Две полоски. Двойная ошибка

Апрель 2017 год

– Что ты умеешь?

– В смысле?

Мужчина смотрит с интересом, расслабленная поза, держит бокал с алкоголем. Рядом бутылка виски, две верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Темная растительность на груди, толстая золотая цепочка.

– Ты тупая?

– Нет.

– Про петь и плясать я тебя не спрашиваю. Что ты умеешь как шлюха?

– Огласите, пожалуйста, весь список. Что конкретно вас интересует?

– Шутница?

– Драматургия – моя лучшая сторона.

– Это когда тебя ебешь, а ты плачешь?

А вот это было пошло и грубо. Я поморщилась, прикусила нижнюю губу.

Мужчина спросил серьезно, сделал большой глоток из бокала, посмотрел в окно. Там на фоне кромешной тьмы сверкал огромный и красивый город. Он вроде бы потерял ко мне интерес, думая о чем-то своем.

Хорошо, что я сама выпила, влила в себя три коктейля «Смерть в полдень», чтоб не тронуться умом от того, на что пошла. Кстати, его придумал Эрнест Хемингуэй, я бы много о нем рассказала, если бы этот мужчина мог испытывать интеллектуальные оргазмы.

Эрнест, абсент и шампанское – мои лучшие друзья на сегодня.

Я вполне в адеквате, может, еще не накрыло?

Стою ровно, держу спину, как на уроке хореографии, когда Эмилия Витольдовна всех хлестала по спине указкой, если та была недостаточно для нее прямая.

Ну вот, а я-то думала, зачем мне кружок хореографии? А оказывается, пригодился. Мой первый проституцкий дебют, будет что вспомнить на пенсии, если доживу.

Оглядываю номер: очень богатый, две спальни, гостиная, корзина с фруктами, цветы, шампанское, при виде его слегка передергивает. На стол небрежно брошены банковские карты, деньги, бумаги, макбук и два телефона. На полу две дорожных сумки, на диване пиджак.

Бизнесмен крутой, наверное. Взгляд как у акулы – презрение и холод. За тридцать, солидный, с харизмой. Конечно, крутой, зачем бы он тогда понадобился спецслужбам?

И наверняка опасный, раз он им понадобился, и они под него роют моими руками.

А теперь вопрос: какое отношение к спецслужбам имеет двадцатитрехлетняя девица из Пскова, которая сейчас отражается в высоком зеркале шикарного номера люкс одного из дорогих отелей Дубая?

О, это длинная история, и я не хочу ее вспоминать.

Не сейчас.

– Насмотрелась? Делом заняться не хочешь?

Кстати, для клиента он вполне терпелив. Или просто никуда не торопится, и вся ночь для утех у него впереди.

Убирает бокал, расстегивает ремень, открыто показывая, чем мне нужно заняться. Сглатываю слюну, ладони мокрые, на высоких каблуках неудобно, но на мне самый провокационный наряд за всю жизнь. Мать бы, увидев в таком виде, перекрестилась и сплюнула.

Короткое платье-сорочка на тонких бретельках, черные пайетки, как чешуя, волосы собраны в высокий хвост. Массивные серьги, крохотная сумочка и туфли, естественно, в тон платью, с теми же пошлыми пайетками. Пятнадцатисантиметровая убийственная шпилька, я на них как на вершине Эвереста.

Не стоит говорить, что лифчика нет, как сказала Берта – это мой шлюханский стилист, – в их работе он лишняя деталь.

Кто я такая, чтоб спорить с профессионалами?

Облизываю губы, на них противный жирный блеск помады. Вспоминаю свою недолгую консультацию и сборы «на дело» у местной сутенерши.

Правил не так много, точнее, одно: «Клиент всегда прав».

Если сказал «соси», то будь добра, встань на колени и расслабь глотку.

Черт, меня сейчас вырвет.

– Ты новенькая, что ли?

– В смысле?

– Если ты еще раз скажешь это слово, я запущу в тебя бокалом.

Дура тупая.

Это все нервы.

Моя задача была предельно проста: прийти в номер клиента, незаметно оставить прослушку. Обратить внимание на то, чем он занят, вещи, документы, деньги. Вот для чего на мне массивные, тяжелые серьги, которые оттягивают уши.

Мужчина настроен не по-доброму. Глаза темные, брови сведены, взгляд уничтожающий, очень короткая стрижка, ухоженная щетина, четкий контур губ. Не смазливый красавчик, терпеть их всегда не могла.

Господи, о чем вообще думаю? Меня сейчас трахнут в рот, дай бог, если только в него, а я рассматриваю «клиента» и оцениваю его внешние данные. Надо что-то делать, а не стоять столбом.

– Да, новенькая.

– Русская?

– Из Пскова.

– Милый городок.

– Кому как. А вы откуда?

– Ты слишком любопытная для шлюхи.

– Почему же сразу шлюха? Это очень грубо.

– Проститутка?

– Ночная бабочка.

– Жрица любви?

– Эскорт.

– Путана?

– Можно и так, – морщусь.

– Сопроводи уже меня к оргазму, шлюха из Пскова.

Улыбнулся, но лучше бы он этого не делал, получился звериный оскал, от которого озноб пошел по телу.

Надо срочно сочинить легенду, сделать все по-быстрому и свалить в закат, как выражается мой отчим.

С какой вообще стати я его вспомнила?

– А что, в Пскове работы нет?

– Есть, наверное, – пожимаю плечами.

– Ты пошла простым путем?

– А чего усложнять?

– И то верно, тогда приступай.

Сглатываю ком, что стоит в горле, меня уже начинает мутить от страха, организм так реагирует. Абсент в обнимку с шампанским рвутся наружу. Первый раз в седьмом классе блеванула за партой, когда классная объявляла оценки за четверть.

Мать с отчимом меня убили бы за четверки. По их мнению, девочка должна учиться только на «отлично», быть скромной, правильной, покорной. Но там, в списке моих кровных и не совсем родственников, было много еще чего.

Назвался грибом – полезай в лукошко. Или как там?

Сука, да что ж сегодня я так часто вспоминаю слова и прибаутки отчима? Гори он, тварь, в аду.

Мне даже не придется имитировать тошноту, реально сейчас вывернет на ковер номера за много тысяч долларов.

– Ты, я надеюсь, чистая? В рот с резинкой берешь или нет? А то не люблю я все эти посторонние предметы.

Опять что попало не ответила.

– Да, у Берты все девочки чистые.

Что я несу? Так вжилась в роль, что того и гляди сама припаду к его члену и начну исполнять, пропихивая в гортань его агрегат.

– Разденься.

– Можно для начала в туалет? – перебираю ногами, до белых костяшек сжимая сумочку, смотрю на мужчину, он вроде бы спокоен, и ничего такого не заподозрил.

– Иди.

Семеню в указанном направлении, закрыв за собой дверь, опершись на раковину, часто дышу. Господи, ну и попала ты, Успенская, в такое дерьмо попала, что не факт, что выкарабкаешься.

Но двое дяденек в строгих серых костюмах сказали, что это плевое дело, с моими-то мозгами и внешними данными ничего не стоит увлечь мужчин и сделать, что они просят.

Мужчин? Каких таких мужчин? Их что, больше, чем один?

Почему всем от меня что-то нужно? Я вообще не при делах в той истории, что произошла, я всего лишь переводчик, а не контрабандист или преступник, которого разыскивает Интерпол. Я не перевозила кокаин в вагине и бриллианты в желудке.

Так, нужно успокоиться, с виду вроде приятный мужчина, серьезный, костюм хороший. Снова тошнит, открыв воду, пью из ладошек, пульс зашкаливает. Пальцы дрожат, вытираю руки, отлепив от одной сережки с ее внутренней стороны камешек, зажимаю в кулаке.

Просто иди, Оля, и просто сделай это. Родина тебя не забудет, если что, похоронят под березками у реки.

Господи…страшно-то как.