Глава 2
Cтася
Шум прохладной воды немного отвлекает от едких уколов совести. Они, словно черви, грызут душу. Тыкаюсь лбом в кафель родной душевой кабинки. Как же низко я пала! Тело до сих пор тянет и пульсирует от ночного вторжения двух хищников...
***
— Пошли в постельку, красавица, — рычит Лев, хватает меня на руки, — мы сделаем тебе хорошо!
— Что вы делаете... — бормочу, пока звери беззастенчиво нюхают меня во всех местах.
— Пиздец... ты такая сладенькая, мышка-охотница, — рычит Лев, нагло гуляя носом по моим подмышкам, — никогда не встречал такую вкусную крошку.
— Согласен, — выдыхает Семен, — не могу сдержаться... он наружу рвется... сука... еле держу... хочет эту самку...
— Мой тоже... — рычит Лев, вылизывая мою грудь.
А я... а что я?
Я в плену двух возбужденных хищников. И внутри меня творится что-то невообразимое. Низ живота сладко тянет, кожа напоминает оголенный нерв. Где бы ни касались оборотни, тело отвечает. Ярко. Сильно.
— Ммм! Хватит... аах! Пожалуйста, остано... ААА!
Губами Лев терзает, почти грызет мою грудь. А я мечусь по огромной кровати. Выгибаюсь навстречу этой животной ласке. Хочу ведь отстраниться! Убежать! Испариться! Но вместо этого умоляю волка продолжить.
Не словами. А поведением голодной порочной самки.
— Сладкий маленький сосочек... — мурчит Лев, глядя на меня ярко-желтыми глазами, — смотри... мышка-охотница... смотри, как он на меня реагирует...
Тело и правда словно живет своей жизнью. Соски превращаются в тугие твердые горошины. Вересов играет с ними языком. По очереди. Специально дразнит, показывает, как моя грудь краснеет, наливается, увеличивается.
Это не я... господи, да что же творится?! Мамочки!
— Я дурею... пиздец... этот запах... раздвинь ноги, девочка, — рычит Семен, забираясь между моих бедер.
Неужели он хочет? Нет! Нееет! Хотяяя...
— БОЖЕ! Не там... только... не... тааам! — кричу, порабощенная сладкой негой.
Носом оборотень тыкается в мою промежность. Массирует пальцами чувствительную вершинку клитора, рассматривает мокрые гладкие половые губы. Раскрывает. Стыдно-то как!
Его алые глаза пылают, зверь рычит. Мышцы напряжены, словно он еле сдерживается... чтобы что?!
— Узкая дырочка... сука... сладко как! — бормочет, затем бросается на мою киску. — О да... вкусная девочка...
Лев всё еще занимается грудью. Нюхает, лижет, сосет. А я парю где-то там, над огромным зданием. В белых пушистых облачках. Купаюсь в лунном свете. Но тут резко падаю... потому что тело простреливает такой волной удовольствия, что почти теряю сознание.
Это был... оргазм? Моя половая жизнь до этого момента разнообразием не отличалась. А кончать я и вовсе не умела.
— Кончила? — хитро лыбится Ярцев, — может, уже покроем эту нежную самочку? У меня сейчас хуй разорвется и яйца лопнут. Да и зверь хочет в неё... пиздец... сейчас вырвется и, боюсь, разорвет девчонку.
Семен стаскивает брюки. А я, как безумная, смотрю на большой, алый, покрытый толстыми выпуклыми венами половой орган оборотня. Огромный... облизываю губы.
— Хочешь, малышка? — волк нависает надо мной, рассматривает лицо. — Примешь меня?
Второй встает на колени. Оголяется. Его член не меньше. Но толще. Господи! Эти штуки в меня не влезут! Сжимаюсь, пытаюсь свести бёдра. Но Семен быстро напоминает, кто сейчас здесь главный.
— Если не будешь сопротивляться, получишь удовольствие, — шепчет, нависает.
Чувствую, как его толстая головка медленно распахивает мою киску. Боже! Что же это... мечусь, кричу. Но принимаю.
— Мокрая... ты вся мокрая... это хорошо... — рычит оборотень, — значит, готова... сука... ты такая узкая, мышка-охотница...
— Красивая, мокрая, податливая... идеальная самка, — Лев ласкает себя, глядя на то, как его друг входит в меня.
Но Семен не спешит. Он двигается медленно, толкается аккуратно. Даёт привыкнуть к огромному размеру. А во мне просыпается эфемерное чувство... что я женщина. Не супер-дочь супер-охотника. А просто молодая девушка. И эти возбужденные мужчины раскрывают меня с новой стороны.
— Воот... даа... — Ярцев улыбается, — видишь, малышка... как мокро... ты вся хлюпаешь... а говоришь, ненавидишь оборотней... лгунишка...
Уже? Он заполнил меня... так быстро... кусаю губы до крови. Оборотень впивается в мой рот, жадно выпивая до дна. Двигается всё быстрее. А моё лоно принимает форму его члена. Растягивается под сильным давлением. Кажется, он достает до самой матки. Боже!
Ощущения нереальные!
Мы оба мокрые. Весь мир вокруг испаряется. Я попала в ловушку. И хочу этого... реально хочу! Обвиваю руками сильные плечи, зарываюсь пальцами в густые волосы. От волка исходит умопомрачительный запах, его тело буквально горит!
— Ах! Да! Как же круто... божееее! — бормочу в перерывах между терзаниями губ.
— Иди-ка сюда, малыш... — слышится хрип Льва.
Поднимаю на него больной взгляд. Его член рядом с моим лицом.
— Открой ротик, сладенькая наша... давай... вот так... умница... бляядь! — рычит волк. — Обхвати его своими сладкими губками... ну же... впусти...
Оборотень толкается в моё горло. Раскрываюсь. Воздух из лёгких словно испаряется. Пытаюсь дышать, давлюсь.
— Ну... ну... малышка... дыши носиком, — ласково мурчит Лев, — давай попробуем еще раз...
Открываю рот. Схожу с ума. Меня трахают оборотни. Альфы. Боссы. Вожаки сильнейших стай в стране. Мне не скрыться, не убежать. Да я и не хочу. Лежу под ними, распластанная. Кричу, стону. Лоно пульсирует, сжимая огромный член Семена. Он рычит, стонет... увеличивается в моей сокращающейся киске.
— Блядь... туго... давай, девочка... сожми меня, — его грубый низкий баритон сводит с ума.
Не думала, что мужские стоны так сексуальны. И я сильно, ярко кончаю. Выгибаюсь так, что ребра чуть не хрустят. Кричу... пока сперма альфы заливает меня до краёв.
Волки меняются.
— Встань рачком, крошка... — рычит Лев, — давай... впусти меня в свою узкую киску... надеюсь, Сеня тебе ничего не порвал там... бляяя! Да! Моя гостеприимная самочка...
— Она будто создана для нас, — Ярцев встает спереди, смотрит сверху.
Смахивает слюни, покрывающие мой подбородок, шею. Водит горячей головкой с остатками семени по моим губам. Покорно открываю рот. Оборотни снова овладевают мной. Яйца Вересова бьются об мои раскрытые набухшие складочки.
— Она как целка... пиздец узкая... малыш, мы тебя не порвали случаем? — Лев обнимает, прижимает к себе. — Может, ты невинная у нас была?
— Н-нет... я... ааах! Еще! Я ПОЧТИИИИИИ!
На самом деле секс у меня был лишь раз. Мне не понравилось, и больше я не подпускала к себе мужчин. До этой ночи...
— Сука... кончаю! — и семя Льва смешивается со спермой Семена внутри меня.
Падаю на постель. Оборотни довольно потягиваются.
— Не знаю, кто ты, мышка-охотница, но ты нас пиздец завела, — Лев плюхается рядом, целует меня в шею.
— Отдохни немного, — шепчет Семен, потягивается, — а затем мы продолжим.
Стряхиваю воспоминания вместе с прозрачными капельками. Утром я сбежала. Или мне позволили уйти? В любом случае, сразу пошла в аптеку и купила таблетки. А еще экстренную контрацепцию.
Бедро снова начинает жечь. Пламя словно скачет по коже. Покалывает. Разворачиваюсь и осматриваю ногу. Ничего. Что же за...
Выхожу из душа, достаю большое махровое полотенце. Шея покрыта засосами, следами от жестких касаний оборотней. Надеюсь, отец не будет звонить мне сегодня и вызывать для отчета. Он ненавидит волков. А мысль о том, что глава Гильдии охотников узнает, как низко пала его дочь, вызывает у меня приступ паники.
Меня изгонят! Стону, закрываясь полотенцем, поворачиваюсь, и тут мой взгляд падает на голый участок кожи. А там...
— ААА! — из горла вырывается вопль, ведь прямо на правой ягодице...
Нет! Нет! Нет!
— Метка... — сглатываю, затем подхожу ближе к зеркалу, — истинной. Твою дивизию!
Гляжу на покрытую засосами и следами волчьих наглых ручищ попку. И на фоне белой кожи отчетливо выделяется метка истинной пары. Выглядит, как яркая, свежая татуировка. Сплетенные между собой руны.
Это конец! Дрожу, полотенце падает на кафельный пол.
И я следом за ним...
Закрываю лицо руками. Точно изгонят! Отец у меня суровый, даже жестокий. Он воспитывал меня «чистой». Готовил убивать оборотней, а теперь я истинная. Для меня это клеймо!
Я многое знаю об оборотнях. В том числе и об истинности. Это метка, по которой самцы определяют подходящих для оплодотворения самок. Никто не знает, как она появляется и у кого. Абсолютный рандом. Но волки чуют истинную. Ей нигде не скрыться! Боже!
Думай, Стася! Нужно потянуть время! И найти инфу, как снять эту чертову метку. Уверена, наши алхимики в курсе, если расспросить аккуратно, ничего не заподозрят. В противном случае меня не изгонят, а казнят. Внутри всё покрывается коркой льда.
Прохожу в комнату. Я живу в своей квартире рядом с центром города. Большая, просторная студия, которую отец подарил мне на совершеннолетие. Мы, охотники, особо не выделяемся. Но деньги у нас водятся.
Вытираюсь, просушиваю волосы. Мысли в панике мечутся по черепной коробке. Как?! Как так получилось? Это было моё первое, черт возьми, задание, как охотницы! И я мало того, что...
Дзынь!
Раздаётся звонок в дверь. Эм... натягиваю легкий шелковый халатик и иду открывать. Ноги дрожат, меня не покидают мысли, одна мрачнее другой.
Щелк!
В коридоре никого. Перед дверью лежит черный матовый пакетик. Беру, осматриваю. Внутри папка с документами. И записка. Как только касаюсь бумаги, по телу проносится мощная волна удовольствия. Сжимаю ноги, продолжая стискивать бумагу в пальцах.
Привет, мышка-охотница. Ты сбежала от нас, забыв самое важное. То, зачем пришла. Надеемся на скорую встречу! Целуем во все красивые местечки! С.и Л.
Открываю папку. Вижу те документы, которые я должна была стащить! Они просто так мне их отдали? Но почему? Листаю. Ничего особенного, вообще непонятно, зачем они отцу нужны.
Сажусь на диванчик, кутаюсь в мягкий шелк халатика. Метка пульсирует, пуская волны возбуждения по телу. Да что со мной такое? Я должна бороться! Хватаю бумаги, складываю в сумку, и тут звонит мой мобильный.
— Привет, милая, — отец как всегда, горячо приветствует родную дочь.
Его «милая» звучит хуже ведьминого проклятья. Но сейчас это меня не заботит. В кои-то веки его холодность не обижает. Пока не избавлюсь от метки, нужно держаться подальше.
— Как твоя охота? Документы достала? — спрашивает он.
— Д-да... — блею, — случилось пару заминок, но в целом, все нормально.
За исключением того, что эти подлые альфы как-то меня пометили, и теперь любая мысль о них заставляет тело возбуждаться и течь.
— Отлично. Они нужны мне через час. Я послал за тобой Данилу. Он привезет тебя в штаб.
— Но пап, я устала и... может, Даня сам как-нибудь...
— Отставить! — гаркает отец. — У меня для тебя есть новое задание. Жду.
Отключается. А через минуту раздается звонок в дверь. Черт! Иду открывать. Данила — это странный огромный мужик в костюме, который не только всюду возит отца, но и выполняет грязную работу. Ищейка, какую поискать.
— Станислава, доброе утро. Отец...
— Да в курсе я! Пять минут дай! — бурчу, затем иду в гардеробную.
Надеваю водолазку без рукавов, чтобы скрыть глубокие засосы и укусы на шее, распускаю волосы, натягиваю джинсы и кеды. Смотрю на себя. Блин, от меня за километр разит сексом. Губы до сих пор припухшие, в глазах нездоровый блеск. Надеюсь, папуля не спалит.
Штаб, он же фамильная усадьба нашей семьи, находится недалеко от города, на девственном лоне природы. Проехав через высоченные ворота, мы с Даней оказываемся на вотчине моего отца.
Я с восемнадцати лет живу одна, в купленной им квартире. Но отец не покидает дом. Проходим просторный холл. Направляемся прямиком в кабинет. И чем мы ближе, чем сильнее пульсирует метка истинной. Блин! Неужели...
Даня распахивает дверь и...
— Ну привет, мышка-охотница, — я сталкиваюсь с двумя парами насмешливых волчьих глаз.