Глава 3

Алихан

За один день вся моя жизнь изменилась. Хотя утро начиналось, как самое обыденное, не предвещающее никаких особых сюрпризов. Рассвет я встретил на террасе с чашкой кофе, наблюдая за рабочими, которые заканчивали возводить свадебные шатры, оставалось отрегулировать мелкие недочёты.

— Доброе утро, брат! — подскочила младшая сестра, радостно повиснув на моём плече.

Только Лали я и позволял так делать.

— Ты рано встала, — заметил.

— Ещё бы! — округлила глаза девчонка. — До церемонии осталось всего ничего, а мне ещё причёску сделать надо, потом — макияж, потом влезть в супер тесное платье, и главное, не грохнуться в обморок от голода при всём при этом! — хихикнула, нагло отбирая у меня чашку, залпом допивая остатки. — Только маме не говори, она меня на воде двое суток держит, — лукаво подмигнула, вручив чашку обратно мне в руку.

Демонстративно обречённо вздохнул.

— И к чему столько заморочек?

— Как это? — возмутилась Лали. — Всё-таки мой единственный брат женится! Я должна выглядеть достойно, как принцесса на выданье, — горделиво вздёрнула подбородок.

— Никакого тебе выданья, пока университет не закончишь, — усмехнулся, потрепав по макушке, отчего она фыркнула и отскочила в сторону.

— Какой же ты чёрствый сухарь, господин Алихан Шахмаз, — проворчала с фальшивой обидой. — Никакой любви и романтики с тобой! — обвинила, а на мой встречный хмурый взгляд расхохоталась и скрылась в недрах усадьбы.

Вот же оторва!

Хотя злиться на неё не получалось.

Тем более, что мне и без её бестактного поведения, было на кого злиться. Например…

— Так и будешь там прикидываться мебелью, или, наконец, доложишь о случившемся? — обратился к подошедшему во время моего разговора с Лали.

Вообще, Умут — смышлёный малый, неспроста за четыре года работы на меня, сумел так возвыситься по служебной лестнице. Но присущая ему наивность иногда жутко раздражала. И с чего решил, что я не заметил его появления? Не обратился бы я первым, он бы ещё долго зависал там, не зная, как подступиться.

— Расследование ведётся, господин Алихан, — отлип от дальней колонны парень, шагнув ближе.

— Ты хотел сказать: обвал произошёл целых два с половиной часа назад, а ты на месте аварии до сих пор не побывал и не в курсе, что случилось? — по-своему расценил я услышанное.

Верно расценил.

— Я… — опустил голову Умут. — Собирался. А потом вы позвонили. Подумал, вы тоже захотите взглянуть, и мы можем поехать вместе… — закончил совсем неубедительно.

— Я плачу тебе не для того, чтобы ты думал, — отозвался, не скрывая нахлынувшего раздражения, — а для того, чтобы ты выполнял свою работу, Умут. И выполнял её ответственно, — подхватил оставленный ранее на спинке кресла пиджак и направился к главному выезду. — Два человека пострадало, Умут, — продолжил уже на ходу. — Что с ними? Их доставили в больницу? Каково их состояние? Их семьям сообщили? Обеспечили всем необходимым? — стиснул зубы, ведь злость начала граничить с яростью.

Ещё немного и сорвусь. Повезло подчинённому, меня услышал не только он.

— Ты снова уходишь? — донеслось сверху мягкое и ласковое, с ноткой беспокойства, от старшей Шахмаз.

Мама застыла на середине лестницы, мимо которой я в этот момент проходил.

— Да. Не знаю, когда вернусь, — не стал отрицать.

— Но ты же вернулся только пятнадцать минут назад, Алихан, — с упрёком покачала она головой. — И что значит: «Не знаю, когда вернусь»? — шагнула вниз по ступеням. — У тебя сегодня свадьба, сын!

Домой я действительно вернулся не так давно. Успел принять душ и переодеться. Задержался лишь ради чашки кофе, в ожидании явления Умута.

— Доступ к шахте хотя бы перекрыли? — обернулся к тому, о ком подумал последним. — Вызвали главного инженера?

Тот с готовностью покивал, так что я вернул внимание к женщине, которая успела завершить свой спуск по ступеням. Несмотря на раннее утро, выглядела она, как всегда изящно и грациозно, словно не у себя дома, а на чаепитии у английской королевы.

Вот у кого было бы неплохо поучиться моим рабочим дисциплине и порядку…

— Ты даже не позавтракал, — снова попрекнула между тем мама.

— Позавтракал. И я, правда, спешу,

— Так уж и позавтракал? — прищурилась она подозрительно. — И когда только успел? — усмехнулась. — Фидан только начала накрывать на стол, — закончила с вполне прозрачным намёком, аккуратно тронув меня за локоть в явном намерении задать направление к столовой.

Оправдываться, да ещё и при посторонних, я точно не собирался. Хорошо, на этот раз хватило одного взгляда, и мама быстренько вспомнила о том, что я давно не ребёнок, которого необходимо опекать. Слишком часто она в последнее время забывается.

— Прошу прощения. Просто я за тебя волнуюсь, ты практически не спишь и очень мало ешь, — повинилась передо мной.

Развивать полемику дальше не было никакого желания, да и звонок входящего отвлёк. Номер был неизвестным, комбинация цифр непривычная.

— Слушаю.

В ответ послышался сдавленный кашель. Женский. А за ним робкое, совсем тихое:

— Alihan… Bey* — прозвучало с запинкой, затем сбивчиво, на турецком и с акцентом: — Меня зовут Аида Демиркан. Я — дочь посла, господина Александра Демиркана.

Всё былое смело из моей головы в одночасье. С послом я познакомился двенадцать лет назад, на территории Бурдж Хаммуда. Тогда же и видел его в последний раз. Он спас мою жизнь. И я перед ним в долгу. Я дал ему слово, что обязательно расплачусь. Даже если сам буду истекать кровью, буду пребывать на пороге смерти, любой ценой, в любое время, когда бы ни возникла нужда. Долг жизни — единственное, что нас связывает, после произошедшего мы не общались.

— Вы меня слышите? — уточнила девушка, поскольку я не ответил, занятый воспоминаниями о том, о ком шла речь.

— Да, слушаю. Ваш отец в порядке? — спросил, хотя уже предполагал обратное.

Иначе бы она не обратилась ко мне.

— Он сказал, чтобы я позвонила вам. Сказал, что вы поможете, — подтвердила мои мысли Аида. — Он… погиб.

Жаль…

Хороший был человек.

— Где вы?

— Эр-Рияд.

— Скоро буду.

Шесть часов спустя

Аида

— Нет! Так нельзя! Остановитесь! — сорвалось с моих губ, вместе с пробуждением.

Не собиралась спать, но бессонная ночь в бегах дала о себе знать, меня вырубило там же, где сидела — на гостевом диванчике в кабинете отца. Снились кошмары. От этих же кошмаров я и проснулась. За окном вовсю светило солнце, а контрольно-пропускных пунктов перед посольством стало два. Второй устроили сподручные аль-Алаби. Да, вот так нагло и бессовестно, совершенно не считаясь с законами и моралью, они безнаказанно останавливали и обыскивали всех, кто входил и выходил из посольства. Самое безумное: никто их не останавливал. Местные власти будто впали в спячку, закрыв на всё глаза. Не менее обидным оказался и тот факт, что управление посольства тоже не собиралось придавать огласке происходящее, опасаясь возможной конфронтации в будущем. В общем, нафиг никому не сдалась дочь бывшего посла. Почему бывшего? Да потому что мёртвый посол — уже не посол. Никто. Документальное подтверждение данному факту я получила немного позже моей первой встречи с Амиром аль-Алаби. Тогда же удалось связаться не только с тем, кому велел позвонить отец, но и с Ясминой. С ней действительно всё было в порядке, если верить её словам, женщина отправилась улаживать процедуры, связанные с нашим общим несчастьем. И единственное, что ещё напоминало о жизни господина Александра Демиркана в этих стенах — временное разрешение оставаться здесь. Его лимит, к слову, тоже был не особо надёжным и долгим. Вошедшая после моего пробуждения референт отца прямо заявила об этом:

— Мы держим свою позицию, как можем, однако на нас слишком давят. Сами знаете, их влияние… Таким, как аль-Алаби, не отказывают, — услышала я, словно дежавю. — Госпожа Аида, необходимо срочно придумать выход из ситуации, иначе… — запнулась и не стала договаривать, опустив взгляд.

— За мной приедут. И заберут отсюда. Но мне нужно ещё время, — отозвалась я максимально нейтрально.

Кого старалась убедить: ту, к кому обращалась, или себя — тот ещё вопрос.

Алихан обещал приехать, да.

Но успеет ли?

— Боюсь, времени остаётся едва ли до конца сегодняшнего дня, — вздохнула женщина, присела рядом со мной, взяла за руку. — Мне очень жаль. Я соболезную вашей утрате. И всё понимаю, поверьте. Мы, правда, делаем всё, что можем. Но поймите, госпожа Демиркан, у нас тоже есть дети. И мы хотим вернуться домой, к ним, обнять их, живых и невредимых, — сдавила мою ладонь, участливо взглянув мне в лицо.

А у меня в груди словно чёрная дыра образовалась. Ни вдохнуть. Ни выдохнуть. Кислород застрял в лёгких, оседая горькой тяжестью и болью. Прикосновение я разорвала. Поднялась на ноги.

— Я понимаю. Всё понимаю.

Да, трусливо сбежала. За неприметную дверь у книжного шкафа, ведущую в небольшую уборную. Там, включив ледяную воду, я долго умывалась, бездумно смотрела на своё жалкое отражение, стараясь не поддаваться подступающей истерике. Хотелось всё крушить, кричать во всё горло, сойти с ума. Неимоверных усилий стоило запихнуть все эти неуместные желания куда подальше, и сосредоточиться не на себе, не на своих чувствах. Об отце тоже старалась не думать. Как и о той колючей тьме, что воцарилась в моей душе.

— Очень хорошо всё понимаю, — криво ухмыльнулась я своему отражению, вспомнив разговор.

Сумка с вещами была тут. От вчерашней одежды — перепачканной и помятой, придающей мне вид бездомной бродяжки, я избавилась. Чёрная блуза с коротким рукавом и самые обычные брюки с завышенной талией едва ли способствовали образу завидной невесты, но хотя бы спутавшиеся растрёпанные волосы я собрала, как следует, с особой тщательностью. Простые, незаурядные действия, как ни странно, помогали обрести подобие спокойствия. Вернувшись в кабинет, я даже сумела выдавить из себя виноватую улыбку для той, кто до сих пор там находилась. А вот дальше улыбаться я перестала. Сжав ладони в кулаки, втянув в себя побольше воздуха и набравшись храбрости, я стремительно направилась на улицу, к Амиру аль-Алаби.

__________________________

Bey* — изначально: как звание, военное и административное, идущее первоначально от общетюркского титула bək — вождь, а в настоящие дни: приставка к имени, означающая по традиции вежливое обращение к уважаемому лицу, то есть “господин”.