8

– Здорово потрахались. Утром повторим, – снисходительно так похлопал её по бедру и, перевернувшись на бок, почти сразу захрапел.

Сволочь. Как она могла снова клюнуть на этого хама?! Отдаться ему, дать повод так себя вести с ней?

Даша тихонько поднялась и забегала на носочках, собирая свою одежду. Оделась, вызвала такси и, крадучись, пошла к выходу. У двери в последний раз оглянулась на спящего прямо у камина мужчину и вздохнула. А ведь у них могло бы всё получиться… Если бы он не был таким равнодушным мудаком.

– Ну и хрен с тобой, – вздёрнув подбородок, открыла дверь и ахнула, отшатываясь назад.

Прямо на пороге сидела та самая псина, что чуть не сожрала её в прошлый раз. Тихое рычание и угрожающий оскал не предвещали благоприятного исхода и Даша попятилась, захлопнув дверь прямо перед носом пса.

– Только бы не залаял, только бы…

И тут же на улице раздался грозный лай.

– Да чтоб тебя!

– Не спится, красотка? – вздрогнула, когда за спиной раздался голос Савелия и поёжилась, то ли холода, то ли от его пристального взгляда.

– Убери, пожалуйста, собаку. За мной скоро такси подъедет, – проговорила ледяным тоном, не одарив его даже единственным взглядом.

Савелий хмыкнул и, более ничего не сказав, куда-то отправился, оставив Дарью стоять у двери.

И что это было? Он может за ключами пошёл? Так дверь же открыта. Или…

Немного подождав, девушка отправилась на поиски хозяина дома и нашла его мирно спящим на кровати, мягкость которой Даша успела познать ещё в прошлый раз. От усталости подкашивались ноги и безумно хотелось спать. Просто лечь рядом с этим гадким Дикарём и уснуть. Разумеется, желание своё поборола и подошла к кровати.

– Ну-ка, вставай! Там за мной уже такси приехало! Савелий! – толкнула его не очень ласково. – Подъём!

В темноте было плохо видно и Даша не успела среагировать, когда мужчина открыл глаза и резким движением повалил её на кровать, перекинув через себя, а затем, накрыл своим телом.

– Что ты беспокойная-то такая, а? Хочешь потрахаться, так и скажи, чего разводить эту канитель? – и, приподняв её одной рукой, стал стаскивать трусы другой.

Даша застонала, мысленно умоляя высшие силы послать этому психу импотенцию.

– Да что ж ты за человек такой? Мне на работу завтра! Отпусти! – а в следующее мгновение взвизгнула, когда почувствовала в себе его пальцы.

– Не так быстро, дорогуша. Я ещё не закончил с тобой, – поиграл с её клитором большим пальцем и ухмыльнулся, когда девушка выгнулась, раздвигая ноги шире. – Ну вот. Совсем другое дело.

Быстро стянул с себя «боксёры» и пальцы заменил член в полной боеготовности, отчего у Даши закружилась голова.

* * *

Вторгся в неё грубо, резко, но не причиняя боли, за что наградой Савелию был тихий вскрик. Закрыл глаза и, хрипло застонав, толкнулся глубже.

Он уже и не помнит, когда в последний раз так наслаждался сексом. С годами люди перестают чему-либо удивляться, чем-либо восхищаться. Люди теряют интерес к вкусной еде, если она ежедневно оказывается на столе. Брендовые шмотки не приносят должного удовольствия и воспринимаются, как должное. То же самое и с сексом.

Первый свой оргазм Савелий давно забыл. Это было так давно, что уже и не вспомнить… А потом были девушки, женщины. Разных возрастов, разных типажей. Даже цвет кожи иногда отличался. Всё приелось, стало просто потребностью, которую надо иногда удовлетворять.

Но Дарье, этой простой с виду девушке, удалось воскресить в нём то самое восхищение женским телом, когда готов кончить лишь бросив на неё один взгляд. Только с ней, почему-то, он возбуждался до предела. Так, словно снова в юность вернулся, когда член хоть в замочную скважину пихай.

Не то, чтобы с другими у него не было возбуждения или отсутствовала эрекция. Чем чем, а импотенцией никогда не страдал. Но с ними ощущения совсем не те. Просто кончил, снял напряжение, расслабился, а через пять минут и забыл об этом акте.

А с Дашей он ещё несколько суток будет вспоминать и смаковать каждый момент, каждый её стон и своё погружение в это горячее, податливое тело.

Девушка вонзила в его предплечья ноготки и содрогнулась, громко вскрикнув.

О, да! Этот момент он любит больше всего. Когда она кончает. Когда так крепко прижимается к нему и сжимает его член своими мышцами. Грому нравится её оргазм больше, чем свой. И смотреть на неё, когда она широко распахивает глаза и замирает, судорожно выдыхая, расслабляясь под ним, а затем взрывается от экстаза и бьётся в сладкой агонии.

– Теперь только я буду тебя трахать, – и последним толчком довести себя до финала.

Успеть выйти из неё в последний момент и спустить на белую, нежную кожу. Испачкать её своей спермой и с диким, даже каким-то больным удовольствием наблюдать, как вязкие капли стекают по её бедру вниз.

– Пожалуйста… – шепчет еле слышно пересохшими губами.

– Что? – склонился над ней, лаская языком горошинку коричневого соска, слизывая её запах, как больной маньяк.

– Отпусти… Мне домой надо.

Усмехнулся и, завалившись на бок рядом с распластанной девушкой, притянул её к себе.

– Нихрена.