Глава 1. Изгнанница

Меня зовут Света, и я никогда не видела своего отца. Мать растила меня одна – ей катастрофически не везло с мужчинами: попадались одни лодыри, альфонсы да алкаши. Она, конечно же, хотела, чтобы в доме был мужик, но каждый раз не решалась мириться с нищетой и унижением.

Детей со своего дома не гнала, но жизнь наша проходила в постоянных истериках. Так родительница компенсировала свою «ущербность».

Особенно же доставалось от нее моему брату, и он ушел из дому сразу же после окончания школы. Испарился. Ни письма, ни весточки. Матери же было все равно, но всю свою злость она перенесла на меня.

- Да что б ты издохла, чучело!!! – кричала мать, стоя над моей постелью утром. Так она меня будила.

И я, как побитая собачонка, сразу же сворачивалась в калачик, покрепче прижимая к себе любимого котенка Эмми. Потому что знала: мама может побить; котенок же, жалобно мяукая, будет отброшен куда подальше.

Наверное, именно из-за стрессов я плохо росла и долго оставалась слишком изящной – худенькой и пугливой девочкой. Поэтому и в школу тоже пошла с запозданием.

И вот прошло несколько лет, и я уже мечтала о том недалеком времени, когда смогу наконец-то стать свободной: поступлю на учебу, или просто уйду из дому (прихватив с собою Эмми).

Год после школы я просто болталась без дела – в основном сидела в своей комнате и читала книжки, изредка выходила в магазин. Мать же по этому поводу бесновалась ужасно.

- Света, ты уже давно совершеннолетняя! – орала она, упрекая меня в том, что я вишу у нее на шее. - Пора бы идти работать! Я в твои годы! – и бла-бла-бла.

И когда мне исполнилось девятнадцать, у меня уже был разработан план побега…

Как вдруг моя жизнь круто изменилась: мать вышла замуж за самого настоящего богача.

Поначалу совместной жизни мне даже показалось, что наши отношения с матерью могут быть нормальными. Мама перестала на мне срываться - драться и кричать. Мы переехали со своей коммуналки в огромный загородный дом. Новый муж подарил жене красивую машину; мать сдала на права, села за руль. А потом она начала посещать салоны красоты и спортзал.

Для меня же отвели в огромном доме свою личную комнату, где я смогла наконец-то уединиться, спокойно почитать книжку или полистать журналы, порисовать и, главное, хорошенько отоспаться. Свой огромный гардероб я наполнила красивыми и удобными вещами, по стенам развесила рисунки, а на подоконник поставила цветы.

Кошка Эмми теперь свободно гуляла во дворе. И в доме для нее тоже был организован уголок – мягкий домик, стоящий в гостиной, лоток, мисочки на кухне, игрушки. Но она все равно так и норовила забраться на ночь в кровать ко мне, своей хозяйке. И мне это нравилось.

- Да, ты у меня простушка, - говорила я Эмми, ласково прижимая к себе любимицу, - но совсем скоро я найду тебе крутого жениха! Вот посмотри, какой красавец, - и я показывала кошке картинку на экране, там, изящно изогнув спину, стоял пепельно-рыжий кот-ориентал, с длинной симпатичной мордой и огромными умными глазами. – Нравится?

- Мурррр… - довольно урчала кошка.

- А вот мне с этим делом будет немного сложней, - вздыхала я, рассматривая фото парня, с которым совершенно не была знакома, но его обнаженный торс отчего-то вызывал в моем теле сладкую дрожь.

Я была взрослой девушкой, и мое расцветшее тело все чаще напоминало о потребности в совсем не невинных ласках. Часто по ночам меня одолевало безудержное желание близости с мужчиной, образ которого смутно вырисовывался в моем сознании.

Но я не знала, как скоро смогу его встретить. Поэтому втайне от матери, запирая комнату на ключ, иногда забавлялась тем, что ласкала саму себя. Я закрывала глаза, разводила пошире коленки и, закусив нижнюю губу, слегка касалась ладонью своего цветка. Затем я осторожно раздвигала лепестки и, нащупав влажность, погружала туда пальчик, прижимая. Ощутив нарастающую пульсацию в чувствительной горошинке, я покрепче сжимала бедра, постанывая и покусывая губы - до тех пор, пока яркая вспышка слепила глаза, а по телу проносилась молния сладостной боли. Опустошенная, уткнувшись лицом в подушку, я представляла лицо парня с картинки, его пламенный взгляд, обращенный ко мне, почти явственно ощущая крепкие ладони, ласкающие все мое тело. Это были редкие минуты блаженства!

И тут произошло событие, в корне изменившее ситуацию: мать забеременела. Ей было сорок два года, и она в принципе не надеялась заиметь еще одного ребенка. Но ее муж Иосиф приложил к этому все усилия – и вот оно, случилось!

Отчим был рад безмерно. На мать же ее беременность повлияла негативно: она снова стала злой, раздражительной и подозрительной до такой степени, что как-то приревновала мужа ко мне, своей дочери!

Как-то утром, посетив прежде туалет, потом позанимавшись «самоистязанием», я повязала волосы лентой и беззаботно спустилась на кухню в своей любимой черненькой пижаме – шелковых трусиках и топике на тоненьких бретельках. Эмми увязалась за мною следом. Иосиф в это время сидел за столом и пил кофе, а пожилая толстая кухарка готовила ему омлет.

- Садись ко мне, красавица, - подозвал меня отчим.

А когда я, мило улыбнувшись, приблизилась к нему, он, словно шутя, хлопнул меня по попке.

В это же время на кухню вышла мать.

- Ах ты, мерзавка!!! – закричала она, стоя на верхней ступеньке лестницы. А потом, держась за поручни, начала быстро спускаться вниз.

Я же привычно вогнула голову в плечи и хотела прошмыгнуть мимо матери, чтобы укрыться в своей комнате. Но цепкие пальцы с длинными ногтями тут же ухватили меня за руку и больно сжали выше локтя.

- Иосиф?! – глядя в упор на мужа, орала мать. – Это что ж, эта дрянь только что с тобой заигрывала?! Да она же потаскуха! Зараза! Змея!

- Успокойся, Марина, тут ничего такого…- виновато глядя на чашку с кофе, промямлил отчим. Он был лысым и колченогим толстячком и, несмотря на свое богатство, совершенно не умел ладить с женщинами. Поэтому и оставался холостым все это время. До тех пор, пока не повстречал в баре мою мать, официантку Марину, которая ловко воспользовалась ситуацией: когда мужчина был очень пьяным, красиво затянула его в постель. Иосиф тогда от радости женился. И вот теперь…

- Да я ни в чем тебя и не виню! Это все она!!! – орала мать.

- Да … просто… - я попробовала вырваться, но пальцы матери еще больнее сдавили меня за руку.

- Ничего не просто! Пошли со мной!

А дальше все было как в страшном сне. Отчим остался сидеть за столом. Кухарка делала вид, что ничего особенного не происходит. Все еще голодная Эмми начала жалобно мяукать. Мать же потащила меня, раздетую, за собой.

Резко открыв входную дверь, она на минуту замешкалась – на улице шел дождь – но потом ее решительность возросла многократно, и она с силой толкнула меня вперед.

Упав коленями на каменные ступеньки, я застонала от боли.

- Пошла вон из моего дома, змея! – орала мать.

Резкий порыв ветра разметал полы ее халата – и показался беременный живот.

- Но что я такого?.. Я просто вышла на кухню… А он… - испуганно шептала я.

- А! Так вот оно что?!! – мать, сделав шаг вперед, оглянулась на дверь. – Ты слышишь, Иосиф? Эта мерзавка говорит, что ты хотел ее соблазнить?!

- Да что ты?! – Иосиф слишком быстро поднялся со стула, и тот с грохотом упал на землю. – И в мыслях такого не было… Марина, там дождь, возвращайся в дом. Ведь ты можешь простудить моего ребенка.

- Я все поняла! Это опять случилось со мной! Ты такой же, как все они!!! – смахивая капли дождя с лица, кричала мать. Я же осторожно поднялась на ноги и теперь стояла на крыльце, дрожа от холода.

- Нет, я не такой, - Иосиф появился в дверном проеме, и я заметила мимолетный взгляд кухарки – сквозь стекло.

- Я больше не выдержу! – кричала мать. – И если ты… Я не хочу этого ребенка!

- Успокойся, Марина, - Иосиф смешно выпятил толстые губы, а его бледно-серые лягушечьи глаза просто-таки вывалились от страха.

- Я – или она?! – кричала мать.

- Да конечно же ты!

И тогда мать, собрав на животе халат, грозно пошла на меня. Ухватив на этот раз за волосы, она потащила меня через весь двор к калитке. А там, открыв замок, с силой толкнула в спину.

Не удержавшись на ногах, я упала в лужу – прямо лицом в грязь!

Калитка громыхнула железом, защелкнулся замок и сразу же послышались звуки отдаляющихся шагов – а я так и осталась лежать; одна, среди пустынной улицы, в грязи.

«И зачем мне было вставать в такую рань? - думала я, осторожно подымаясь на корточки. – Ведь сегодня же воскресенье, можно было бы поспать подольше!»

Несмотря на ненастную погоду, одетая лишь в шелковую пижаму, я поначалу совершенно не почувствовала холода: возможно, так на меня подействовал стресс? Но встав на ноги и прислонившись спиной к высокому каменному забору, опять затряслась от озноба.

Там я и простояла некоторое время – одна, замерзшая и вымокшая под дождем, капли которого сбегали грязными ручейками по моему лицу.

Идти мне было некуда: в старой квартире уже, наверное, жили другие люди (да и кто бы меня туда пустил без матери?). Отца я не знала. Брат неизвестно где. А иных родственников и не было в помине.

Поэтому, набравшись смелости, я подошла к калитке и нажала на звонок.

- Кто там? – услышала я голос кухарки.

- Эээ…э…ттто йййя… - стуча зубами, но стараясь говорить как можно громче, сказала я. – Впусссститтте ммм…мменя обрратно?

- Не позволено! – донесся до меня совершенно не сочувствующий мне голос.

- Прошу… Я ведь тут замерзну! И… Как же мне, голой, стоять тут, посреди улицы? - спросила я, и сразу же употребила, по моему мнению, еще более весомый аргумент: - Соседи могут вызвать полицию!

Вместо ответа калитка резко открылась – и оттуда ко мне полетела моя любимая юбка – со множеством рюш и оборок, следом за ней – фиолетовый корсет.

- Не густо! – подбирая трясущимися от волнения руками свою одежду и кое-как натягивая ее на себя, крикнула я в щель калитки, которая быстро закрывалась, так что я даже не успела разглядеть, кто был так щедр ко мне. И тут, ко всему прочему, усилился холодный дождь.

- Эй, вы! - я еще несколько раз нажимала на кнопку звонка. Но ответа так и не последовало.

Холод пробирал меня до костей, в голове вертелась только одна мысль: как бы согреться. И еще этот нелепый наряд – юбка и корсет поверх вымокшей, в грязи пижамы!

Когда же я поняла окончательно, что открывать мне никто не собирется, сделав глубокий вдох, повернулась лицом к дороге.

В окнах соседних домов дребезжал свет. И первой моей мыслью было постучаться в чьи-нибудь ворота.

«Но что скажет мама? - подумала я. Но потом в голове моей стрелой пронеслось: - А разве ей не все равно?»

И, сжав волю в кулак, я пошла через дорогу.

У красивой калитки, декорированной железной паутиной, я простояла несколько минут. А потом двинулась дальше.

Так я миновала всю улицу, на которой стоял дом отчима, и вышла на городскую трассу.