Глава 3

Лорд Блэр разглядывал лицо Ивет и не находил в нем ни малейшего намека на былую веселость и… жизнь. В холле стояла мертвенно-бледная, худощавая девушка.

«С момента письма, где я спрашивал о мерках Ив, она еще больше похудела», — Джеймс несмело протянул к ней руку, нежно сжал полупрозрачные пальцы и поднес девичью ладошку к своей щеке.

— Моя девочка, ты узнаешь меня? – хрипло спросил он, надеясь, что в карих глазах зажжется крохотный лучик, но те остались равнодушны.

Доктор Роберт Метьюс с сиделкой тщательно осмотрели пациентку и развели руками. Врач успел ознакомиться с отчетами своего лондонского коллеги, но даже сейчас, увидев девушку, не смог дать лорду Блэру никаких утешительных прогнозов.

— Травма головы наложила на леди сильный отпечаток, и вряд ли она станет прежней, — отметила сиделка.

— Вы правы, мисс Кепилд, но она хотя бы не «овощ».

— Воистину, Господь милосерден, я видела случаи и похуже, вы же знаете… — женщина погладила Ивет по холодной руке. – Ну ничего, дома и стены лечат,

Роберт измерил пульс Ив и проговорил:

— Забота, хорошее питание и свежий воздух помогут ей ожить, а время покажет, справилось ли ее тело с поставленной задачей. Почему она такая худая?

— Я удивлен не меньше вашего, — вмешался Джеймс. – Ее мачеха не настолько бедна, чтобы не кормить падчерицу, иначе мне бы сообщили.

— Дамиан, во время пути девушка ела? – все трое обернулись к сидящему на диване младшему Блэру. Тот потягивал виски, устало глядя на камин:

— Да, я кормил ее перетертым овощным рагу или вроде того, она глотала сама, не давилась, и ее не тошнило, — о походе в уборную он умолчал.

— Отлично, значит рвоту она не вызывает и может есть самостоятельно – это очень хорошо, — обрадовалась Тильда, закатав рукава на платье Ивет и внимательно осматривая ее вены. – Ручки-веточки, — шепнула она доктору, и тот еще больше нахмурился.

— Следов инъекций и кровопускания тоже нет, — подтвердил Роберт и обернулся к лорду Блэру. – Некоторые доктора старой формации до сих пор полагают, что это лучшее средство от всех болезней, но я рад, что к нашей пациентке подобное не применялось. Уже за это спасибо Господу, иначе девушка скончалась бы от кровопотери. Она и так на грани — чрезмерная худоба, нездоровая бледность, особенно после вашего рассказа о том, что в детстве девочка была живым и подвижным ребенком.

— Сейчас леди не помешала бы горячая ванная и крепкий сон, — Тильда помогла Ивет подняться.

— Да-да, — забормотал лорд Блэр и махнул стоящей поблизости экономке. – Мисс Рори, проводите, пожалуйста, Ивет в комнату.

Экономка, добродушная рыжеволосая дама, кивнула. Очки в узкой оправе съехали на кончик ее вздернутого носа.

— Пойдемте, дорогая, вот так, осторожно, — шептала мисс Рори.

Все в доме знали, кто к ним приедет, но даже Доротея не ожидала увидеть настоящую куклу. Зря она не поверила на слово Роберту в его прошлый визит. «Бедное дитя», — думала экономка.

Ивет неспешно двигалась по ступеням, поддерживаемая добродушными женщинами с обеих сторон; те о чем-то неслышно переговаривались. Мужчины остались в гостиной.

Джеймс посмотрел на внука. Сейчас тот как никогда походил на своего покойного отца Дэрека. Та же копна блестящих черных волос, хищный разлет бровей, острые скулы и капризный изгиб губ. На подбородке с намечающейся щетиной — едва заметная ямочка. Под глазами залегли круги.

— Ты выглядишь нездоровым, — процедил лорд. Миндальничать с внуком ему не хотелось, но одно то, что он привез Ивет в целости и даже позаботился о ней в пути, смягчило сердце старика.

Блэр-младший глядел перед собой. Ему было что сказать деду, но бессонная ночь давала о себе знать, и он смолчал.

— Отправляйся спать, твои комнаты готовы.

— А как же первая брачная ночь? – не удержался от остроты Дамиан, допив виски и приблизившись к деду вплотную. Старик даже сейчас сохранял в себе силы стоять прямо, почти не опираясь на трость.

«Старый гордец, тебе ведь больно, я знаю», — Дамиан испытывал к Джеймсу уважение за твердость его характера и то, каким терпеливым он оказался.

— В таком состоянии ты ни на что не годен, — Джеймс криво улыбнулся и, развернувшись, поковылял к выходу.

Дамиан остался с доктором.

— Вашей супруге действительно понадобятся терпение, любовь и забота, от этого зависит, как быстро она сможет выздороветь, — начал Метьюс.

Дамиан зарычал:

— Доктор, избавьте меня от ваших наставлений, иначе я решу, что вы исполняете роль пастора.

Мужчина усмехнулся:

— В чем-то ваш дедушка прав, вы не в лучшем виде и совсем нездоровы, как бы под этой крышей не оказалось сразу два моих пациента, — он отобрал у Блэра-младшего стакан и ушел следом за лордом.

Выкурив сигарету, Дамиан поплелся на второй этаж. Свет от рожков падал на ковровую дорожку. Одна из дверей оказалась приоткрыта, и Дамиан услышал женские голоса.

Заглянув в комнату, приготовленную для Ивет, он увидел, как экономка расправляет постель, укладывая под одеяло грелки. Заботу о больной мисс Рори не доверила служанке. Из ванной доносился плеск, и, снимая на ходу пиджак, Дамиан направился туда.

К нему спиной в лохани сидела Ив и прижимала острые коленки к груди. Сейчас, при ярком освещении, ее худоба открылась для него заново, обозначив выпирающие позвонки, а кожа была настолько бледной, что позволяла увидеть узор из голубых вен и ребер. Даже растирание мочалкой и горячая вода не сделали ее розовее, как обычно происходило с Карин.

— Ну вот, какая теплая водичка, знаю, что тебе приятно после уличного-то холода, — ворковала Тильда, смывая со спины Ив пену. – Господин Блэр, не хотите помочь супруге? – женщина обернулась к нему с улыбкой и уперла одну руку в бок.

Мужчина отложил пиджак на стул:

— Что мне нужно сделать, мисс…

— Тильда Кепилд, сэр, — сиделка окунула мыльную руку в воду, а затем взяла широкое полотенце и протянула Дамиану. – Отнести ее в спальню и уложить на постель, если вас это, конечно, не затруднит, а дальше мы справимся сами, — в голосе сиделки слышалась издевка. Ее не волновал ни титул этого богатого мальчика, ни положение в обществе, важна только пациентка. «Ему еще многое придется узнать и выучить».

Мужчина дождался, когда Тильда помогла Ив встать, и укрыл ее, осторожно подхватив на руки. Ивет прижалась к его щеке мокрым носом, тонкая рука вяло повисла, пока он не устроил девушку на подушках.

Тильда вытерла мокрые следы с пола и ковра, а мисс Рори принялась промакивать тело Ивет и уже приготовила ночную рубашку.

— Лорд Блэр распорядился, чтобы ваши апартаменты с супругой разделяла дверь, — предупредила экономка.

— Разве не мисс Кепилд будет с ней всю ночь? – удивился он.

— Нет, сэр, у меня много работы в другом месте, а здесь я убедилась, что все далеко не так печально, как нам с доктором Метьюсом подумалось, — Тильда вышла к нему, вытирая руки полотенцем, и укрыла Ивет одеялом. Девушка лежала и молча смотрела в потолок.

— Разве вам не заплатили? – Дамиан ухватился за последнюю надежду. Кто откажется от хорошего заработка? Ведь они же не хотят, чтобы он сам превратился в сиделку? Серьезно? Это не может быть правдой. «Старый пес обманул меня?!»

— Заплатили бы и очень хорошо, но есть те, кто нуждается во мне больше, а мелочи вроде купания и похода в туалет сможет освоить любой. Но если для вас это так проблематично, то… – сиделка хитро прищурилась и приложила ладонь ко лбу Ивет. — Да и вы всегда будет рядом с женой, разве нет? Кое-какие лекарства доктор Метьюс оставил, на случай, если леди Блэр почувствует себя плохо. В письмах сообщалась о ее приступах. Но за время вашей поездки и сейчас ничего такого не произошло, так ведь?

Дамиан кивнул.

— Да, мисс Кепилд, я уже получила рекомендации от доктора. Миледи будет в надежных руках, уж мы позаботимся о ней, — экономка прижала ладони к груди и с теплотой посмотрела на Ивет.

— Я пойду, — сиделка бросила на Дамиана очередной насмешливый взгляд.

Они с Метьюсом были старыми друзьями и спасли не одного пациента. От Роберта она узнала историю Ивет, и как молодой повеса Дамиан Блэр опозорился в обществе.

«Так вам и надо, юноша! Ну ничего, присмотрите за женой и, дай Бог, наберетесь ума-разума. Уход за больными и не таких исправлял».

— Я вас провожу, — мисс Рори приоткрыла дверь.

— Спокойной ночи, сэр, — попрощалась Тильда. «Надеюсь, так и будет».

Когда женщины скрылись за дверью, Дамиан испытал раздражение. Мало того, что над ним насмехаются, так еще и оставили наедине с больной, которой обещались уход и забота.

— Получил, что заслужил, — процедил Блэр.

Тяжело вздохнув, он отправился в свои комнаты, где принял ванную и переоделся в пижаму с вышитыми на груди инициалами. Привыкший спать нагишом и в обнимку с Карин, Дамиан едва слышно застонал от разочарования.

«Еще месяц, и я превращусь в святого», — он вернулся к Ивет, но девушка спала. В первые секунды она показалась ему мертвой, но приложив оставленное сиделкой зеркальце к ее рту, мужчина убедился, что та дышит, и успокоился.

Прикрыв на минутку глаза, Дамиан и не заметил, как быстро провалился в сон.

Завывающий ветер убаюкивал не хуже колыбельной, и как только его грудь стала мерно вздыматься, сбоку послышался шорох. Покрывало скользнуло на пол, и босые ноги ступили на светлый ковер, привыкая к его мягкости, елозя пятками, пока щиколотки не скрылись под тканью ночной сорочки. Тень скользнула к висящей на кресле сумочке, и с легким щелчком та открылась. В пальцах блеснул пузырек. Дойдя на цыпочках до ванной, Ивет вылила алую жидкость в раковину, обагрив ее края, словно кровью. Смыв след водой, сделала несколько жадных глотков и вытерла подбородок.

Живот тянуло от голода, но она потерпит до утра, когда служанка или Дамиан принесут кашу. Главное, удалось избавиться от ненавистного лекарства и вдоволь напиться. Ее всегда мучила жажда, словно она – маленькая рыбка, которую море безжалостно выбросило на берег, а дети рыбака играют с ней, отбрасывая от солоноватой волны все дальше. Стоит ей пошевелить плавниками, доползти — и ее снова уносят на жестокий ледяной песок.

Она бы взяла и ракушку, но не решилась вновь подойти к креслу. Дамиан мог проснуться.

Жар охватил ее тело, заставив разум помутиться, в висках застучало, а глаза начала застилать темная пелена безумия. Ив молилась, чтобы приступ отступил, она не хочет, чтобы экономка обколола ее успокоительным, только не сейчас, когда она выбралась на свободу. Добрые заботливые люди сегодня, завтра могут стать ее тюремщиками и мучителями.

Осторожно устроившись с краю, Ивет свернулась калачиком и укрылась одеялом. Если бы в доме не было ни единой души, она ощутила бы заветный покой.

Ей никто не нужен. Ни один живой человек. Лучше жить среди мертвых, чем среди тех, кто причинит вред, воспользуется слабостью и будет истязать — день за днем стачивая с плоти слой за слоем, пока останется едва теплящаяся жизнь.

«Хочу, чтобы они все исчезли, все…» — Ивет слабо улыбнулась.