Часть 4

— Это же вы, наверное, — тоном полным ужаса ахнула, — гуаша не скребете лицо совсем, бедный?

— «Гуаша»?!.. — распробовал на языке незнакомое слово блондин, морщась от омерзения. — Зачем им лицо скрести... Я тебе что, стена с побелкой? Или сусеки?!

— Это же массаж, лимита! — покачала головой я, деловито поднимаясь на ноги и завязывая длинные черные волосы в высокий хвост. Рукава бы закатала, да платье на бретелях. — Клуб отгрохали, а ухаживать за собой не научились.

— Лена, — устало застонал Олег, хватаясь за голову, — ты как три миллиона возвращать будешь? Понимаешь ведь, что, пока не отдашь, — не отпущу тебя. Хоть Пушкина мне тут читай на иврите!

— Конечно, я же не дура… — закивала я, а после на глазах Олега просто засунула ручку в графин, доставая оттуда два крупных кубика льда. Волоски на висках мужчины так и зашевелились в такт дергающемуся кадыку. — Сейчас проведу вам мастер-класс, попутно все по полочкам разложу.

Я резво двинулась к Олегу, а тот на колесиках кресла откатился в сторону. Увы, от меня не сбежишь, и лед таки коснулся его щек. И прежде чем Александрович мне руки-то не переломал, поспешно пояснила:

— Если вы не увидите, как ваши синяки на глазах уменьшились, с меня еще пятьсот тысяч!

— Идет, — хмыкнул тот. — Скоро станешь моей рабыней навечно, Ленка.

Плавно повторяя свою ежедневную рутину на лице самого сексапильного мужчины по версии каждой адекватной женщины, я видела, что Олегу это нравится. Кайфовал гад! Но, увы, никогда спасибо бы не сказал…

— Так вот, — вынужденно начала рассказывать убаюкивающим тоном. Надежда, что блондин заснет, оставалась открытой. Поток мыслей лился сам собой: — Я предлагаю вам устроить особый день в клубе, когда входят по специальным буклетам. Так больше клиентов.

— Солнце, — фыркнул тот, а по моему телу мурашки прошли нежданно-негаданно, — ты из какого года на машине времени ко мне прибыла? Своей идеей ты даже в девяностых бы никого не удивила.

— А буклеты будут не стандартными! — вовремя спохватилась. Лед растаял на кипяченом лице Олега, в ход пошли пальцы и массаж головы. Клянусь, мне не послышалось, и Олег таки замурчал, когда коготки массировали корни на темечке, но скучный мужчина скрыл истинные эмоции за ворчливостью и бубнежкой под нос. — Мы с вами устроим необычный вечер, который побьет все рекорды бара. А долг закроем за счет повышения цен в день буклетов.

— Ты сама понимаешь, — скептически оценил мой фирменный бред блондин, — какую ахинею несешь?

Время шло, массаж мой заходил на «ура», а вот экземпляр даже не зевал. Мозг взрывался, идей по-прежнему не наблюдалось, поэтому говорила все, что в голову придет:

— Устроим вечер ЛГБТ.

— Леночка… Солнце мое драгоценное… — застонал тот в голос, уже на грани то ли истерики, то ли крика. — У нас байкеры выпивают каждый день. По-твоему, это хорошая идея?

— Отличная! — закивала, сама себе не веря. Так активно массировала в панике, что не заметила, как на плечи перешла. — Везде напишем, что бар закрыт, а буклеты будем раздавать только избранным — представителям другой ориентации.

— То есть, — резюмировал Олег, — твоя идея заключается в том, что мы должны выгнать наших постоянных клиентов, закрыть клуб, напечатать кучу листовок и позвать не нашу целевую аудиторию? К тому же поднять цены в меню, дабы прикрыть твою задницу? Что это, если не притеснение!

— А у нас будет бонус! — шепнула на ушко мужчине, тот дышать резко и перестал. — Фишка одна. Такого ни у кого не было.

— Ну? — не ожидая ничего феерического, блондин сложил руки на груди. Явно не заканчивал этот диалог только ради массажа, делать который я умела более чем великолепно.

— Я знаю одну звезду эстрады. Открытого гея. Договорюсь, он выступит бесплатно у вас, — выпалила и тут же сама офигела. Нет, ну это же надо было такую фигню сморозить?! Самая большая звезда из известных мне, это сосед моей давно почившей бабушки — Дед Петро. Лет десять назад он голый по Красной площади бегал после лютой попойки, его в новостях показывали по всем каналам.

А Олег вдруг уши навострил, глаза распахнул и заинтересованно хмыкнул:

— Кто?

«Думай! Думай! Думай!» — кричала я на себя с расслабленной улыбкой, когда вдруг пожала плечами:

— Так вам все и скажи, ага! Украдете его еще у меня, а долг придется сроком отбывать…

— Все равно, — покачал головой Олег, снова откидываясь на спинку. Мол, продолжай. — Все известные эстрадные геи — не особо популярны сейчас. Никто из молодежи не придет их песни слушать. А у нас клуб современный.

— А они придут не слушать, Олеженька, — не в силах остановить свой собственный энтузиазм, не смогла остановить поезд, несущийся в пропасть. — Он будет их… Эм… Женить на сцене. Фигурально, конечно, но устроим из этого шоу за дополнительную плату. Представь, какие эмоции у людей останутся!

И блондин вдруг замолчал, а я до одури хотела, чтобы он меня с этой идеей лесом послал, а он вдруг на полном серьезе заявил:

— Знаешь, Лен… Не ожидал от тебя такой инициативы. Очень нестандартно и современно. Может сработать…

От шока ножка дрогнула, каблук подогнулся. Сердце едва ли не выпрыгнуло из груди, когда я опрометчиво четко упала прямиком на коленки другу отца… А его руки возьми да и сожмись на моей талии.

— Лена, — горестно вздохнул мужчина, — ты уже на своих двоих не стоишь? Что с тобой не так?

В ноздри ударил пьянящий аромат мужских духов: что-то еловое, цитрусовое, с капелькой чайного дерева и мяты. Если в этом мире и существовали афродизиаки, способные опьянить рассудок по щелчку пальцев, то ими сейчас был надушен Олег Коробейников.

— Со мной? — мысли путались, разбегались. Нервно облизав пересохшие губы, я позволила себе сжать руками предплечья блондина. Мощные, мускулистые, крепкие, словно сталь. Горло сжалось от дикой жажды, сводящей с ума. Голос охрип, предательски осел: — Не знаю… Главное, что с тобой все так.

За свою недолгую жизнь у меня было три парня. Первый встретился еще в первом классе. Он дарил мне валентинки, провожал до дома, а еще мы вместе сносили головы динозаврам в парке развлечений. Второй покорил сердце в старших классах, подарив первый в моей жизни поцелуй после последнего звонка. Ну и, естественно, Ромочка. Он был плохим байкером, толкал травку в барах. Не от хорошей жизни, а по острой нужде. Я часто покупала ее у него, лишь из желания поддержать любимого, а затем смывала в унитаз. А сама попробовал всего раз: когда получила разрывающее в сердце в клочья СМС: «Прости, малыш. Твоей отец предложил мне хорошую сумму, если я оставлю тебя в покое. Я взял деньги и больше не буду заниматься тем, чем занимался».

Олег был другим. Словно из иной вселенной настоящих мужчин. С умным глубоким взглядом, аурой силы и мужества, ухоженным видом и в меру накаченным телом. Сидя на его коленях, я чувствовала себя хрупкой и беззащитной. Не той, кто решит все проблемы мужчины, а наоборот — под колпаком. И это чувство, черт его дери, сводило с ума, вызывало мурашки, сворачивало внутренности в узел!

— Что ты несешь? — качая головой, блондин поднес ладонь к моему лбу, словно измеряя температуру. — Меньше надо пить, Лена. Это плохо кончится.

Белые светлые волосы стояли ежиком, когда на лбу собирались морщины от вздернутых бровей. Я задумчиво провела по коже ноготком с небольшим натиском, расправляя ее и выравнивая.

— Я не так уж и много выпила, Олег, — сорвалось с моих губ, когда цепко посмотрела ему прямо в глаза: — Ты знаешь, потому что следил за мной.

Этот странный контакт тет-а-тет длился, казалось, вечность. Зрачки блондина расширились, губы распахнулись. От задыхался от близости, а я сходила с ума, когда его пальцы погладили талию. Возможно, это был нервный тик, но все же!

— Я не следил за тобой, — сквозь зубы прохрипел он до одури низко, горячий пот скользнул по спине от вибраций в голосе. Резко дернувшись к столу, он не глядя поднял свой все еще полный бокал и поднес к носу, крылья затрепетали. — Странно, алкоголя не чувствую.

— Мишенька сказал, вам вера пить не позволяет, — язвительно-елейно протянула с натянутой улыбкой.

— Да? — в тон мне хмыкнул Олег, а после пригубил коктейль. Распробовал вкус, убедился в отсутствии алкоголя и только после осушил до дна. — И какая же вера, по мнению «Мишеньки», — фыркнул тот, злясь и пародируя меня, — мне не позволяет пить?

— Говорит, — на редкость серьезно ляпнула я, — вы строгий мусульманин.

— Вот это да, — нервно рассмеялся блондин, пожимая плечами. — Я же вылитый мусульманин. Да, Лен?

Внутри творился хаос, вертелся смерч, голова взрывалась, а вид удавалось сдержать на редкость серьезный. Поудобнее устроившись на коленках, я заметила, как руки мужчины резко и внезапно прижали меня к месту сильнее. Олег словно был не готов опустить меня в тот момент из своих объятий…

Вовремя опомнившись, мужчина убрал ладони, а вставать я и не думала. Лишь деловито постучала пальцем по губам, глубокомысленно изрекая:

— Олеженька… — мужчина гневно кашлянул, я взвизгнула: — Александрович! Знаешь, похож... Вылитый.

— Почему это? — искреннее недоумевал тот, начиная хмуриться.

— Все очевидно, — задыхаясь от страха и ужаса внутри, я выпалила так быстро, чтобы не успеть увильнуть обратно, — у тебя на коленях сидит вполне себе красивая девушка, а ты боишься к ней прикоснуться.

Глаза Коробейникова расширились, словно два огромных блюдца, а после на губах возникла издевательская улыбочка:

— Ты себе льстишь, дорогая моя, — поиграв бровями, он вызвал у меня кратковременный инсульт, невинно продолжив: — У меня на коленях сидит ребенок, а я — не педофил, знаешь ли.

— Ах! — щеки запылали от стыда и неловкости. Почему-то мозг воспринял слова Олега, как самое острое оскорбление, голос дрожал во время истерического писка: — Да мне, вообще-то, двадцать один! В этом году двадцать два будет!

— А мне за тридцать, — пожал плечами тот, словно пытаясь сказать этими словами намного больше, чем хотел. Мол, негоже мне сидеть на коленках друга отца и так явно намекать на что-то не совсем приличное. — Так что давай-ка ты встанешь на свои две, а я сделаю вид, что падения не было и…

Я не могла оставить все ТАК. Недосказанность — не мое. Я любила конкретику. Этот мужчина явно блефовал. Он не считал меня просто «ребенком», иначе что за холмик вдруг образовался в тесных черных джинсах?!