3

Матвей так увлекся своими рассуждениями, что не услышал, как в замочной скважине заскрежетал ключ, и только тогда, когда в прихожей раздался звонкий голосок, вздрогнув, метнулся навстречу гостье.

- Зая, привет, дорогой! – произнесла Света, заглядывая в комнату. – Чего не звонил столько времени? Я переживаю…

А в голове Матвея вспыхнула неприятная мысль: «Как не вовремя приперлась».

- Небось проголодался? - девушка скинула туфли и непрерывно щебеча разные глупости, поцеловала Матвея в щеку. — Вот принесла вкусненького. - она направилась на кухню, но Матвей преградил ей дорогу.

- Светка, чего так поздно и одна по улицам шастаешь, не боишься шпаны? – резко бросил он.

- Весь вечер звонила, никто трубку не брал. Вот и заволновалась, не случилось ли чего. – оправдывалась девушка. – После всех этих событий, я не удивлюсь, если ненароком кто не нарисуется…

- Извини, мне сейчас некогда! - и видя, что девушка лишь удивленно пожала плечами, добавил. - Мне надо скоро уходить!

Еще несколько часов назад Матвей мечтал только об одном – засунуть хоть что-нибудь в рот, а теперь он хотел лишь остаться один, и все обдумать…

- Мотя, так я не против… - воскликнула Светлана. - Я буду тебя ждать. - ее пухлые щечки слегка порозовели. - А когда ты вернешься, мы устроим что-то вроде пикничка. Нам с батей мамшка гостинцев прислала. Вот я и сварганю что-нибудь необыкновенное.

Матвей зажмурился, представив себе вкусное жаркое и смачно замычал. Уж что-что, а готовить Светлана умела.

Родилась она в деревне со смешным названием «Звонкие ручьи». Неизвестно, были ли там ручьи звонкие, но жили там весьма обеспеченные люди - редко в каком дворе не слышно было хрюканья, мычания, блеяния, ржания. Прямо по улицам носились оголтелые куры, важно вышагивали гуси. С «перестройкой» все изменилось. Деревня стала пустеть. Да и то сказать, состояла она из 100 с небольшим дворов, работы не было никакой. После закрытия колхоза, многие подались в города, а оставшиеся жители выживали как могли, занимаясь разведением скота, сельхоз посадками. Со временем житье стало налаживаться… Хозяйства разрастались и мясо, зерно увозили в город на продажу, что давало весьма неплохую прибыль. На удивление народ не спился, а активно принялся за благоустройство своего поселения, может быть благодаря бывшему агроному колхоза Геннадию Алексеевичу, который возглавил сельсовет, после распада колхоза. Он, чтобы не разбазарили нажитое годами, что мог спрятал в соседнем лесу. Сохранил семена, рассаду, увел самых породистых бычков, свиноматок.

Когда все поутихло, бывший агроном, а теперь председатель фермерского хозяйства, умело распределил живность по домам и заставил людей не опускать руки – работать, как и раньше. Только уже лично на себя… И, хотя батьки родненького, как звали Геннадия сельчане, уже давно не было в живых - люди продолжали трудиться, откармливали скот, сажали картошку, свеклу, капусту.

Товар был отменным - и городские барыги охотно скупали мясо и овощи. И хоть драли с сельчан три шкуры - платили копейки - народ не бедствовал. Достаточно было взглянуть на крепкие добротные дома. Только одно беспокоило сельчан - молодежь никак не хотела возвращаться на родную землю - бежали в города на вольные хлеба. Только не забывали приезжать домой за очередным гостинцем.

Прошло время, сменилось и название поселка. Звонкие ручьи тихо переименовались в «Локтевку». Однако жизнь не изменилась, а текла все так-же тихо и размеренно.

Семья Светланы Вансай была самая обычная, отец, мать и дочь. Когда случился раздел имущества и началась перестройка, их семье перепал весьма неплохой «кусок пирога». Несколько коров, 3 гектара земли, да добротный двухэтажный дом с мансардой. И все же, глава семьи Николай Степанович решил перебраться в город и начать свой нехитрый бизнес, о котором давно мечтал. Бывший полковник в отставке, он организовал свой ЧОП и потихоньку начал развиваться. Светлана увязалась за отцом.

- Езжай дочь. – отпустила ее мать. – Что делать в такой глуши молодой девчонке, где на всю деревню осталось два жениха – кривой дурачок Никита, да вечно пьяный Аркашка. – А ты, отец, – обратилась она к мужу, – присмотри за дочерью, город есть город, соблазны на каждом углу.

- Не волнуйся, мать, не пропадем! – мужчина подмигнул дочери. – Ты еще нами гордиться будешь. Глядишь через несколько годков купим домик у моря и будем остаток дней греть на песочке свои старые кости.

- Да, ладно тебе, Коль. – отмахнулась жена. – Скажешь тоже… Море… Песочек… Не сможем мы просто лежать на песочке… Не то воспитание.

- Посмотрим, Катерин Пална, - не сдавался муж, – сначала на ноги встанем, а там Бог рассудит…

И вот уже несколько месяцев отец с дочерью обживали новое место. А мать нет-нет, да и присылала им очередную посылку с сочными овощами, копченым окорочком и прочими вкусностями.

А Светлана, хоть и приоделась по-модному и стрижечку сделала, но так и осталась простой деревенской хохотушкой. Верной, неприхотливой, не капризной...

В другой раз Матвей бы непременно обрадовался ее визиту, но сейчас до полуночи оставалось всего несколько часов, и ему не хотелось опаздывать на встречу с теми, кто вызвался решить его проблемы.

=====

На такси денег не было, и Матвею пришлось топать пешком несколько кварталов до назначенного адреса. Погода испортилась окончательно. Дождь перемешался с липким колючим снегом и больно хлестал по щекам. Порывистый ветер гонял по мокрому асфальту последние осенние листья и бесцеремонно бросал их в лицо. Редкие фонари тускло освещали скользкие тротуары. Одинокие шаги гулко отдавались в ночной тишине.

Матвей втянул голову в плечи и поднял воротник тоненькой болоньевой курточки, но это не спасало от зябкого холода. Дождевая вода попадала за шиворот и стекала противными струйками по спине.

- Какого черта мне нужно тащиться в такую погоду непонятно куда, непонятно зачем? – мрачно бурчал про себя Матвей, в который раз уговаривая себя не поддаваться на пустые обещания. И все же, упорно продолжал путь.

Ноги привели его в отдаленный старый район города. Матвею предстояло пройти по хлипкому мостику из перекинутых длинных досок через болотистую речьку с мутной вонючей водой, больше напоминающую грязную лужу, с пологими илистыми берегами, заваленными кучей мусора.

Матвей с опаской ступил на склизкие доски, и все-равно поскользнулся, едва успев схватиться за хлипкие расшатанные перила. Осторожно перебирая ногами, он наконец спустился на противоположный берег и осмотрелся.

Узкая тропинка упиралась в тихую улочку с двумя рядами обшарпанных двухэтажных полуразвалившихся кирпичных бараков, которые смотрели на размытую дорогу слепыми окнами. Вековой дуб, да десятка полтора старых корявых кленов, сгибались под порывами ветра и скрипели голыми замшелыми ветвями. Если бы не дождь, могло показаться что перед тобой нарисованная картина разобиженного на весь белый свет непризнанного художника, а не живая природа.

В первое мгновение Матвей оторопело смотрел на полнейшее запустение покинутого района. Он еле поборол желание повернуть назад пока не поздно, но устоял, решив проверить все до конца и наказать шутников, которые выдернули его из дома, чтобы еще больше поиздеваться над бедным юношей.

Матвей достал фонарик и посветил на дорогу. Тоненький лучик вырвал из темноты дорогу, всю испещренную зияющими трещинами, рытвинами и лужами. Он направился к ближайшему речному кусту и сломал здоровый сук, чтобы можно было опереться на него и измерить глубину ям под слоем воды. Затем направился к ближайшему дому, всматриваясь в табличку с номером.

Одно неловкое движение и он, пятясь наступил на мелкий камень, вырванный из асфальта. Нога заскользила, и Матвей оказался в глубокой луже. Ледяная вода обожгла кожу. Тихо выругавшись, он оперся спиной о ствол единственной березы и разувшись вылил из ботинок воду. Мокрая обувь с трудом налезла на ноги. Противно чавкая раскисшими подошвами, Матвей отправился дальше. Нужный ему дом оказался самым последним в правом ряду. Такой же старый, с облупившейся краской и стенами, на которых то тут, то там проглядывали кирпичи.

Матвей остановился напротив, разглядывая древнее строение.

Среди разбитых и заколоченных досками окон едва просвечивал свет на втором этаже.

- Кто может здесь обитать? – с изумлением думал Матвей. – Если люди живут в таких условиях, как они смогут помочь мне разбогатеть?

Он тихо обогнул дом и вошел в подъезд через, на удивление добротную дверь. Она даже не скрипнула, когда парень толкнул ее ногой. Так же тихо она закрылась за ним, и Матвей оказался в сухом и теплом коридоре перед деревянной окрашенной лестницей. В нос ударил запах трав, крепкого чая и печеной картошки.

Матвей сделал первый шаг. Стараясь не издавать громких звуков, он стал подниматься по лестнице прислушиваясь к шорохам и движению на втором этаже.

Когда он остановился перед закрытой резной дверью, из-под которой пробивалась тонкая полоска света, она распахнулась перед ним, заставив его зажмуриться после ночной тьмы. Это случилось так неожиданно, что парень не успел испугаться, только прикрыл рукой глаза.

- Ты успел к назначенному времени. – прогремел бас над его головой, и Матвей смог разглядеть огромного, не менее двух метров роста, детину, в старом ватнике и высоких кирзовых сапогах с заправленными в них штанами, на манер крестьян начала прошлого века. Определить его возраст было невозможно. Окладистая густая бородка и такая же густая кучерявая шевелюра с проседью, могли принадлежать как молодому человеку, так и старику. – Нам импонирует твоя пунктуальность.

Матвей переминался с ноги на ногу не зная, что ответить. Амбал посторонился, давая парню войти внутрь помещения, и Матвей шагнул в неизвестность.

Когда глаза привыкли к свету, он совсем по-детски открыл от удивления рот, разглядывая убранство огромной комнаты.

По всему периметру комнаты горели свечи. С потолка свешивались пучки трав, сушеные коренья, змеиные шкуры. Над заколоченным окном гирляндой висели пучки дохлый мышей, перевязанных за хвосты красными нитками. У дальней стены стоял массивный стол, покрытый зеленым сукном. На нем в беспорядке громоздились стопки старинных книг в тяжелых затертых переплетах. На одной стопке, облизывая переднюю лапу, сидел абсолютно черный пушистый кот невероятных размеров.

Но больше всего Матвея заинтересовали люди, расположившиеся на длинной лавке, тянувшейся вдоль задней стены. В центре сидел седобородый старец в длинной белой рубахе, перетянутой поясом и плаще, накинутом на плечи. Его пронзительные серые глаза изучающе смотрели на гостя из-под густых седых бровей. Матвею стало не по себе. Он отвел взгляд и смущаясь прислонился к стене, словно она могла дать ему опору и смелость. По правую руку от старца сидели две старухи, напомнившие Матвею ведьм из сказок. С другой стороны на Матвея уставились три пары черных глаз таких же древних стариков, как и их вожак, только чуть поменьше ростом и менее видных. На их плечах красовались темные плащи из простой ткани. Здесь же, в дальнем углу, притаилась недавняя гостья – красавица, пригласившая его сюда. Она ободряюще украдкой улыбалась парню, и ему стало немного спокойнее. Еще две молодые девицы меняли свечи и заливали масло в лампадки, висевшие на стене. Бугай, встретивший Матвея, маячил за его спиной, отрезав парню путь к отступлению.

В комнате стояла гробовая тишина, только изредка потрескивали свечи, да шелестели юбки девушек.

Удушливый воздух заставил Матвея несколько раз глубоко вздохнуть. И ему показалось, что стук его сердца слышат все, чьи глаза устремлены ему в душу.

- Матвей Тарсия?! – донесся до него глубокий вкрадчивый голос старца. Матвей лишь кивнул и замер в неудобной позе, чувствуя, как гудят промокшие ступни. Старец оперся на клюку и поднялся. Остальные сразу поднялись со своих мест. – Сидите! – коротко бросил им вожак, и они опустились обратно, вновь застыв словно изваяния. Старец прошелся по комнате из угла в угол, и остановился напротив Матвея, глядя прямо ему в лицо, будто желая проникнуть в самую глубь его существа. Парень поднял на него глаза, крепко сжав губы так, что они превратились в тонкую линию. Грудь его вздымалась, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, и постарался выдержать взгляд старца несмотря на то, что был напуган и сбит с толку.

- Что Вам от меня надо? – пролепетал он заплетающимся языком. – Я ничего Вам не сделал плохого… - старик молчал, продолжая сверлить его взглядом. – Я Вас даже не знаю… Я вообще ничего не понимаю… У меня сотрясение мозга и все это мне снится…

- Остановись! – прервал его старец. Он отошел от парня и вновь уселся на скамью в центре. – Кто мы… Ты это хочешь знать? Или то, зачем мы тебя позвали?

- И то, и другое. – наконец голос Матвея окреп и перестал дрожать. – А еще, почему именно я?

- Ты получишь ответ на все вопросы, которые тебя мучают… В свое время… - вкрадчиво проговорил старец. – А пока расскажи нам о себе.

Глаза Матвея округлились от удивления.

- Нууу. – протянул он. – Мне кажется, что вы знаете обо мне все… По крайней мере должны были поинтересоваться, прежде чем, втравить меня в свои авантюры… - Старец многозначительно прищурился, но промолчал, и Матвей продолжил после короткой паузы. – Впрочем вам известно, что у меня большие проблемы с деньгами.

- Это мы знаем. – раздался голос старика по соседству. – Мы хотим понять, что ты чувствуешь в душе… И готов ли начать новую жизнь. На что ты способен решиться ради славы, богатства и власти…

- Власти? – переспросил Матвей отрешенно. – Я не хочу идти в политику или соревноваться с олигархами…

- Я говорю не о политике, я имею в виду другую власть… – прервал его старик и едва заметно усмехнулся.

- Я готов на все! – быстро ответил Матвей. Даже слишком быстро. Старцы молча переглянулись между собой.

- Власть и богатство страшная сила! – заговорил самый молодой из троицы вожака. – Она может поднять человека над толпой, а может одним махом опустить его в пропасть.

- Я готов на все! – упрямо повторил Матвей.

Молчание, воцарившееся после его слов, затянулось, и Матвей испугался, что не выдержал испытания, сказал что-то не то, и сейчас его выставят вон.

- Я буду помогать бедным… - неуверенно пробормотал он, но старцы будто не услышали его слов. Они погрузились в глубокие думы и сидели, опустив головы на грудь. Со стороны могло показаться, что они все разом заснули… Матвей бросил испуганный взгляд на свою знакомую, прося помощи, и она едва заметно ободряюще кивнула ему головой.

Наконец главный старец очнулся. Он тряхнул бородой и уперев руки в колени заговорил:

- Мы, последние ведуны в стране. Наш род вымирает. Нам нужна помощь…

- Ведуны… — это колдуны и ведьмы что ли? – переспросил изумленный юноша. – Но я не верю в колдовство и магию. Бабки, к которым я обращался в поисках матери, оказались шарлатанками… Экстрасенсы – никчемными хвастунами, а колдуны – обыкновенными вымогателями денег! - старец поднял руку, призывая парня замолчать, но тот распалялся все сильнее. – К тому же, я не верю в Бога, он не защитил меня в трудный час. Хотя я ничего плохого никому не делал. За что он меня наказал? Если он есть – почему на земле столько бед? Да если он и существует… Если вы настоящие колдуны, чем я могу вам помочь? Я простой бедный парень, которому через два дня свернут шею… У меня нет ничего, чтобы…