4
4
Кровь. Боль.
Паника. Давка.
Стоны и крики о помощи.
Мат и шепот умирающих…
Гарь. Запах горящих тел.
Кровь…
Кареты «скорой помощи». Полицейские и отряды специального назначения с обученными собаками.
«Боблимы», ломящие цены втридорога и волонтеры, съезжающиеся со всего района.
Репортеры, жаждущие первыми заснять горячее видео с места трагедии и родственники тех, кому успели сообщить.
- Давайте его сюда!.. Тут носилки!
- Ребенок! Я слышу голос ребенка!!!...
- Он горит! Помогите!
- Она застряла по железками!
- Беременная! Без сознания!
И снова крики. Повторяющиеся бесконечное количество раз.
Боль. И кровь.
И трагедия, объединившая многие судьбы одним испытанием.
В больнице было жарко. Не в плане духоты, а в плане поступления раненых.
- Он уже не дышит! Куда вы его привезли?
- А если…
- Не если! В морг!
- Но…
- У нас не хватает людей и палат, вы это понимаете?!
Никто ничего не желал понимать и видеть…
***
Василия Игнатьева выдернули сразу же после очередного осмотра. Он устал и был чертовски зол. Ещё пару часов назад закончилась его смена, и он мечтал попасть домой, но всё изменилось в одночасье.
Люди поступали бесконечной вереницей, и их отделение сейчас напоминало военный госпиталь.
- Какого?..
Если бы его не позвал Семен Торов, хирург, и по совместительству друг, он выругался бы более «цветасто».
- У нас ЧП.
- У нас, если ты не заметил, одно большое ЧП. Сема, говори яснее, у меня там пациент с открытым переломом и ожогами…
- А у меня Анастасия Зареченская.
- И что?
Игнатьев устало провел рукой по лбу.
- А то! Тебе фамилия ничего не говорит?
- Знакомая?
- Мля, Игнатьев, не моя знакомая!!! А фамилия тебе ничего не говорит?!
Торов заметно нервничал, что было ему не свойственно.
Оглядевшись по сторонам, он схватил друга за локоть и рванул в сторону ординаторской, оказавшейся запертой. Выхватив ключи из кармана, недрогнувшей рукой открыл дверь и втащил туда Игнатьева.
- Что за цирк устраиваешь, Сема?
- Не цирк. Мля, Игнатьев, у тебя в отделение от потери крови вот-вот умрет жена нашего олигарха Михаила Зареченского, а ты не в курсе! Ты вообще что ли новости и телек не смотришь?
- Мне некогда... - начал по привычке говорить Василий, и тут же осекся.
- Зареченский… Зареченский… Черт побери, ТОТ САМЫЙ Зареченский!
- Нет! Ты много знаешь олигархов с подобными фамилиями…
- Черт!
Игнатьев устало провел рукой по лицу.
- Что с его женой?
- Хреново с его женой… Она ещё и беременная. Теряет много крови. Нужно переливание.
- Доноры есть?
Медленное покачивание головы.
- Четвертая отрицательная. Сам знаешь, сколько людей с такой группой…
Игнатьев грязно выругался.
- Ноль четыре процента.
- Вот-вот.
- Зареченский нас порвет за жену и ребенка.
- Что с ребенком?
- Пока всё стабильно, но…
- Торов молчи. Зареченский здесь?
- Пока нет. Но, думаю, уже в курсе, и скоро начнется… Плюс пробки. Её даже перевезти не удастся.
Мужчины переглянулись.
- Ты пришел ко мне не просто так, - жестко бросил Игнатьев. – Говори.
- Там ещё девочка поступила… Ровесница Зареченской. Изуродовано лицо, ожоги, осколочные ранения. Она, видимо, прикрыла собой беременную Зареченскую. Вся спина разорвана. Фактически живой мертвец. Я проверил документы. Анастасия Дёмина, приехала поступать в универ. Есть выписка из детского дома, сирота.
Холодок побежал по спине даже видавшего виды Игнатьева.
- И?..
- У неё тоже четвертая отрицательная.
Мужчины снова переглянулись.
Игнатьев, сжав кулак, подпер им подбородок, а потом с силой вдарил кулакам о стену. Ещё и ещё…
- Торов, ну почему жизнь такое дерьмо, а?
- Тебе нельзя так говорить. Ты – врач, ты спасаешь жизни.
- Да?! Спасаю?! А почему нам сейчас приходится выбирать?! А?!
- Потому что жизнь – дерьмо.
- Сема…
- Что, Сема? Там две жизни, тут одна…
- И то, что Зареченская при деньгах, конечно, ничего не значит!
- Значит, мать твою! Ты хочешь получить оборудование для УЗИ- кабинета? А для исследовательского центра? Ты хочешь ремонта в лаборатории? Мне продолжать?
- Не надо…
В голосе Игнатьева послышалась горечь.
- Семен, ты знаешь, что делать. Готовь бригаду и операционную.