Глава 4

— Ты что делаешь? — спрашивает Наташка, кивая на телефон в моих руках. — Звонить по поводу вакансии после коктейля нежелательно, да и поздно уже.

— Хочу посмотреть, что там за зверь такой, — вбиваю в поисковик фамилию своего потенциального работодателя. — Как его имя-отчество?

— Не старайся, — смеётся Ритка. — Он только недавно здесь, и то это я знаю от бати, он с отцом Бодрова когда-то пересекался в Питере на какой-то то ли выставке, то ли конференции. Так вот тогда сынуля, то есть этот самый зверь, учился где-то в Европе, там работал первое время, только недавно вернулся в Россию. Может, ностальгия по родине замучила? Пока им особо наша пресса не заинтересовалась, но я вангую, что это ненадолго. Двигается мужик семимильными шагами.

Риткиным прогнозам я доверяю. И если развитие идёт быстро и в плюс, то плевать на зверя-начальника. Детей мне, что ли, с ним крестить? Нет, конечно. Да и не думаю, что мы часто с ним пересекаться будем. Всё-таки где он, а где менеджер вроде меня.

Но любопытство, конечно, съедает, уж очень хотелось посмотреть на этого выходца из Европы. И даже не знаю почему. Наверное, ореол загадочности всегда вызывает интерес.

— Наташка, — вспоминаю я, — ты же его видела. Какой он?

И на кой черт мне эта информация? Может быть, скоро сама увижу. Такое впечатление, что выбираю донора и хочу узнать, какие черты будут у моего будущего ребенка.

— Ну, — задумывается подруга, — симпатичный. А глаза… Ух, как глянет, так прожигает. Такие темные-темные глаза.

Н-да, негусто. Кажется, только взгляд Наташка и запомнила. И тут же я протяжно выдыхаю, вспомнив другой взгляд. Только похотливый. И не прожигающий, а разжигающий во мне нечто порочное.

— Карин, ты чего так покраснела? — хитро посматривает на меня Ритка.

— Коктейль крепкий, — отмахиваюсь я, но мне, конечно, никто не верит.

С девочками поздно не засиживаемся — всем завтра на работу, а мне на ее поиски. Точнее, сразу на прощание со старой.

Девочки из кадров сочувственно вздыхают, увидя меня на пороге, но моя радостная физиономия тут же сбивает их с толку.

— Что, впаял мне этот старый козел статью? — спрашиваю я.

— Карина, — неодобрительно смотрит одна из девочек на меня.

— Ой, прекратите, я здесь работала, знаю, что его все за глаза так называют. Так что?

— Не впаял, — качает головой и передаёт мне документы.

Прежде чем уйти, перебираю их, но характеристики не вижу и, попрощавшись с кадровичками, иду в приемную шефа. Ой, то есть бывшего шефа. Его бессменная секретарша едва ли не протирает линзы очков, увидев меня. Может, думает, что у нее глюки?

— Владимира Николаевича нет, — косится на дверь кабинета.

Ага, верю, верю я, как же…

— Передай ему, — упёршись руками в стол и нависнув над побледневшей мадам, с улыбкой говорю, — если с нового места работы запросят мою характеристику и мне не понравится хоть одно написанное там слово, то очень интересное видео отправится его жене. Ферштейн?

Блефую, конечно. Но как Владимир Николаевич со мной… В общем, с такими типами все средствами хороши. Они же не понимают, если не объяснять их языком.

— Что? — спрашивает секретарша.

— Поняла?

— Я передам, что вы заходили, — деловито отвечает она, указательным пальцем поправив очки на переносице.

— Адьес, подруга, — выдаю сногсшибательную улыбку, делая рекламу своему стоматологу, и даже подмигиваю.

Из офиса вылетаю почти на крыльях. Когда закрываешь одну дверь, непременно должна открыться другая. Вот пора в следующую и постучать. А зачем тянуть? Можно бы было отдохнуть недельку-другую, но я не привыкла сидеть без дела. Да и не факт, что меня сразу же возьмут. Если этот зверь, как назвали его девочки, нахватался европейских штучек, то наверняка собеседование будет проходить в несколько этапов.

— Да, — слышу в трубке ответ и, переключившись на официоз, говорю:

— Здравствуйте, я по вопросу трудоустройства.

Уточнив некоторые моменты, моя собеседница назначает мне сегодня на двенадцать. Да ещё у самого начальника HR. Что-то я и нервничать начинаю.

Хотя что это я? Всему всегда есть объяснение. Ритка потрепаться любит, но никогда не будет приукрашивать такие вещи. Если бизнес процветает и расширяется, то наверняка у отдела управлением персонала работы сейчас много. Вот и сам начальник собеседования проводит.

Время у меня ещё есть, а я даже не завтракала — так мечтала скорее забрать трудовую и закрыть ту дверь. Вижу кафе на противоположной стороне улицы и решаю, что это знак. Голодный человек — раздражительный человек, а я должна излучать позитив. Ну кому нужен сгусток пессимизма на работе? Правильно, никому.

Я заказываю классику: крок-мадам и чашку кофе. Пока жду заказ, смотрю в окно и улыбаюсь, надеясь, что не выгляжу полной дурочкой. Солнце светит, снега почти нет — и это середина февраля.

«В середине февраля ты была в другом месте», — напоминает внутренний голос.

Вот только шизофрении с напоминанием о моем незнакомце сейчас не хватало. Надо настраиваться на собеседование, а не вспоминать о бурной ночи в номере отеля.

Другой город, никаких имён — какова вероятность, что мы можем встретиться вновь? Как человек, разбирающийся в статистике, могу с уверенностью заявить, что коэффициент стремится к нулю. Точнее, он упал до нуля уже тогда, когда я собрала вещи и уехала домой.

Ну вот есть же другие приятные вещи, помимо секса. Например, вкусный завтрак, новая работа без домогательств шефа.

Ох, но память уже разошлась не на шутку. Как будто прямо сейчас пальцами чувствую не вилку, а кожу моего незнакомца. А как он смотрел… Игриво, похотливо, будто гипнотизировал. Тьфу, блин, видимо, от Наташки мне вчера воздушно-капельным передалась эта зараза с подбором эпитетов для взгляда. А мне, между прочим, пора на собеседование.

Здание привлекает внимание сразу. Может, этот зверь ходил на курсы архитекторов? Знает, чем завлечь. Лицо компании на твердую пятерку. Внутри тоже все выдержанно, но в то же время не отпугивает своей официальностью. Приветливый охранник сверяется со списком, когда я представляюсь, и объясняет, как дойти до нужного мне кабинета.

Поднимаюсь на третий этаж, направо… А вот и дверь с табличкой, на которой указана должность. Стучу и, нажав на ручку, произношу:

— Здравст… — но осекаюсь и замираю.

Ну сволочь же! День, который так хорошо начинался, набирает другой оборот. Надо было хоть фамилию, которая почему-то написана мелкими буквами, прочитать.