2

ГЛАВА ВТОРАЯ

Свисток закипающего чайника вывел меня из утреннего оцепенения.

Я вздрогнула и едва не опрокинула сахарницу. Живо представив, сколько “эпитетов” получу в свою сторону от бабушки, если бы это случилось, я облегченно выдохнула и выключила чайник.

Наша кухня была маленькая, и почти всё находилось на расстоянии вытянутой руки. Таким же маленьким был холодильник, и треть его занимали бабушкины лекарства, которые она пила каждый день.

Не то чтобы бабушка была тяжело больна, но хронические болячки у неё имелись. Гастрит, гипертония, геморрой.

И всё на букву “г”. Интересно, это намек, что наша жизнь тоже на буку “г”?

Заварив чай, я плюхнулась на стул. Он, угрожая развалиться, заскрипел. Стул был вдвое старше меня, а мне скоро должно было исполниться 18.

Возраст, который многие с трепетом ждут, вызывал у меня приступы отчаяния и ужаса.

Всё просто. Я не ощущала себя хозяйкой своей жизни. Несмотря на мои 170 см, ко мне относились как к ребенку.

Не особо любимому, но пока еще нужному.

А мне хотелось, чтобы со мной считались. Чтобы слышали - самые близкие мои люди, но то были лишь наивные мечты. Это в книгах и фильмах старшие в семье проявляют мудрость и понимание к подросткам. А в жизни все было иначе.

Никакой мудрости - по крайней мере по отношению ко мне - со стороны отца и бабушки я еще не видела.

Разве можно назвать нравоучения и приказы мудростью? По мне - нет.

Стараясь не пускать дальше эту мысль, я поднялась и налила себе чай. Моя чашка - с нарисованными на ней ягодами, когда-то принадлежала маме. Каждый раз, когда я пила из неё, я чувствовала себя чуть ближе к ней и ощущала себя немного сильнее.

То, что мне нужно было всегда.

Потому что каждый раз, когда папа напивался, мой, и без того хрупкий мир, разлетался на части. И не всегда я успевала достраивать его обратно, как отец вновь прикладывался к бутылке.

Ну, вот, снова о грустном...

Отгоняя от себя неприятные мысли, я сделала бутерброд. Тонкая пластинка масла и белый хлеб. Правда, после вчерашней ночи в горло кусок не лез. Я до сих пор ощущала ту ужасную вонь и липкую массу, которую мне пришлось убирать за отцом.

Потом я минут двадцать мыла руки, но если их удалось отмыть, то с памятью это было сделать невозможно.

Быстро позавтракав, я так же быстро убрала за собой и завернула в ванну. Стараясь не шуметь, закрыла дверь.

Но она, конечно же, противно заскрипела. Дверь, как и другие места в нашей квартире нуждались в починке.

Напротив входа висело старое зеркало, и потому мой взор уперся в собственное отражение.

Я выглядела не очень свежо.

Синие круги под глазами. Покрасневший нос - вот он, результат вчерашних слез, и к довершение всему, на подбородке краснел бугорок. Наверняка, к вечеру тут появится больнючий прыщ.

Замазать бы его тональным кремом, как учила Аленка. Только вот тональника у меня не было, а денег на него и другие неважные вещи мне не давали.

Ну, ничего. Сегодня у меня появится возможность наконец-то заработать свои первые рубли.

Я ободряюще улыбнулась собственному отражению.

У меня всё получится!