6 глава Геннадий Алексеевич не рад

Геннадий Алексеевич со спокойной душой вышел из туалета, направляясь в свой ставший за долгие годы работы в школе родным кабинет. Директор по привычке смотрел по сторонам, оглядывая опустевшие после звонка коридоры. Пару раз, кряхтя и бормоча что-то о некультурности современной молодежи, он наклонился поднять фантики, кинутые кем-то из учеников прямо на пол. Наконец, мужчина добрался до своего рабочего места. Геннадий Алексеевич распахнул дверь в кабинет его секретарши, за которым находился и его личный кабинет, и воззрился на весьма растерянную подчиненную, со странным испугом смотревшую в сторону двери. Мужчине это показалось более чем странным, но учитывая то, что оттуда раздавались какие-то очень подозрительные звуки и крики, секретарша была далеко не главным персонажем в сцене, которую директор этой школы уже боялся увидеть.

— Что там? — неожиданно грубо для себя спросил Геннадий Алексеевич.

— Я... я не знаю... честное слово, я побоялась входить! — выпалила подчиненная и осеклась.

— Ладно. Это мой кабинет, я и проверю, что там происходит! — решительно произнес мужчина, двигаясь к своей двери. — В конце концов, они хоть и ученики, но уже взрослые люди, они не могут ничего...

Дверь со скрипом открылась, и Геннадий Алексеевич замер, так и не закончив фразу. Обзор ему открывался небольшой, но уже этого вполне хватало, чтобы вогнать в ступор любого.

Перед тем, как рассказать, что же увидел директор школы, хочется отметить, что он действительно любил свой небольшой уютный кабинет...

Стеклянная дверца книжного шкафчика, в котором Геннадий Алексеевич по своему обычаю хранил не только умные книжки, но и почетные грамоты, висела буквально на соплях. Второй дверцы почему-то не было, зато сильно настораживала куча стекла на диване, явно некогда обладавшая прямоугольной формой. На одной из полок, половина из которых были благополучно сломаны, покоилась деревянная ножка стула. Также мужчина сразу заметил, что некоторых (почему-то самых больших) книг недоставало. Рядом со шкафчиком стоял порядком помятый диван, тканевое сидение которого было порвано в нескольких местах, но не это пугало. В спинку было воткнуто два дротика, а в стену над спинкой ещё один. Директор поднял глаза и побледнел. В его любимую картину были воткнуты оставшиеся дротики, которыми он любил играть в дартс на досуге. Геннадий Алексеевич хотел схватиться за ручку двери, чтобы прикрыть за собой дверь, но и здесь он обломался. Ручки не было. Вместо привычного деревянного шарика из двери торчал ржавый гвоздь. Плюнув на это дело, мужчина с опаской сделал шаг внутрь, заранее готовя себя к ещё большим потрясениям.

Пол под его ногой громко скрипнул, после чего крики и маты затихли. Обоих учеников почему-то не было видно, зато было видно все остальное.

Геннадий Алексеевич резко вдохнул, но так и не смог выдохнуть. Его любимое кресло было сломано! Да ещё как сломано! Спинка с сиденьем валялись на полу, а вот ножка была уже на шкафу с документами!

Рабочий стол почему-то пустовал, что порядком насторожило директора. Некоторое время он пристально изучал столешницу, но при взгляде на пол сразу стала понятна причина. Большая часть предметов лежала именно там, растоптанных, разбросанных в разные стороны! Монитор компьютера тоже угодил под раздачу, оказывается, и теперь мог покоиться с миром вместе со всеми проводами, соединявшими его с системным блоком. Но сейчас компьютер волновал Геннадия Алексеевича меньше всего. На полу лежала фотография его семьи. Естественно, стекло на рамке было вдребезги разбито.

— Ах вы маленькие!.. — свирепо прохрипел мужчина, поднял глаза... и опять замер. На полу неподалеку от стола в очень многозначительной позе лежали одноклассники, с удивлением уставившись на директора. Вероника уперлась руками в грудь Орлова, а тот навалился сверху. Секунд пять все трое не сводили друг с друга глаз, пока вдруг не раздался ужасный визг на весь кабинет.

— Геннадий Алексеич! — взвизгнула Макарова, с силой оттолкнув в сторону Сашу, который упал на пол, пребывая теперь в ещё большем шоке. — Он пытался меня изнасиловать!

Девушка прижалась к директору, а у того сразу все в голове сложилось. И он все понял. Мужчина грозно нахмурился, глядя на блондина, неспешно встающего с пола, после чего рявкнул:

— Орлов! Какого черта ты себе позволяешь?!

Тот снова замер, в недоумении глядя на Геннадия Алексеевича. А директор повернулся уже к зареванной девушке и нежным голосом произнес:

— Ну-ну, не плачь, все прошло. Сбегай, вымой личико, я сейчас с этим... — мужчина гневно зыркнул на Орлова, который теперь даже рта открыть не мог. — ...разберусь, как подобает. Все, не плачь.

Вероника нервно кивнула в ответ, после чего пулей вылетела из кабинета. Добежав до туалета, брюнетка открыла кран и плеснула себе на лицо воды. На весь этаж раздался бешеный, безудержный хохот.