Глава 2 - Твоё имя

Зёма было сокращением от Зиновия, но кто из родителей так назвал отпрыска, он не знал. Зиновий с малых лет был сиротой. Родителей, как ему рассказывали, уничтожила другая беда подземного мира — выброс подземного газа, который периодически прорывал поверхность купола из-за движения литосферных плит и заставлял жителей города прятаться по квартирам-бункерам. В первое время люди не успевали сориентироваться из-за несовершенных систем оповещения.

Так что Зёму, как и многих других детей подкупольного мира, воспитывала система, которую он научился с детства ненавидеть, хоть никогда этого и не показывал. Как истинный конформист. Впрочем, периодически мальчика посещали мысли, что рожден он из пробирки в результате многочисленных биологических экспериментов по улучшению генофонда подземных жителей, а имя ему рэндомно подобрал компьютер, а родителей ему просто придумали, чтобы сильно не выделялся из толпы. Все в этом подземном городе вскоре должны стать родней, и с этим элита тоже должна была что-то решать.

​

То есть в случайном порядке. (Прим. автора)

​

— Привет, рыжий! Проходной бал набрал? — ответил Зёма, улыбаясь.

Непривычно было двигать губами вместо того, чтобы ставить смайлик. Но какие ещё могут быть причины для улыбки в этом мире, кроме как увидеть друга вживую?

— Хватит на двоих, — насупился Демон. Ему не нравился собственный цвет волос, но ещё больше его бесили веснушки, поэтому слово «рыжий» он терпел, скрипя зубами. — Если бы была возможность, я бы поделился.

Флегматичный, немного замкнутый, но приветливый Демон учился на ботаника. Причём так его назвали бы в старом мире за зубрежку книг, а в новом он реально должен был продолжить дело отца по селекции новых культур овощей на заводе гидропоники. Гибридные овощи и фрукты входили в моду и имели большой спрос на рынке, но не обладали большой продолжительностью жизни. То есть семена не давали урожая уже в следующем поколении. И над этой проблемой бились лучшие учёные, причём только люди. Это была одна из немногих отраслей, куда не допускали роботов вовсе. Поэтому друг в «саламандре» строго синего цвета очень стремился попасть поближе к хранилищу семян в центре Купола, где располагались основные гидропонические фермы, а не жалкие их подобия на окраине города.

Зёма ухмыльнулся, делая вид, что избавляется от слюней и соплей приятеля, сам же просто поправил волосы, собрав их в конский хвост. Носить короткую прическу было проще, но кто сказал, что проще — это правильно? И почему нельзя чихать? Любой может заразиться! Снял дома костюм, походил пару дней без защиты — и всё возможно, от аллергии до банальной простуды. И если с любыми типами простуды научились бороться за сутки, то с аллергиями с годами становилось все сложнее...

По мнению подземных ученых выходило, что чем больше человек чистил себя и своё пространство от микробов, тем сильнее отвечала на это слабеющая иммунная система. Отвечала, конечно, качественным изменением подхода к болезни. Потому те же учёные всерьез опасались, что такими темпами через несколько поколений подземный человек совсем перестанет чувствовать себя комфортно без костюма. Эти тревожные данные беспокоили подземных жителей на фоне того, что новых типов антибиотиков придумать уже не смогли даже в этом поколении. По крайней мере, в условиях подземного купола и с теми материалами, которые предоставляли корпорации... Об этом постоянно твердила их подруга Виктория.

Демон на мгновение засмотрелся на мелькнувшие сквозь защитные пленки глаза Зёмы. Татуировка дракона под правым зрачком обозначила себя весьма явно. Сердце застучало быстрее.

— Всё-таки набил?

— Ага, — гордо заявил Зёма, всем видом показывая, что он выделился из толпы не только длинной причёской и желанием ходить по стационарным ступенькам.

Сангвиник по натуре, он давно мечтал о татуировке на глазах, потому и учился на хирурга-окулиста. Практикантам было проще договориться о преимуществах по сравнению с обычными клиентами. В каждом обществе равных... есть кто-то ровнее.

Татуировку на белке глаза в последнее время можно было делать вместе с коррекцией зрения, но только по предписанию или за особые заслуги. Если раньше лазер возвращал чёткость мира, воздействуя на линзу хрусталика, изгибая её, то теперь медицина просто обязана была обеспечивать людям зрение в условиях малой освещенности под землей. «Кротовий синдром» ещё в первые годы заточения под землей одел в очки многих, помучил линзами, а затем медицина полностью восстановила зрение каждому подземному жителю. Но никто из офтальмологов не рискнул бы сказать, как поведет себя на поверхности зрение рождённых под землей.

— Подлатали глаза и бонусом позволили нанести на белок любой узор. От знака зодиака до даты рождения. Но кому это нужно? Только культистам без инфосети. Вот я и выбрал дракона. Они все-таки сожрали солнце, — гордо добавил Зёма.

— Драконы? — хмыкнул Демон. — Помню, один пытался проглотить солнце в скандинавском эпосе. Но это плохо кончилось. Ему потом вспороли брюхо. И вообще, это миф. Как динозавры и любовь на полуденном пляже.

— Пляже? Там же сгореть можно.

— Вот-вот.

— Пора тебе, умник, заканчивать читать эротические рассказы, — стал на секунду строже друг, хотя сам порой почитывал на форумах новые творения школьников, которые быстро затирались спецслужбами, как некогда вся порнография в Инфосети ещё в первые годы её запуска. — Наши все экзамены сдали?

— Пока не знаю. Базы не обновились.

Вся информация о человеке была забита в систему ИМИИ и выдавалась по первому запросу не только спецслужбам, но и рядовому пользователю. Правда, при одном условии — он должен был находиться рядом. Тогда срабатывал принцип защиты личного пространства, информируя носителя об объекте, который мог быть потенциально опасным, если не представлял открытые данные о себе. Так же можно было узнать об успехах в образовании.

Зёма посмотрел на отображение часов. До конца единого экзамена оставалось три минуты. Плюс пара минут на обработку информации и внесение в единую университетскую базу данных. Демон сдал в числе первых, потому давно был дома. Что до Зиновия, то ему гарантировали работу вне зависимости от количества баллов. «Интуитивные специалисты» всегда ценились на вес золота — люди, понимающие суть процесса и вдающиеся в детали только, когда приходило время. Потому с экзаменов он ушёл одним из первых.

Умение отсекать лишнюю информацию в современном мире было не менее важно, чем получать новую по запросу.

— Организуем конференцсвязь от тебя? — спросил вихрастый друг.

— Конечно. Пойдем, отец свекольной клубники с утра занес. Редкая по кислоте штука, но уши прикольно щиплет. — Демон подтолкнул друга в сторону лестницы, ведущей в свою каморку. — Никто, правда, не может понять, почему щиплет не губы. Но я разгадаю эту тайну, когда получу рабочий сертификат соответствия.

Студентам нередко выдавали персональные каморки прямо рядом с основным жилищем семьи. С перспективой на создание новой ячейки общества две такие каморки менялись на одну полноценную по программе расселения.

Учёба с последующим трудоустройством была единственной возможностью получить жилье. Купить квартиру было нельзя, так как сама зарплата как понятие отсутствовала, заменяясь цифровыми бонусами, выдаваемыми по рабочим сертификатам каждый понедельник или по школьным и студенческим билетам, представляемым в цифровом виде.

— Вызвать Викторию и Ольгу. Связать в общую картинку и приглушить посторонний фон, — ещё на пороге отдал приказ искину Демон.

Зёма прошел в единственную комнату, не разуваясь. Другу определенно нужна была грязь, чтобы укреплять организм от аллергий. Кто его ещё мог спасти от этой напасти, как не верный друг?

Комната представляла собой сразу и кухню, и столовую, и спальню, и читальню, так как, по сути, в ней было всего три предмета: трансформер кровать-стол со встроенным проектором под удобное использование голограмм, кресло-стул и «отсек необходимых нужд». Последний представлял собой шкаф, откуда выползал то душ, то унитаз, то холодильник, то СВЧ-печь. Каждое из вышеперечисленного появлялось вместе с отсеком, демонстрируя лучшие творения модульных технологий.

Социальная реклама, спроецированная на этот раз не на ИМИИ, а прямо посреди комнаты перед креслом, хотели того ребята или нет, повторила им выборочно о мерах безопасности. Если спам перестал существовать в первый год Инфосети, а коммерческую рекламу можно было выбирать самому, исходя из выбранного инфопакета, то от социальных инструкций никуда было не деться. Безопасность — прежде всего. Все попытки игнорирования её четко фиксировались и заносились в специальные базы данных. Потому ставить прошивочный патч не было никакого смысла. Конечно, если не хотелось провести пару дней в изоляторе и получить нашивку гнома на «саламандру». После нескольких подобных нарушений следовало лишение рабочего сертификата или чего хуже — извлечение чипа. Дорога после этого была лишь в изгои-культисты.

Едва закончились инструкции, как синий огонёк на руках каждого пользователя оповестил о трансляции входящих. Зёма быстро моргнул три раза, переключая внимание датчика с физического мира на дополненный, который можно было видеть после операции на глазах. Вместе с коррекцией зрения в сетчатку встраивались датчики-трансляторы, давно заменившие умные очки.

Мир преобразился. Тут же скрасились спартанские условия комнаты. Появилась голограмма пальмы у окна с видом на море, хрустальная люстра и мечи над входной дверью — это первое, на что обратил внимание друг.

На связь вышла Вика. Она же Виктория или просто Вики. Блондинка с характером меланхоличного эмо-суицидника. Её взяли в компанию скорее из жалости, так как ни в какую другую брать не хотели даже виртуально. За излишний пессимизм.

— По-моему, я провалилась, — вместо приветствия начала привычно ныть она. — Говорила мне учительница — не ходи в преподаватели. Учить всё равно некого. Все и так умные. Искины хозяев в обиду не дадут, нужную информацию всегда подскажут. От большого ума одно горе.

— Не переживай раньше времени. Через пару минут узнаем, — подмигнул Зёма, больше желая, чтобы увидели его татуировку на глазу, чем по необходимости смочить глаза.

Впрочем, Вики ему всегда нравилась. Даже в «саламандре» приторно-розового цвета. И если бы не периодическое желание задушить ее при очередном нытье, он вполне мог бы создать с ней семью. Но для этого надо было сделать первый шаг и встретиться с девушкой физически. А с этим у подземников с каждым новым днём было всё сложнее и сложнее.

Демон протянул другу «клубнику», которую достал из холодильного шкафа. Зёма с осторожностью попробовал нечто похожее на картофель, но фиолетового цвета. Ощутил, как в горле перехватило, отпустило, затем его защекотало и словно кто-то начал теребить мочки ушей, отчего те быстро стали краснеть.

— Это что ещё такое? — изумилась Вики.

— Клубоух, — тут же ответил Зёма, делая вид, что наслаждается вкусом фрукта-овоща. На самом деле словно сырую картошку жевал. — Дам попробовать, если сделаешь мне массаж.

— Массаж? Ещё чего... А вкусно? — засомневалась Вики, с сомнением смотря на аналог клубники.

— Безумно. Видишь, как уши от восторга горят?

— Ага, — добавила контрастности цвета своей голограмме подруга, выделяя уши. Краем зацепила синий рукав «саламандры»: — Привет, Демон. Не прячься там. Выйди на обзор.

— Привет, — едва выдавил из себя тот, робко входя в полосу обзора голограммы.

Уши его загорелись без всякой клубники, ещё и щеки. С женским полом он общался не часто.

Понятие своего внутреннего семейного круга в подземном мире стало фактически монолитным. Везде, кроме виртуальной реальности, где каждый мог надеть любой скин.

​

Изображение определенного персонажа, подбираемого под вкус пользователя по сотням параметров. (Прим. автора.)

​

Ольга — или Ольха, как чаще ее называли в инфосфере, — ворвалась в разговор как всегда неожиданно, сходу словно опаляя всех жаром. Лысый череп брутально-бритой подруги сверкал как полированный шар, полный негодования чуть приплюснутый нос тревожно подергивался, показывая гнев хозяйки лучше, чем всё остальное. Как ярко выраженный холерик, она всегда была на грани между войной, тюрьмой и тотальной влюбленностью в науку и технику. А ещё мечтала о большой и красивой любви с первого взгляда, но любовные страсти за пределами фантазий пугали её также, как она в своей огненной «саламандре» окружающих. На подстройку тысяч оттенков огня ушло немало времени, зато со стороны её костюм выглядел так, как будто горит. Подруга могла считать его уникальным.

— Эти упыри хотели меня завалить! Я, в рот им ноги, потомственный фармацевт! У меня тетка — доктор! Для меня ДНК и РНК не набор букв!

— Какая между ними вообще разница? Все болезни от нервов. Всё решают успокоительные, — перебила Вики. На фоне подруги она казалась спокойным и рассудительным, даже уравновешенным человеком. — О! Я сдала!

— Я тоже, — добавила Оля, поглядывая на свой искин.

— И я! — ответил Демон, глядя куда-то в сторону.

Зёма и сам увидел цифры, подсвеченные желтым. Зелёные означали — проходной бал, красные — не проходной, а жёлтые — на усмотрение попечителей, что в его случае означало одобрение на работу.

Все принялись поздравлять друг друга. Зиновий вдруг набрался смелости и выпалил:

— Ребят, а пойдемте все вместе поиграем. Вживую!

Длинноволосый юноша даже натянуто улыбнулся, хотя вена на его лбу тревожно задергалась от этих слов. От сказанного стало страшно.

С развитием домашних технологий люди всё реже стали встречаться без необходимости тет-а-тет. Даже студенты. Школьников обычно не выпускали за пределы района из боязни за безопасность при возможной встрече с культистами, да и работникам бывать за пределами районов, где их селили вместе с семьями в связи с привязкой к профессиональным обязательствам, почти не доводилось.

Работа рядом с жильем привела к затворничеству по каморкам десятки тысяч человек. Так было гораздо безопаснее. Умные дома проецировали копии родственников, друзей, знакомых и незнакомцев. С последними человек обязательно встречался сотни раз виртуально перед тем, как решался сделать это хоть один раз в живую.

Зёма именно так познакомился с друзьями, тысячи раз совместно гуляя по виртуальным инопланетным мирам, спроецированным городским паркам, подводным городам, оцифрованным музеям прошлого, театрам, набережным, прежде чем позволил себе встретится с одним из них — Демоном — в центре города.

Получалось странно. Они вчетвером как будто побывали в тысячах мест, до которых в реальной жизни никогда не доберутся, но по-настоящему все вместе ещё ни разу не встречались.

— Я, конечно, понимаю, во всё более ускоряющемся цифровом потоке каждая минута на вес золота, — продолжил Зёма. — Но это лишь оправдание, когда тебе даётся месяц свободного времени после экзаменов перед тем, как выйти на работу и погрузиться в другую, «взрослую» жизнь. Ребят... сами понимаете: сейчас или никогда.

— Знаешь, я готова хоть сейчас, — почесывая лысину, ответила Оля. — А что? Давайте в центре.

— Ага, если вам искины разрешат, — хихикнула Вики.

— Мы с Демоном сразу подойдём, — горячо заверил Зёма, решив для себя, что обязательно вытащит единственного физически видимого друга «в свет», чего бы это ему ни стоило.

Пусть там бормочет про драконов, про солнце, про алюминиевые огурцы у искусственного интеллекта на поверхности на закуску. Главное, рядом с живыми. А не с друзьями с «эффектом присутствия».

— А где в центре? — осторожно спросил на всякий случай Демон.

Он точно знал места, где нет обзора камер безопасности. И если собеседники назначили бы место в такой слепой зоне, это не сулило бы ничего хорошего, и можно было бы с чистой совестью отказаться.

— В «Солярисе», где же ещё, — как само собой разумеющееся ответила Оля. — Самый передовой игровой центр. Сейчас новый проект выходит... Как там его?

— «Игры Равновесия», — спокойно добавил Демон и как зачарованный заговорил: — Они новый уровень эффекта погружения запускают. Там целый игровой континент и стазис-камеры. Хоть на месяц залипнуть можно. Искины позаботятся о телах. В сознании только мозг остается с внешним питанием от колб жизни. Зрение не портится, так что новый игровой центр игнорирует ежечасные пятиминутные перерывы. Говорят, там даже элита играет.

— Врут, конечно, но звучит неплохо, — пожала плечами Вики. — Ладно, мне всё равно делать нечего всё время межсезонья.

Межсезоньем назывался месячный период после выпускных экзаменов в университете перед направлением на работу, за который студентам предписывалось найти пару для создания семьи.

— Тогда решено — через час на входе, — подытожил Зёма, не упуская возможности поиграть, помочь другу обрести уверенность и заодно позаботиться о личной жизни. Комбо!

Четверо распрощались, и их проекции потухли. Затих распределительный хаб. Зёма и Демон посмотрели друг на друга.

— Думаешь, стоит? — на всякий случай спросил рыжий, как будто уже не был уверен в необходимости прогулки.

— Думаю, при работе изо дня в день следующие три десятка лет мне будет что вспомнить. И тебе. Я о физических ощущениях, а не виртуальных. Тактильные ощущения, запахи живого тела, ощущение тепла другого тела. Женского. Представляешь? Девушки... они всегда забавно пахнут. Даже через костюмы. Говорят, раньше у них были какие-то духи и одеколоны, чтобы пахнуть ещё лучше. Но это до Катастрофы.

Демон кивнул неуверенно.

Зиновий решил дожать его:

— Я даже буду рассказывать своим внукам об этом месяце путешествий. Ведь и жену я найду там же. Возможно, мы даже сядем рядом, держась за руки, в геймерских креслах.

— За руки? — с тревогой переспросил Дементий.

— Да. И эту команду не надо прописывать или проговаривать. Это вот так... рукой... её руку... Понял?

Демон густо покраснел, но на всякий случай кивнул.

— И про драконов ей, пожирающих солнце, прямо на ухо расскажешь... даже прошепчешь. Ты сам. Без искина.

— А она? — тревожно переспросил Демон.

— А она, Дем... — Зёма понизил голос до шепота: — ...выслушает.

Друг даже не стал задумываться над тем, кто она-то, и твердой поступью направился к порогу.

— Идём!

— Идём, — подтвердил зачинщик встречи, глядя на повеселевшего друга. Никогда не видел его таким прежде. Полным надежды и бодрости духа.

Вот что значит — живое присутствие.