытую спину. Ревнивец.

— Ну и как мне идти в таком виде? — он раскинул руки, демонстрируя свою эрекцию, выпирающую внушительным бугром на брюках.

Меня пробрал смех, когда я опустила взгляд на его ширинку.

— Очень смешно.

— Не надо было руки распускать.

Мы вышли из квартиры и вошли в лифт, чтобы спуститься на парковку.

— А как тут удержаться, когда у тебя вся спина голая. Кто такие платья шьёт? Это, вообще, законно?

— Это «Christian Dior», милый.

— Ммм, француз…

— Он самый. У него всё законно, поверь.

— Верю, у этого не может быть иначе…

Лифт остановился, доставив нас на нулевой этаж, к паркингу.

— Идём, — недовольно буркнул Ник, поправляя свою эрекцию.

Мое платье, до колен и с узким V - образным вырезом на спине, выглядит вполне прилично. Я же в нём на вечер иду, а не в магазин. Просто мой блондин ревнив, только и всего.

Эхо от моих шпилек раздавалась по всей парковке. Ник открыл с пульта свой красный спорткар, и мы расселись по местам: он — на водительское, я села рядом — на пассажирское. Никита повернул ключ зажигания, двигатель издал звук, похожий на львиный рык. Выехав из парковки, влились в поток на столичном шоссе.

Через час, может, чуть больше, мы прибыли на закрытую вечеринку, которую организовали мои родители в честь юбилея. Прошло ровно тридцать лет со дня основания их первого «ООО»: это была обычная столовая, которая принесла отцу первый доход. С годами он приумножился, и теперь у папы целая сеть заведений общественного питания.

— Однако зябко, — сказала я, выйдя из автомобиля.

— Февраль как никак, конечно, зябко, — сказал Никита и стал натягивать на меня накидку, завязывая у ворота.

— Ник, что ты делаешь, прекрати. Идём скорее, нас уже встречают.

Я помахала папе, вышедшему, видимо, на перекур, а заодно и встретить опоздавших. Никита обернулся, завидев моего отца и своего руководителя в одном лице, и взял меня за руку. Спешным шагом мы поднялись по ступеням клуба, арендованного для сегодняшнего вечера, на котором собралась элита.

— Привет, пап.

— Привет, доченька.

— Добрый вечер, Денис Аркадьевич, — Ник протянул ладонь для рукопожатия.

— Виделись, Никит, — сказал отец, пожав в ответ его руку.

— Давайте-давайте, заходите! Лер, же ты знаешь, что мать не любит, когда опаздывают.

— Заходим, па.

Отец пошёл по террасе, раскуривая свою сигару.

— Терпеть не могу, когда они себя ведут, словно я всё ещё ребёнок, — тихо пожаловалась я Нику.

— Успокойся, он же ничего такого не сказал.

— Да, ты прав, но ведь каждый раз одно и то же. Что такого я могла пропустить? Ведь каждый их вечер похож на предыдущий.

— Может, тебе попробовать хоть раз прийти без опозданий?

— Ну спасибо! Я думала, ты поддержишь меня, и знаешь, ты не меньше моего виноват в опоздании, — обиженно высказалась я, подойдя к входу. Швейцар распахнул перед нами двери, приглашая войти.

— Не сердись, детка, я всегда за тебя, но здесь ты не права.

— Так и есть, но ты мог бы мне этого и не говорить.

Мы вошли внутрь. Всё как всегда, дорого — богато. Любимый цвет мамы - зелёный. Как много растений, «Мама что, опустошила чью-то оранжерею?» – спросила я себя.

Развернувшись к Никите, сказала:

— Не будем ссориться, прошу тебя. Знаю, я вспыльчивая, прости, признаю, что действительно не права.

— Ты что, глупая, какой ссориться… Я же люблю тебя.

Расслабившись, я прильнула к его крепкому телу.

— Валерия! — услышала строгий голос матери, подошедшей к нам. — Я крайне рада, что у вас теплые отношения между собой, но не стоит показывать их на людях, и уж тем более на моем вечере, это верх бескультурья.

— Привет, мам, выглядишь сногсшибательно, — развернулась к ней, показав лучезарную улыбку.

Моя мама высокая стройная блондинка, и я очень похожа на неё, за исключением глаз, у меня серо-голубые, как у папы, а у неё голубые. Сегодня на ней приталенное платье макси из шикарной струящейся ткани глубокого зеленого цвета. Высокая прическа выгодно открывала шею, демонстрируя драгоценности. Она не выглядит на свои сорок пять, и можно без лукавства сказать, что моя мама красотка.

— Ты снова опоздала, — произнесла с укором, проигнорировав мой комплимент.

— Извини, так вышло.

— Добрый вечер, Ольга Вячеславовна, прекрасно выглядите. Это что, новое колье на Вас? — мой молодой человек переключил внимание на себя.

— Никита, дорогой мой, добрый вечер. Какой ты наблюдательный. Благодарю, — провела театральным жестом ухоженных пальцев по бриллиантовым камушкам в колье.

— Мам, прости, что опоздала, — обратилась вновь с извинением, зная, что она всё же держит обиду на меня.

— Хорошо, милая, и спасибо за комплимент, — сдержанно улыбнулась она и добавила:

— Твое платье также со вкусом выбрано.

— Спасибо. Есть в кого, — ввернула я комплимент, чем растопила сердце родительницы.

— Так и есть, проходи, дорогая, к гостям. У нас с папой для тебя уготован приятный сюрприз, о котором мы объявим позже, — не удержалась она, приоткрыв мне завесу сегодняшнего вечера.

— Что за сюрприз, мам? — напряглась я. Не хочется выглядеть глупо перед большим количеством людей, присутствующих здесь сегодня. Не всё то, что нравится моей замечательной маме, может понравиться и мне.

Скрывая свое напряженное состояние, я сняла накидку и вручила ее ожидавшему в сторонке швейцару. Родителей я люблю, но их сюрпризы — это как игра в рулетку. Последний сюрприз от мамы, когда она так же объявила о нём (исключением являлось только то, что папа в нём участия не принимал), ничего хорошего не принёс. Сюрпризом был сын банкира — Рафаиль Левин, рыжий гнусавый тип. Крайне неприятная личность. Маме показалось, что мне давно пора встречаться с парнями, и она, конечно же, решила взять всё в свои руки. В тот вечер пришлось с ним отужинать, делая вид, что не замечаю его липких взглядов, и ещё месяц потом отбивалась от телефонных звонков, придумывая всё новые и новые отговорки.

— Лерочка, ты не против, если я украду твоего молодого человека? — манерным жестом рисуя абстрактную линию в воздухе, поинтересовалась она, нырнув свободной рукой под локоть Никите.

— Не против, мам.

Я действительно была не против, что не скажешь о моем молодом человеке, вопрошающе глянувшем на меня. Подмигнув Никите, развернулась, прогоняя прочь мысли о «сюрпризе», и в приподнятом настроении пошла вглубь зала, где собрались приглашённые.

Улыбнулась, подумав: “А какой я буду матерью? Неужели стану так же искать женихов для своей дочери? Точно нет.” Поймала взглядом проходившего мимо официанта с шампанским, взяла двумя пальчиками бокал за длинную ножку и пошла, цокая высокими шпильками…