часть 6

РЕВНОСТЬ

Спокойно, Черкасов, спокойно... Уговариваю себя, глядя в стену напротив. Кровь курсирует в моих венах, как-то по-особенному неприятно и вязко закручиваясь в груди. Потому что в парк аттракционов Злата поехала с Родионом.

Очень сложно принять, что мечту женщины, к которой ты неравнодушен исполняешь не ты. Очень. Потому что, там лежат её эмоции, которые подаришь ей не ты, и съешь их тоже не ты. А я очень хотел бы пировать ни с кем этого не разделяя. И теперь со мной происходит какая-то дичь. Я не могу ни о чем другом думать, я не могу работать. Я просто завис на этом гребанном выворачивающем душу ощущении.

Если бы у меня была такая власть, я бы сейчас закрыл этот парк к чёртовой матери. Потому что второй возможности первый раз привести её на аттракционы не будет. Всё!

Утыкаюсь разгоряченным лбом в стекло, глядя на снующие туда-сюда машины. Что я сделал не так? Видимо - всё. Но вся беда в том, что, исключая тот неправильно сформулированный вопрос и не подаренный вовремя букет, я бы ничего не стал исправлять. Я не понимаю - как иначе. И не умею быть кем-то кроме себя самого.

- Демид.

- Слушаю, Регина.

- Ты не перезвонил Потоцкой.

- Ах да. Перезвоню.

Не сейчас только. Не желаю слышать сейчас других женщин.

- Как дела с инвесторами?

- Все отлично. Злата неплохо проводит время с Родионом, - скриплю я.

И для инвестирования это хорошо. А для меня лично... это...

- Что-то случилось, Дем?

– Нет. Ничего критичного.

Я должен как-то исправить ситуацию со Златой. И я, наверное, знаю - как. Хочу поговорить не с ней, а с Иваном Михайловичем. Есть в ее интонациях что-то такое, когда она говорит «дед», что-то такое восхищенное и уважительное. Наверное, мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь она говорила с такой интонацией и моё имя. Конечно же, я бы прибавил еще парочку акцентов в его произношение… Хочу пообщаться плотнее. И так приблизиться к ней.

- Я могу чем-то помочь? – Регина все еще стоит где-то за спиной. - Хм... Может быть. Поговори со мной как женщина.

- Мм... В каком смысле? - настороженно.

- Сядь, - разворачиваясь, киваю ей на кресло. - У меня кажется проблема. Мне нравится женщина. А я ей не очень. Проблема в том, что я не могу это сгладить бабкам. И стать иным для того, чтобы ей понравиться - тоже. Есть какие-то рецепты в рамках этой маржи? Регина задумчиво останавливается взглядом на моем лице.

- Найти похожую женщину, которая будет более благосклонна?

- Не подходит. Дело не только во внешности. Отчасти она и нравится мне своей неблагосклонностью. Потому что это не манипуляции или капризы, это скорее попытка защитить свою уникальность и целостность. И там есть за что биться.

- Какая сложна задача.

- Так вот... - развожу руками.

- Может быть, ты ей показал только непривлекательные стороны товара? И если продемонстрировать положительные, то она сможет принять тебя и таким какой ты есть?

- Это может сработать, - киваю я. - Но опять же, проблема в том, что все свои стороны я считаю положительными. Нравятся они кому-то или нет.

- Тебе шашечки или ехать, Дэм?

- Допустим, ехать.

- Тогда покажи то, что может её очаровать. Чем-то же ты очаровываешь женщин, кроме кошелька. Продемонстрируй!

- Мне кажется она невинна.

- Причем здесь это?

- Если я ей продемонстрируют то, чем очаровываю женщин, боюсь это ее больше шокирует, чем вдохновит.

- Делать ставку на размер - это пошлость, Дэм! - усмехается Регина.

- Ну почему же только на размер? Я и в процессе неплох.

- Поищи что-то альтернативное.

- Навешать как следует оборзевшему сопернику считается? - рычу я, наблюдая за притормаживающей у крыльца тачкой брата.

- Боюсь, нет.

- Ну всё, тогда я пас.

- Значит, эта женщина нравится тебе недостаточно.

Достаточно она мне нравится!

Он помогает выйти Злате из машины. Сегодня она в широких брюках, облегающих ягодицы, в топе, обхватывающим ошейником шею и шляпке в мужском стиле. На руке висит пиджак. И это вау.

- Пойду поздороваюсь.

Спускаюсь им навстречу. Кровь кипит...

- Добрый вечер, - встаю у них на пути.

- Здравствуйте, Демид.

Я смотрю в ее глаза, в моей голове кино, как подхватывая за талию, я увожу ее в подсобку. Сдираю эти брюки и… И...

- Брат, - хмурится Родион. - Ты что-то хотел?

- Да.

Но если скажу – что, никто здесь не оценит.

- Мне нужно поговорить с тобой, Злата. Как освободишься, - бросаю взгляд на брата. - Набери меня, я спущусь.

И как идиот перелопачиваю у себя в кабинете все, что накопали про нее мои люди. Я ищу повод для разговора с женщиной? С девчонкой! Серьезно? Тебе заняться нечем больше?! Работы невпроворот!

С раздражением швыряю все распечатки вверх. Они медленно кружат вниз, как листья с деревьев. И заваливают пол в кабинете.

Бросаю жадный взгляд на бар. Достаю оттуда тяжёлую полную бутылку. Она звонит мне. Видимо, "освободилась".

Черкасов, выдыхай! Хочет Родиона? Пусть выходит за него. Какие проблемы? В груди от этого решения очень больно ноет. Поноет недельку и отпустит!

- Да, - отвечаю по телефону ей. Держу бутылку над стеклянным журнальный столиком.

- Вы просили позвонить, Демид.

Моя грудь разрывается от того, что я говорю. Но голос ровный и прохладный.

- Я передумал. Вызову тебе такси.

- Спасибо, не нужно, Родион ждёт...

Скидывает вызов. Закрывая глаза, разжимаю кисть. Бутылка с грохотом и звоном раскалывает каленую столешницу. Я чувствую острый болезненный кайф. В груди. Он утекает куда-то в живот. Очень болезненный. Настолько, что загибаюсь. Падаю на своё кресло.

- Убрать? –заглядывает секретарша, настороженно оглядывая груду осколков.

- Нет! Мне нравится так! – срывает меня эмоционально на нее.

Растерянно смотрит, пытаясь уловить в моем взгляде - что ей предпринять.

- Ладно, иди, Оля. Потом клининг вызовешь…

Порежется еще.

Включаю с пульта проветривание, спиртом несет как в больнице.

- Ну и чего ты сделал, кретин? - смотрю на себя в зеркало. - Зачем ты это сделал?

Это же не просто женщина. Это спасательный круг для твоей семьи. Ты думаешь, Родион потянет эту историю? Нет, я не думаю.

Встал, догнал, извинился. Давай!

Не могу!

Выбрала Родиона - её проблемы. Всё. Что бы еще сломать, чтобы это тяжёлое чувство быстрее отпустило? Наблюдаю в окно, как она садится в его машину. В последнее мгновение бросает взгляд на мои окна. Они затемнены, и она не может меня видеть.

Ладно, Черкасов, попсиховал? Успокоился? Теперь напрягись и сделай нормально. Давно меня так не сносило…