2

Даниэль.

Клуб как всегда встретил толпой и грохотом музыки. Я поморщился. Лучше бы в какой-то тихий бар сходили, там тоже коктейли подают. Но моему Лёшке обязательно надо выпендриться, показать всю свою красоту. Он танцует в окружении девиц, которые флиртуют с ним, не зная, что он гей. Меня же он представляет как друга. Хотя об этом я сам попросил. Леша из простой рабочей семьи, но меня мало волнует его происхождение. Главное, он любит меня, а мне для него ничего не жалко. Клуб - пожалуйста. Новые шмотки – пожалуйста. Я даже обещал ему на следующее день рождение байк подарить. Сдаст на права, и будем гонять вместе. А пока, я сам не прочь развеяться. Завтра ночью поеду с друзьями гонять за город. Там будут гонки и, надеюсь, на этот раз мне удастся обойти Ромку. Байки, как и машины, моя страсть, разве что я их не коллекционирую.

Запыхавшийся Алексей плюхнулся рядом, а потом схватил свой коктейль.

- Может, потанцуешь, чего ты такой кислый, Дан, - он с шумом всосал жидкость через трубочку.

- Я бы предпочёл, чтобы эти губки оказались на другом месте. А ещё нужно выспаться. У меня завтра гонки, - нахмурив брови, сказал я.

- Ну, так ночью же, не утром. Хотя если хочешь, поехали домой. А-то ты сидишь тут киснешь. Даже виски себе не заказал, - скривил рожицу он.

- У меня завтра гонки, Лёша. Или ты не понимаешь, что нужно быть трезвым? Поехали ко мне, умник, - я встал и направился на выход.

Этот вечер в клубе было последнее, что я вспомнил после того, как проснулся в абсолютно белом помещении. Рядом пищали приборы, в нос воткнуты какие-то трубки. Медсестричка в белом халате подбежала и радостно улыбнулась. Потом побежала звать доктора. Как мне объяснили позже, я разбился на мотоцикле. Участвовал, в подпольных гонках. Я же этого ничего не помню. Последний день жизни перед аварией, как ластиком стёрли. Доктор объяснил, что я месяц пролежал в коме. За это время мне сделали операцию на позвоночник, но ходить я всё равно не буду. Есть и радостная новость, половая функция возможно восстановиться. Я даже смогу иметь детей. Только счастлив я от этого заявления, почему-то не стал.

На следующий день после моего пробуждения, меня поселили в ВИП палату. Тут было всё на высшем уровне. Современная кровать с ортопедическим матрасом. Плазменный телевизор на стене. Даже беспроводные наушники, чтобы смотреть кино ночью, если не спиться, и не мешать соседям. Первыми навестили мама и сестра. Потом пришёл Володя с женой. Самым последним припёрся отчим. Вместо того чтобы поддержать, он долго распинался о тупости некоторых человеческих особей, то есть меня. Я его слушал, молча кивая, а сам думал, когда же придёт любимый. Желал, чтобы он не встретился здесь с Платоновым.

И любимый явился, только через неделю. Оказалось, он отдыхал на Бали с новым богатым любовником. Принёс каких-то экзотических фруктов и положил их на стол. Потом присел на стул рядом.

- Прости, Дан, любовь прошла, завяли помидоры, - начал он.

- Чего?! Ты же мне в любви клялся, Лёша. Я тоже тебя любил и сейчас люблю, - нервно сказал я.

- Любовь? Да, может и была, но не до такой степени, чтобы из-под тебя утки выносить! Ты инвалид, Дан! А я молодой ещё! Я жизни толком не видел, а ты меня хочешь в судно с дерьмом окунуть! Ну, уж нет! Я нашёл другого покровителя! Да, ему уже тридцать восемь, но зато мы вчера с Бали прилетели! – сказал он на повышенных тонах.

- Значит, я для тебя был всего лишь, покровитель, денежный мешок! Я тебя любил всем сердцем Лёша, а оказался только кошельком для вытрясания бабла?! Ну, ты и сука! – заорал я в гневе.

Сердце прострелило болью. Кажется, не было так больно даже тогда, когда очнулся от комы. А сейчас эта боль распространилась по всему телу.

- Так, ну хватит! Не хватало, чтобы весь персонал больницы вас слышал! Молодой человек, покиньте палату! – выдавил сквозь зубы отчим, брезгливо сморщив лицо.

Как неожиданно он появился, и как не вовремя.

- Вы всё слышали? – чуть позорно не заикнулся я.

- Да, стоял за дверью. И понял многое. Скажу один раз, как вас там? Лёша? Если хоть одна тварь узнает, что ты был любовником этого идиота, я тебе член отрежу и жрать заставлю. А теперь вон отсюда, - злобно прошипел Платонов.

Алексей даже позеленел от таких слов, и поспешил скрыться. А на меня как обычно посыпалась тирада из обвинений. Правда отчим не кричал, а сидел рядом и шипел словно змея.

- Я не виноват, что родился таким, - буркнул я.

- Виноват, не виноват, но в моем окружении, а особенно в семье пидараса не будет. Ясно? Я бы мог сейчас сделать так, чтобы ты лишился своей доли в бизнесе, но я люблю твою маму. Поэтому дай мне прийти в себя и подумать. Завтра я буду у тебя с предложением. И не дай бог тебе отказаться, будешь доживать свои дни на инвалидную пенсию.

Отчим встал и быстрыми нервными шагами пошёл прочь из палаты. Я понял, что мне пришли кранты. Бизнес он у меня по любому отберёт. Как же, ему не нужно, если о его партнёре пойдут такие слухи. В нашей стране в большинстве своём не любят геев и деловых отношений с ними иметь не хотят.

Остаток дня развлекал себя просмотром какого-то сериала в интернете. Мама принесла мой ноутбук, и теперь я мог сделать кровать в положение сидя и, смотреть на нём кино. Фильм к радости был интересен, и сумел на время отвлечь. Только когда принесли ужин, я с отвращением глянул на стол. Там лежали фрукты. Падла, еще и передачу принёс словно подачку.

- Тётя Таня, возьмите эти фрукты себе. Друг принёс. Он просто не знал, что у меня на них аллергия, - сказал я пожилой женщине.

Она, улыбаясь, поблагодарила меня. Ну вот, от фруктов избавились, теперь нужно выкинуть его самого из головы. Самое интересное, как это сделать. Сердце как-будто на тысячу осколков разбили. А в душе такой хаос твориться, просто жуть. Как же так, я для него всё, а он оказывается, не любил вовсе. Я для него был удобным богатеньким лохом.

Платонов заявился с самого утра. Он смотрел, как я завтракаю сидя за столом в инвалидной коляске.

- Итак, я решил твою судьбу, дорогой пасынок. Ты уедешь из города.

- Вы что, хотите меня в дом инвалидов сдать? – у меня чуть ложка из рук не выпала.

- Ещё чего? – скривился он, - Мне твоя мать никогда не простит. Я нашёл для тебя домик на берегу чёрного моря. Дом одноэтажный, всего четыре комнаты включая кухню, но тебе больше и не нужно. Зато газовое отопление и море в двух минутах ходьбы. Я даже готов выкупить твою долю в бизнесе. Скажем так за восемьдесят процентов от реальной стоимости. Деньги это большие, сам знаешь. Положишь в банк и будешь жить на проценты. Я посчитал, там одних процентов почти восемьсот тысяч в год будет набегать. Хватит на безбедную жизнь. К тому же пенсию будут платить. Только у меня условие. Матери скажешь, что сам так захотел. И уехать к морю сам захотел. А я тебе сиделку найму с проживанием. Чтобы готовила и в доме прибирала. Да и тебе нескучно будет, - поведал он о своём плане.

- А если я не соглашусь? – я уставился на него немигающим взглядом.

- Я найду способ упечь тебя в психушку. У меня связи кругом, ты же в курсе. Тебя признают недееспособным, а я буду рулить твоей долей. Со временем её ничего не стоит переписать на твою сестру, а ты остаток дней с психами доживать будешь. Даю тебе время до вечера. Я должен позвонить ровно в девятнадцать часов и, сказать риелтору, беру я дом или нет. Там ещё желающие есть. Он только ради твоего положения согласился подождать с ответом один день.

Отчим хлопнул по коленям ладонями, а потом встал. Ушёл не попрощавшись, гад. Конечно, будет он теперь со мной разговаривать нормально. Ни здрасьте тебе, ни до свидания. В его глазах я теперь хуже дерьма.

Мама долго рыдала, над якобы моим решением, но я упёрся. Да, действительно, лучше уехать, и от шума столицы, и от бывшего любовника. Здесь всё напоминает о нём. Даже эти больничные простыни. Больше никогда не буду спать, на белом постельном белье.

- Мам, захочешь, в любое время приедешь в гости. И потом, Валентин обещал сиделку и домработницу нанять, два в одном. Дом уже покупают на моё имя. Я Володе доверенность написал. Он там поживёт немного с женой и дочкой в пансионате неподалеку. Заодно за ремонтом приглядит. Нужно многое под меня переделать. Чтобы коляска везде без проблем проезжала. Опять же мебель купить нужно. Ну, не плачь, чего ты, всё хорошо, - погладил её по руке.

- Да чего уж хорошего, сынок. В двадцать пять лет стал инвалидом колясочником, ещё и уезжаешь отшельником жить, - смахнула она слёзы платком.

- Наговоришь тоже отшельником. Там же не пещера в горах. А то, что не хоромы, так мне одному большой дом ни к чему. Опять же сиделке лишняя морока с уборкой, - снова попытался её успокоить.

- Ладно, раз решил, не буду больше отговаривать. Ты мальчик большой, сам знаешь, что делать.