 Унизительный осмотр у доктора

Сашипас подписал нужные бумаги и упорхнул, не простившись. Омегам в это время хмурый воспитатель показывал комнаты. Тут оказалось вполне сносно, спали по четыре человека в комнате. На их прежнем месте в спальнях стояло по десять коек. Мариель швырнул рюкзак в шкафчик, получил чистую одежду и полотенце. Их проводили в душевую, позже направили в столовую на ужин. Неулыбчивый и тощий воспитатель-омега неизменно сопровождал их, по пути рассказывая, где и что находится.

— А учатся тут как? — решился спросить Мариель, когда шли в столовую.

— Во вторую смену. К двум часам привозят учителей. На первом этаже, кроме столовой и актового зала, оборудовано несколько классов.

Мариель подумал, что ничего нового не услышал, директора обычных колледжей не принимают их в свои стены. Причина банальна, родители любимых отпрысков против.

Наконец-то, пришли в столовую, она оказалась светлой и просторной с добротными столиками на четверых. Ели с теми, с кем и жили. Воспитатель быстро подвёл их забрать еду на стойке раздачи и рассадил всех на свои места. Мариель робко уселся на стул, приветствуя омег. Парни, поздоровавшись, дружелюбно улыбнулись.

Обратно в спальню он шёл уже с ребятами и отвечал на вопросы. В комнате сослался на усталость. Как только лёг на кровать, сразу провалился в сон.

Утром Гезала разбудил стук двери. Пришёл воспитатель и бесцеремонно сдёрнул одеяло в ноги.

— Вставай, парень, все проснулись. Твоих друзей уже приняли, теперь твоя очередь, — пробасил мужчина.

Говор воспитателя резал слух, обычно у омеги более нежный голос, здесь было впечатление, что тот вечно простужен.

— Доброе утро, мистер Йоркс. Что значит приняли? — заволновался Гезал, напяливая одежду.

— Не беспокойся, обычный медосмотр. Даю десять минут на утренние процедуры. Попку подмыть не забудь, — ухмыльнулся омега.

— Зачем? Мы перед новым годом медосмотр проходили, — дрожащим голосом произнёс Гезал, расчёсывая волосы.

— Меньше слов, больше дела, рыжик. С тобой тут никто цацкаться не будет. Запомни, тебе говорят, ты — выполняешь. А если что-то пойдёт не так, то отхватишь плетей, — буркнул воспитатель, беспардонно открыв шкафчик Мариеля.

Противный мужик начал рыться в верхней одежде и рюкзаке. Нашёл телефон и спрятал в карман брюк.

— Эй, это моё отдайте! — подбежав к мужику, Мариель вцепился в его руку.

Надзиратель оттолкнул его с такой силой, что Гезал чуть не пропахал носом дощатый пол.

— Воспитанникам не положены телефоны! Отдадут, когда вытурят за ворота! Живо подмываться, рыжий, пока не отхватил люлей! — рыкнул Йоркс на всю комнату.

Мариель расширил глаза от ужаса. Куда он попал? Это что, тюрьма для омег? Решив не нарываться на неприятности, он подхватил висевшее на спинке кровати полотенце, взял зубную щётку и ринулся в душевую. Оставив всё на лавке, парень зашёл в уборную, а потом вернулся и быстро принял душ. Сердце отстукивало тревожно. Зачем нужен этот медосмотр? Прежде у него брали анализы и смотрели на специальном аппарате все органы. Омежьего врача он проходил формально, тот знал, что парень девственник и жалел его. Дотрагивался палочкой до дырочки, чтобы взять мазок и всего лишь. Но что будет сейчас неизвестно. С таким отношением как у этого воспитателя, а проще сказать надзирателя, пощады не будет.

Надзиратель никуда не ушёл, ждал, когда Мариель почистит зубы.

— Оставь всё тут, на лавке, позже заберёшь. Идём в медпункт, — нервно скомандовал Йоркс, десять минут явно прошли.

Гезал поплёлся за надзирателем и очутился перед дверями с надписью медпункт. Открыв дверь, Йоркс затолкнул застывшего на пороге Мариеля в кабинет.

— Доктор Амимий, я его привёл. Мариель Гезал собственной персоной.

Мариель проморгался. Было слегка непривычно, очутиться в абсолютно белой комнате. Даже костюм на враче омеге — белый.

— Можешь идти, попозже парень сам в столовую придёт, — доктор глянул строгим взглядом на воспитателя.

Надзиратель ничего не ответил, поспешив удалиться.

— Ну, чего ты в дверях застыл, малыш? Проходи, не бойся, я тебя не съем, — елейным голосом пропел омега и встал из-за стола.

Мариель испуганно отскочил, когда тот подошёл к двери. Оказалось, он закрыл её на замок, а ключ положил в карман рубахи. После ласково обхватил Мариеля за плечи и, подведя к столу, усадил на стул.

Первым делом омега взял кровь из пальца. Потом велел раздеться донага, а сам поставил пробирку в какой-то прибор. Мариель краснея, снял с себя одежду и застыл испуганно, прикрыв пах ладонями. Он заметил, что на столе у врача лежит его медицинский планшет.

Амимий повернулся и посмотрел насмешливо, подошёл и стал наминать пальцами соски.

— Значит — синдром Карсанера? Альфы у тебя уже были, Мариель? — спросил деловито.

— Н-нет. Я девственник, — заикнулся парень.

— Это хорошо, — пропел себе под нос врач, продолжая холодными руками ощупывать тело. — Ладони от паха убери, чего стыдиться, мы же оба омеги.

Мариель неохотно подчинился, зажмурив глаза, но не видеть - не значит не ощущать. Его яички бесцеремонно облапали, потом провели пальцами по небольшому члену, оттягивая крайнюю плоть. А дальше… Мариель чуть не задохнулся от того, что Амимий стал надрачивать его орган, зажав в кулаке. После этого понюхал крючковатым носом шею.

— Замечательно: фиалка и розмарин. Вкусный запах, — мурлыкнул он.

— Пожалуйста, не надо! Что вы творите?! — взвизгнул Гезал, начав отбиваться от доктора.

Амимий отошёл и хмыкнул весело:

— Что, даже не возбудился? У тебя хоть по утрам эрекция бывает, синдромный мальчик?

— Бывает, но это не ваше дело! — крикнул Гезал злобно.

Неожиданно рука Амимия просвистела в воздухе и ладонь больно ударила по щеке.

— Ещё раз просмеёшь рот открыть, когда не просят, и тебя выпорят розгами! — рявкнул он. — Твоё дело подчиняться и помалкивать! Рот будешь открывать, когда альфа попросит член облизать! Встань прямо, руки от паха убери!

По ладоням сильно ударили, задевая член. Мариель вскрикнул. Доктор лишь глазками пуговками сверкнул и выдал усмешку на лице. Потом он стал фотографировать на телефон.

Через минуту Амимий, угрожая расправой, заставил Гезала залезть на кушетку и встать на четвереньки.

— Великолепно, — удовлетворённо проурчал Амимий.

Мариель всхлипнул, по лицу заструились слёзы. Его унизили, облапали всего, влепили пощёчину. Зачем всё это? К чему такие откровенные снимки? Ему было противно, мерзко и страшно. А в следующий момент больно. Докторишка стал протискивать в него палец. Мариель завопил в голос, просил этого не делать. Гад не отреагировал. Ввёл свой длинный палец, потом вытащил и велел одеваться.

Гезал дрожащими руками принялся натягивать одежду, глядя, как гадский доктор мажет пальцем по стеклу.

— Ума не приложу, что мой брат будет делать с тобой? Из-за синдрома ты очень узкий. Я в тебя палец еле впихнул. Ещё и течек не предвидится. Впрочем, пусть разбирается сам. Моё дело доложить, что ты здоров. Кровь чистая.

— Это вы о чём? Что вы хотите сказать? Ваш брат насилует сирот? Я в полицию заявлю, — сказал Мариель, но голос был дрожащий, а лицо испуганным.

— Хах, ты сначала выйди отсюда. Ещё ни один сиротка не сбегал. Проверки из области раз в пять лет, а местный представитель опеки наш брат. Меценаты и попечители, что вкладывают сюда деньги, любят сладкие попки. Как ты знаешь, течка у омеги в восемнадцать лет, тебе уже на год больше, давненько пора иметь альфу.

Мариель слушал это, и его изрядно потряхивало. Они сделали из приюта-колледжа бордель?! Стало до ужаса жутко, а этот гадёныш снова подошёл и встал рядом. Провёл рукой по волосам и щеке. Гезал не отстранился, впадая в ступор.

— Несмотря на белое пятно, ты очень пригожий мальчик. Рыженькие у нас рождаются нечасто, да ещё и с такими зелёными глазами. А твои пухлые розовые губки даже мне хочется поцеловать. Иди завтракать. Все давно поели. И не вздумай делать глупости, я о розгах не пошутил. Чуть что, душу из тебя выбью. Веришь мне, малыш? — голос был до того сахарный, что Мариелю стало мерзко, но он кивнул, вновь решив не нарываться.

Амимий отстранился и пошёл открывать дверь. Как только путь оказался свободен, Мариель бросился прочь, захлёбываясь слезами. Он знал, что официально в стране не разрешены дома утех, поэтому они существуют подпольно. Но вот чтобы торговать сиротами, это вообще какой-то ужас. Гезалу, казалось, что он попал в страшную сказку. Кругом липкая паутина и пауки, а он маленькая бабочка, которую вот-вот сожрут.

***

Амимий докладывал пришедшему в кабинет брату, как обстоят дела.

— Всё омеги чистые и здоровые. Не все девственники, но шестеро точно, — ухмыльнулся врач.

— Что и рыжий нетронутый? Ему же девятнадцать. А вообще-то, странный он, пятно на щеке, но не родимое, а белое. Мы можем его замазать? Тональным кремом например. Ты омега, лучше знаешь, — довольным тоном сказал Арзан, сидевший на стуле.

— С Гезалом проблемы. У него синдром Карсанера, — нахмурился врач, постукивая ручкой по столу.

— Прекрати стучать! — рыкнул директор, сморщившись. — Я что тебе доктор? Расскажи, что за хрень?

Амимий задумался на пару секунд, вздохнул и посмотрел брату в глаза.

— Видишь ли, синдром Карсанера весьма редкое генетическое заболевание. Оно не опасно, с ним живут до старости. Просто у парня немного другая структура крови и естества. Ему нельзя делать пластические операции в районе отметины, больше изуродуем, чем исправим. Ещё такие люди не переносят парфюмерию и косметику. Они все страдают аллергией, кто-то красными пятнами покрывается, а кто-то и помереть от шока может.

— Вот же хрень! — раздражённо сказал директор, махнув рукой. — Только не говори мне, что это ещё не всё.

— О, братец, как ты догадался? Самое худшее впереди. Синдром отключает инстинкт омеги. Мариель по запаху определяет альфа перед ним или нет, в остальном он полный ноль. Может не возбудиться при ласках. У него не случается течек, он не сможет рожать. Бесполезный омега. Есть один выход, найти истинную пару. Не просто любящего альфу, а того, чья кровь совпадёт на генетическом уровне. Тогда его сущность раскроется и он будет полноценным, но исключительно для своего альфы. Вероятность обретения такой истинности один процент из миллиона. Кстати, от болезни у него узкая дырочка. Я палец с трудом просунул. Если его продавать, альфа порвёт его в первый раз в кровь, — поведал Амимий с грустью в голосе.

— Ничего, побольше смазки и не порвёт. А если и так, ты тут для чего? Будешь зашивать, когда надо. Зря, что ли, я с тобой деньгами делюсь? Остальным тоже неплохо перепадает. Перешли мне его фото, всех омег. Сейчас же зайду на наш подпольный сайт и организую аукцион на Гезала. Даю гарантию, за уникального мальчика с синдромом и узенькой дырочкой, мы получим раз в десять больше, чем обычно, — зловеще хохотнул Арзан.

— Может, не надо? Омега в течку сам хочет альфу, в первое соитие всё проходит, как по маслу. Потом омега привыкает ублажать клиентов. Многим это нравится. А Гезал обещал в полицию пойти. Он тут до августа, как выйдет, побежит заявление писать.

— Он тут пока не сдохнет на очередном альфе. Ты думаешь, я отпущу такого уникального и красивого мальчика? Ты меня плохо знаешь, братец. Помрёт, заставлю омежек зарыть его в лесу за забором. Помнишь, как они после одного такого случая присмирели, сами на альфий член просились, лишь бы не убивали. Заверяли, что никто ничего не узнает. И что, уже больше пяти лет выпускаем отсюда проституток, на которых клейма негде ставить. Хоть бы один из них поплакался полиции. Всё, пойду я, нужно спешно аукцион организовать. В течку выставим ещё девственника, остальных в общий строй шлюх.

Брат поднялся со стула и ушёл тяжёлой походкой. Амимий покачал головой. Да, никто за столько лет не пожаловался, брат так всех запугал, пикнуть не смеют. Но отчего такое чувство, что с этим Гезалом так просто не выйдет? Парень не примирится с участью шлюхи.