ГЛАВА 7. Серьезный разговор в кабинете. Абрисса

После разговора лорд Хрусталинов щелкнул пальцами – и открылась дверь.

- Можете идти, Екатерина, - сказал он, вынимая из ящичка, лежащего на столе, толстую сигару и откидываясь на спинку кресла.

- А как? А куда? – спросила я, неуверенно поднимаясь со своего места и вопросительно хлопая ресницами.

- Вас проводят, там… за дверью, - не обращая внимания, словно меня уже здесь не было, лорд Хрусталинов, откусив щипчиками конец сигары, бросил их обратно, а сам заложил ноги на стол. Щёлкнув пальцами, он зажег еле заметный огонек. Затем, подкурив от него сигару, сделал длинную затяжку.

- А что с моими вещами? И… это ведь официальное трудоустройство? У меня будет трудовая книжка, стаж? – понимая, что несу полнейшую чушь, я все-таки вынуждена была спросить. Хоть ответ и был очевиден заранее: нет.

- Да идите уже, - выпуская из пухлых губ ровными кольцами дым, мужчина даже не открыл глаза.

В растерянности собрав волосы, я завязала их в тугой узел и двинулась к двери.

- Нет, постойте, - когда я уже почти вышла из кабинета, услышала за своей спиной властный приказ.

- Да, слушаю, - сказала я, почти радостно впрыгивая назад.

- Подойдите сюда, Екатерина.

- Так что насчет стажа? – делая широкие и осторожные шаги, я поспешила к столу, задымленному настолько, что фигура лорда Хрусталинова уже еле просматривалась.

- Это вы о тех условностях, что действуют в вашем обществе? – голос прозвучал с неожиданной хрипотцой.

- Да, ведь если бы я устроилась где-нибудь в обычной школе, то мне бы сделали запись в трудовой книжке, а так…

- Зачем вам эта запись?

- Ну… родители говорили, что я должна заработать пенсию, потому что время как бы летит быстро, и не успею оглянуться, а уже не будет кому воды подать, и кусок хлеба тоже… и вообще.

- Сколько вам нужно, чтобы было записано лет?

- Даже не знаю…

- Сорок хватит? – раздался издевательский смешок.

Возмущенно втянув расширенными ноздрями воздух, я поняла, что, по всей вероятности, надо мной подшучивают, или даже хуже – мой работодатель, с которым я подписала контракт, решил поиздеваться.

И тут же я вспомнила о контратаке – это такой психологический прием, и он состоит в том, что если кто-то пытается вывести из себя, нужно сделать вид, что все нормально и продолжать держать свою линию.

- Хватит, - казала я. – Только, как понимаю, этого уже нельзя вписать в контракт?

- Вот, держи, - и когда мои пальцы нащупали край столешницы, за который я тут же вцепилась, прямо передо мной ляпнул какой-то предмет. Отмахиваясь от сигаретного дыма, я взяла его в руки и прочла «Трудовая книжка». Развернув, увидела четкую запись под №1: «Принята на должность учителя начальных классов», и рядом – подпись, сегодняшнее число и штамп.

- А как же стаж? – удивленно хлопая ресницами, спросила я. – Мне что, придется работать - здесь, все сорок лет? Это сколько же будет малышке Камалии, когда она окончит обучение? Дайте-ка, я посчитаю… лет сорок пять, не меньше.

- Так вам нужен стаж, Дудищева? Или вы волнуетесь о возрасте, в котором моя дочь получит аттестат? Определитесь.

- Я… но… даже не знаю…

- А вот я знаю! – с прытью, которой от него не ожидала, мужчина вдруг резко вскочил на стол и, схватив меня за плечи, резко опрокинул назад, впившись поцелуем в возмущенно распахнутые губы.

Застигнутая врасплох, одурманенная дымом, к тому же, все-таки питая к лорду Хрусталинову определенную симпатию, я замерла в его объятиях, восхищенная силой и напором.

Это был только второй поцелуй в губы, которым меня одарил мужчина (первый – с Гедом), но мне он показался настолько сладостным, что я просто растаяла, размякнув в крепких мужских руках.

Запрокинув голову назад, я целовалась примерно минут десять, сильно удивляясь, что, как оказалось, умею это делать. Ведь когда язык лорда, юркнув в мой рот, обвел верхнее небо, потом пощекотал щеки, я переплела его со своим, действуя настойчиво и бесстрашно.

Наши языки то сплетались кольцами, то извивались, словно змеи, губы засасывались все крепче, и в один момент я чуть не задохнулась, так как мне не хватило воздуха.

Меж тем мужские руки переместились с моего затылка немного вниз. Захватив шею, крепкие пальцы нежно пробежали к груди. Но дотронуться до оголенной кожи помешал воротник и ряд пуговиц, надежно прячущих за собой полностью пропотевшую хлопчатобумажную майку на тоненьких бретельках и лифчик, купленный мной на распродаже в секонд-хенде и защищающий получше крепостных стен. Дело в том, что у меня четвертый размер груди, и, несмотря на сорок пять килограмм веса, я вынуждена была покупать бюстгальтеры для беременных, так как их было удобно перешивать. К тому же такие лифчики хорошо фиксировали грудь, что если сверху одеть просторную блузу или кофту, то потом ничего и не видно.

Но именно теперь, когда от страстных и безудержных касаний все мое девственное тело пробудилось и затрепетало – без моего разрешения желая продолжения постыдных ласк, я где-то в глубине души пожалела, что на мне вообще хоть что-то.

Все-таки справившись с пуговицами блузы и сделав несколько отчаянных попыток преодолеть преграду, лорд Хрусталинов все-таки не смог побороть лифчик.

И тогда мужчина направил свои усилия в другое место. Наконец-то освободив мои губы от опьяняющего плена, так что я смогла вдохнуть, он, схватив меня чуть ниже талии, поднял вверх и усадил прямо на столешницу, сметая с нее все, что там находилось прежде. Затем, когда я обессиленно упала назад, уверенным движением лорд раздвинул в стороны мои бедра.

Но там же были спортивные штаны, которые я одела, чтобы не замерзнуть на остановке!

Только это не остановило зажжённого пламенем страсти мужчину. Стянув из моих ног туфли, так что я на мгновение замерла, даже оглянувшись, потому что испугалась: а что если вспотевшие ступни все-таки завоняют? – он запустил руки повыше и сильно сжал пальцами колени.

Я ожидала, что сейчас лорд Хрусталинов сделает уверенное движение вниз, сдернет с меня штаны, и я позорно окажусь в трусах, которые тоже купила на копейки, оставшиеся от вдребезги истраченной стипендии.

Это были байковые панталончики, симпатичные – розовые в голубой цветочек, которые я любила за то, что они нигде не давили. У них была широкая резинка, толстая ластовица. А вообще – эти трусы можно было менять один раз в неделю, так как ткань хорошо впитывала жидкость и запахи, и носить хоть летом, хоть зимой. Так я делала, и занашивала белье до дыр, которые штопала или даже латала. А что? Точно так поступала моя бабушка, а она пережила блокаду Ленинграда и знала то, чего многие не могли понять.

Так вот, еще секунда – и лорд Хрусталинов рисковал увидеть мои трусы. А если учесть то, что он был не моя бабушка, мужчину мог ожидать культурный шок. Вот только это было бы уже его проблемой: если он увидел во мне красавицу, то разве что-то значила одежда, которую, согласно контракту, я должна буду сменить на что-то более подходящее?

Поэтому я отбросила всякий стыд, максимально расслабилась, окончательно потеряв при этом голову, и даже уже была готова потерять что-то более тайное… Как вдруг лорд Хрусталинов отпрянул, так и оставив меня лежать на столе – с расстегнутой блузкой, растрепанную, босую, с торчащими в разные стороны ногами.

- Кто посмел меня потревожить?! – взревел он. А я услышала цоканье каблучков, неумолимо приближающихся в мою сторону.

- Это же я, милый, - раздался нежный и мелодичный голос. – Что это?..

- Ах, это ты, Абрисса… Выйди немедленно!

- Но, Шорн, что здесь такое? Объясни!

- Я тебе объясню, потом.

- Это что, какая-то шутка? Чье это тело?

Я хотела быстро вскочить и, спрыгнув со стола, умчаться во все еще открытую дверь. Так как до меня вдруг дошла вся пошлость и нелепость ситуации, в которую я попала. Вот только, вместо этого, зацепившись краем юбки за угол стола, я упала на ковер, растянувшись во весь рост. По стечению обстоятельств мое лицо оказалось между двух туфель, лежащих рядышком и, бегло принюхавшись, я поняла, что да, мои ноги таки слегка вспотели. Схватив туфли, я поднялась с пола и тут же встретилась лицом к лицу еще из одной монстрихой. Только теперь меня не испугал ее вид.

- Так это… женщина? – вскричала дама. – Из мира людей? Зачем она здесь?

- Это не твое дело, Абрисса, - невозмутимо глядя мимо меня, лорд Хрусталинов взял монстру за руку и поволок к двери, хоть она и упиралась.

Краем глаза взглянув, я заметила, что эта особь одета в широкую клетчатую юбку, прикрывающую необъятных размеров зад, и белую блузку с жабо, кокетливо расстегнутую почти до пояса, так что внушительных размеров грудь просто-таки вываливалась, еле сдерживаемая черным кожаным лифчиком. Такие же туфли выглядывали из-под подола, и шпильки были невыносимо высокие, как и волосы – лиловые макаронины, торчащие почти на полметра вверх. Хлопая круглыми веками, монстриха сопротивлялась и все порывалась вырваться из рук лорда Хрусталинова, он же настойчиво тянул ее наружу.

Но вот дама совершила отчаянный маневр и, вырвавшись, тут же устремилась ко мне обратно, делая такие широкие шаги, что я испугалась, как бы она не поломала ноги – на своих шпильках.

- Нет, я не уйду! Ни за что не уйду! – визжала монстра, а ее нос забавно шевелился, подпрыгивая то вверх, то вниз – Мне невыносимо видеть… это… здесь! И не знать – почему так!

- Абрисса, если ты сейчас же не успокоишься, - нахмурив лоб, мужчина медленно возвратился тоже, но в этот раз он взял за руку меня, - то я подумаю, что ты не та, о ком я думаю, как о будущей мачехе Камалии и…

- Твоей жене! – подбоченясь, монстриха угрожающе мигнула глазами в мою сторону, между приоткрытых губ я увидела тонкие и острые, словно у щуки, зубы.

- Это не то, что ты подумала, - меж тем, проводив меня из кабинета, лорд Хрусталинов легонько подтолкнул в спину, кивнув головой туда, где ожидал Гед, а с ним – еще две монстры в одежде служанок.

Затем дверь закрылась, и я уже не могла услышать то, что происходило за ней дальше, хотя мне и очень хотелось узнать, чем же все закончится. По всей видимости, я стала причиной семейной сцены голубков, пока что не узаконивших своих отношений.