Глава 2 ПЕРВАЯ НАХОДКА

– Подъезжаем к селу Генеральское, просьба подготовиться к пересадке, – донеслось из громкоговорителя.

Открываю глаза. С одной стороны трассы нависают горы, с другой тянется бескрайнее море, впереди посёлок. Дорога пошла вверх. Автобус подъехал к стоянке мощных «Уралов» и остановился.

В нос ударил запах моря и выхлопных газов. Смеясь и оживлённо болтая, куда-то шлёпают отдыхающие в парео, обмотанные в полотенца, некоторые просто в купальниках и плавках с пляжными сумками наперевес.

Забрав багаж, заскочил в кузов одного из грузовиков. Три машины разом зарычали двигателями и тронулись в путь, увозя от сказочных черноморских пляжей в горы. Тенты спущены, давая возможность видеть всё вокруг. Пока ехали по асфальтированной дороге один из попутчиков, изображая экскурсовода, начал рассказ:

– Живописные склоны впереди, это путь к «Плато Караби». Оно достаточно большое, около двенадцати гектаров, средняя высота тысяча метров. Местность испещрена множеством пещер, имеющих немалую историческую и археологическую ценность. На плато всего два ориентира – солнце и метеостанция, которую видно с любой возвышенности, но во время низкой облачности или тумана легко потеряться…

Дальше пошла грунтовка, и рассказчик, не желая прикусить язык на ухабе, умолк.

Двигатель надрывно рычал, вездеход перебирался с камня на камень, карабкаясь по склону всё выше. Казалось, машина вот-вот застрянет или сорвётся с обрыва, но водитель, хорошо знающий маршрут, уверенно продвигался вперёд.

Непрекращающаяся болтанка сводила с ума. Кажется, на теле уже живого места нет – всё о борта машины отбил. Через приступы головокружения и тошноты, помутившееся сознание выхватывает фрагменты проползающих мимо склонов, вероятно живописных, если смотреть на них стоя твёрдо на ногах, а не скача в кузове «Урала».

Помнится, я восхищался выдержкой матросов, попадавших в шторм. Для меня качка всегда была проблемой. И только сейчас понял – в сравнении с этой маслобойней, их участь не так уж и страшна. А вот закованные в железные доспехи средневековые рыцари, скачущие на богатырских конях, наверное, испытывали нечто подобное.

На особо крутых поворотах и кочках, народ заваливался друг на друга. Когда машина оказывалась на краю расщелин, кто-то вопил от восторга, кто-то от неподдельного страха. Но стоило выехать на плато, и все единодушно облегчённо вздохнули. Трясло немного поменьше, но главное миновал риск сорваться вниз.

Впереди бесчисленные пологие холмы, с одной стороны, за краем плато виднеется раскинувшаяся до самого горизонта морская гладь, а с другой, земли касаются облака.

– Охренеть! Такое только в кино и видел! – выкрикнул кто-то, и я с ним был абсолютно согласен, но промолчал, да ответа никто и не ждал.

Преодолев очередной холм, машины остановились. И я присвистнул, окидывая взглядом гигантский палаточный лагерь.

– Как же приятно ощутить под ногами твёрдую землю, – произнёс кто-то рядом.

– Не то слово, – соглашаюсь, разминая затёкшее от напряжения тело.

Лагерь напоминал муравейник: многолюдно, все суетятся, куда-то спешат. Нас тут же расквартировали. Мне досталось место в шестиместной палатке, но соседей пока не было.

– Пойдёмте, покажу, что тут где, – произнёс невысокий коренастый мужчина лет сорока.

– Это душевые, – он указал на десяток брезентовых кабинок над которыми возвышалась здоровенная цистерна. – Горячей воды, конечно же нету, но за день прогревается так, что чаще не хватает именно холодной. Есть родник, но это далековато, – проводник махнул рукой куда-то в сторону, – пара километров отсюда. Здесь, под навесами – полевая кухня.

Огромные котлы бурят на огне. Пахнет мясом и чем-то сладким. Я жадно сглотнул, в желудке заурчало, но попросить покормить не решился. Зато вспомнил о лежащем в сумке сникерсе, и с трудом дожив до конца экскурсии, едва влетев в палатку, схарчил заначку и… тут же уснул.

– Тук-тук, – раздался откуда-то незнакомый мужской голос.

Открываю глаза, в недоумении оглядываясь по сторонам. Темно, хоть глаз коли. Где я? Кажется, в палатке, судя по едва различимым просветам с улицы. И тут вспоминается объявление, и скоропалительный отъезд. Ух ты! Так это всё не сон! Потирая спросонок глаза, приоткрываю полог палатки. На улице уже смеркается.

– Ну-у-у, дружище не дело это – спать! – произнёс стоящий на пороге слегка перекосившийся под весом целого блока баночного пива, мужской силуэт. – Встряхнись! Пошли знакомиться! Там девчонки скучают… – кивком головы он указал на разожжённый неподалёку костёр и, не дожидаясь ответа, направился к следующей палатке. – И тебя, тоже ждём! – крикнул он кому-то.

М-м-м… девчонки… Собираться долго в полной темноте смысла не было – волосы собрал в тугой хвост, и выбрался на улицу.

Компания собралась немалая. Перезнакомились за пару минут, не запомнив и половины имён. Заводилой оказался научным сотрудник, назвавшийся просто – Петей. Он банковал и играл роль тамады на этом празднике жизни, растляя подрастающее поколение.

А вот с девчонками вышел облом. Одна рыженькая и мелкая как гномочка. Вторая – высокая, худенькая и какая-то невзрачная, на фоне не выходившей из головы попутчицы. Третья – миловидная пышечка, вокруг которой уже суетились два кавалера. Остальные дамы были гораздо старше меня. Это в принципе не вызывало особых моральных проблем, но увы ни одна из них не привлекала. Печаль.

Прав был сказавший – «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки» или пива в моём случае. На голодный желудок алкоголь в голову ударил быстро. Теперь казалось, что у Вани, притащившего гитару, появился слух и прорезался голос, а у рыжеволосой Светочки, сверкающие в свете костра огромные голубые глаза и немалых размеров грудь – затмили недостаток роста и излишне наглядную кривизну ног.

Постепенно все разбрелись по палаткам. Даже Света куда-то испарилась. Сижу. Свежий ночной воздух, наполненный запахами трав и полевых цветов, с примесью дымка от дотлевающего костра словно бальзам очищает душу от опостылевших серых будней, оставшихся где-то там, далеко. Вокруг цикады стрекочат, листва шуршит под порывами ветра, а где-то хлопает вывешенное на просушку бельё. Звёздное небо над головой. Красота…

– Подъём! Харе морду плющить, не в санатории, – послышался голос вчерашнего заводилы.

Как же хотелось забить на всё и выспаться, но кто знает, не выгонят ли за такой прокол? А домой возвращаться… бр-р-р… вспомнился вечный уже не выветриваемый Славкин перегар в спальне, причитания матери… Пришлось собрать силу воли в кулак и выбраться из палатки.

К душевым плёлся как зомби, но так и не дошёл. Возле столовой послышался Ванькин окрик:

– Димон, ходь сюды!

Вчерашний гитарист при свете дня выглядел колоритно: белая футболка без рукавов открывает загорелые крепкие руки, светлые обрезанные по колено джинсы, ковбойская шляпа. А при его росте… это смотрелось, мягко говоря, эффектно. Я-то при своих ста восьмидесяти с лишним сантиметрах макушкой едва доставал ему до уха. И только теперь пришло с опозданием понимание: ничего мне здесь не светит, при такой конкуренции.

– Падай, пока место есть, – указывая на лавку рядом с собой, предложил товарищ.

Тут же появилась миска с ещё парящей манной кашей, кусок булки с маслом, чай. Желудок пронзила щемящая боль, напомнив о том, что вечером так и не поел.

После завтрака нас разделили на группы и, определив каждому задачи, проводили к месту раскопок.

Сухая, безжизненная почва, звон лопат, грохот тачек, вездесущие мошкара и клубы пыли, от которых вся кожа зудит и нечем дышать. Жарко, солнце безжалостно жжёт незакрытые участки кожи, ещё и похмелье.

– До обеда не доживу, – бурчу, тяжело оседая на край неглубокой ямки.

– Как успехи у новичка? – послышался голос вчерашнего тамады.

Я с грустью показал рукой на небольшой участок, который успел очистить от травы, камней и почти не углубился по сравнению с соседними делянками.

– Лиха беда – начало! – Петя панибратски похлопал по обгоревшему плечу, заставив меня болезненно скривиться. – Руку набьёшь, и дело споро пойдёт.

Поев без энтузиазма, с трудом доплёлся до палатки и попытался прилечь отдохнуть, но тело болело, и обгоревшая кожа жгла от малейших прикосновений, не давая уснуть. И пришло понимание – долго я тут не протяну.

Ощущая себя хлюпиком, еле доволок своё измождённое тело к раскопу. Как назло, поднялся ветер, песок забивался под майку, травмируя и без того пострадавшую от солнца кожу. К вечеру признаки непогоды исчезли, и всю следующую неделю нещадно палило солнце.

День сменялся днём, не принося ничего нового. Усталость сказывалась меньше, а в остальном всё было так же, как в первый день: подъем, завтрак, работа, обед, отдых, работа, ужин, посиделки у неизменного костра под гитару и байки бывалых археологов.

Однажды, после обеда поднялся сильный ветер, небо заволокло тучами и лишь в небольшие просветы пробивались одинокие солнечные лучи. В воздухе запахло дождём. Я сел на один из выступов в раскопе и закурил. Неожиданно взгляд привлекла игра света и тени в углу раскопа.

Присмотрелся. Интересно. Приблизился, накрыв этот участок своей тенью, но странный эффект не исчез, а кажется наоборот – усилился. Воздух парил, словно над раскалённой поверхностью, искажая картинку. И что примечательно: везде почва серая и безжизненная, а в этом месте образовывалась воронка из серебристо-белого песка, какой изредка встречается на морских пляжах.

Любопытство победило, и как был, то есть голыми руками, взялся разгребать невесть откуда взявшийся песок. Ощутив что-то твёрдое, усилил старания, и вскоре передо мной лежал какой-то предмет – то ли медальон, то ли монета. Меня охватил восторг. Нахлынуло ощущение, словно эта вещь ждала именно меня. Очень долго ждала…

– Что там у тебя? – послышался сверху голос вездесущей начальницы экспедиции. Наталья Васильевна тут же довольно прытко для своих лет спустилась в раскоп. – Поздравляю! – произнесла она, осторожно изъяв из почвы найденный предмет, и крикнула: – Василич, иди-ка сюда! Тут кое-что интересное!

– Об этом надо сообщить, – произнёс, разглядывая вещицу Пётр, он же Василич. – Уж больно похож по описанию.

– Напомни-ка фамилию? – обратилась ко мне Наталья Васильевна.

– Дзюба, – отвечаю, а сам глаз от своей находки оторвать не могу.

Женщина в сопровождении нескольких сотрудников направилась к лагерю. А я… я ощутил себя героем «Властелина колец».

– Радуйся, тебя премия ждёт, – высунулся Ванька из соседнего раскопа.

– Большая, наверное, – расстроено бурчу.

Ощущение неправильности происходящего не отпускает. Понимаю, что всё найденное обязан сдавать, но… но этот предмет, казалось, был предназначен именно для меня.

Стоило взяться за лопатку, как в небе полыхнула молния, оглушив всю округу раскатами грома.

– Пора возвращаться в лагерь, – крикнул Ваня, пытаясь перекрыть завывание резко поднявшегося ветра и треск молний.

– Ты иди, я догоню, – кричу в ответ, отбрасывая лопатку. А сам как помешанный повторяю, словно мантру: – Это не всё. Так не бывает… Он мой!

Безумное желание обладать тем предметом, сводило с ума. Внутри всё разрывалось между стремлением броситься следом за начальницей экспедиции и… желанием продолжить копать. И ничто. Ни бешеное завывание ветра, ни бьющие в опасной близости от раскопа молнии не могли остановить меня. Я с маниакальной настойчивостью разгребаю сухую почву голыми руками, чувствуя: где-то там меня ждёт величайшее открытие в жизни, источник всего желанного!

Погода кажется сошла с ума. Но я копаю, копаю и копаю… Ничего! Злость накатила внезапно, и схватил брошенную лопатку вгоняю инструмент в образовавшуюся ямку. Тут же по почве поползли трещины. Взвились в воздух вулканчики пыли. Раздался заглушаемый треском молний скрежет, словно где-то перемещались громадные каменные плиты, и я полетел куда-то вниз, в темноту.

Сквозь облака ещё не осевшей пыли пахнуло сыростью, плесенью и чем-то древним. Темнота озарялась вспышками молний, сквозь видневшийся высоко вверху просвет.

– Эй! Есть там кто? Помогите!!!

Ответом было лишь завывание ветра и треск молний. Ну да, все же в лагерь свалили, – вспомнил я и попытался встать.

– Вот черт!.. Да, чтоб вас! – взвыл, правая нога при малейшем движении невыносимо болела.

В свете очередной вспышки, моё внимание привлёк какой-то предмет, подозрительно правильной формы. Не веря глазам, аккуратно отряхиваю находку, ожидая следующую вспышку, чтобы рассмотреть получше. Небольшой металлический квадратик, с витиеватым орнаментом, на одном из уголков – петелька. Тоже, наверное, медальон.

Желая рассмотреть вещицу, положил её на ладонь… и выронил. Кисть пронзила резкая боль. «Скорпион?» Молнии сверкали всё чаще, освещая окружающее пространство. Но света всё равно было недостаточно. Щёлкнув зажигалкой осмотрел повреждённое место – никаких следов, лишь остаточное пощипывание напоминающее укус осы.

Наверное, на солнце перегрелся или головой ударился при падении, – решил я, иного объяснения сходу придумать не далось.

Ветер разошёлся не на шутку, загоняя в расщелину в своде пещеры целые облака песчаной пыли, которая забивалась в нос, глаза, скрипела на зубах. Я снова, но теперь более осторожно взял находку в руку.

– Куда бы тебя деть?

Ответа, конечно же, не последовало. Недолго думая, снял с шеи цепочку и повесил медальон на неё, но стоило металлу коснуться груди, как тело пронзила острая боль, яркая вспышка света ослепила и тут же навалился мрак.

Очнулся я там же, ощутив, что продрог до костей.

Ветер наверху затих. Пахнет озоном и плесенью. Попадавшие в пролом солнечные лучи кажутся неестественно яркими, и, наверное, греют, а я в тени, и замёрз. Вдалеке громыхнул гром, где-то рядом слышится мерный звон падающих капель.

Коснулся груди, и вздрогнул… провёл ещё раз… ощупал цепочку… медальон исчез!

Превозмогая боль в ноге, поднялся. Доковылял до освещённого солнцем участка. Один плюс – озноб постепенно отступает.

Вот и что теперь делать? Метра три с половиной до расщелины. Не так и много. Но… даже если б не нога, не допрыгнул бы. Да и зацепиться не за что, ещё и стены слишком далеко друг от друга.

– Эй! Меня кто-нибудь слышит?!

Тишина, только звон капель. Куда идти? Стянув с головы бандану, обтёр пыль с лица и, достав сигареты, чиркнул зажигалкой. Пламя вильнуло в сторону и потухло от сквозняка.

Кстати! Мне же экскурсию предлагали по пещерам. Хотя… нет, те далеко были. Говорили, что на машине ехать надо будет. Вот влип-то. Был бы хоть фонарик. Шляться на ощупь глупо, провалюсь ещё куда-нибудь. И вообще, рано или поздно в лагере должны заметить моё исчезновение, да и дыру в раскопе… Вот только солнце уже заходит. В пещере потемнело и стало холодно.

Уселся. Жду. Главное, чтобы завтра с утра погода не испортилась, а то меня так могут и не кинуться. Неожиданно со стороны одного из туннелей донёсся странный звук и вскоре в глаза ударил свет факелов. Запахло копотью. Видок у приближающихся был странный: длинные спутанные волосы, неопрятные всклокоченные бороды, кожаные одежды на манер исторических фильмов, факелы в руках. Наверное, ролевики развлекаются, но это не важно. Главное меня нашли!

Один из мужчин сделал шаг вперёд. Широкие плечи, изрядный живот, чёрная длинная борода, голова высоко поднята, пронзительный взгляд маленьких глубоко посажёных глаз неестественно сверкающих в свете факелов. Обдолбался чем-то что ли?

– Хай всем! – с облегчение восклицаю. – Я провалился, – указываю наверх и, сам же непонимающе уставился на свод пещеры – отверстие исчезло.

Подошедший что-то проговорил. Голос гортанный, рокочущий, язык незнакомый. Чёрт, ещё и иностранцы. И самое противное, что язык их даже отдалённо не напоминает ничего из известного мне. Я не то чтобы полиглот. Но на английском объясняюсь вполне прилично, немецкий кое-как понимаю, ну а ряд других языков хотя бы идентифицировать в состоянии. А этот – нет.

Я только собрался что-то сказать на довольно распространённом английском и тут же ощутил удар по затылку, колени подогнулись, свет факелов начал расплываться и навалилась тьма.