Горький шоколад

Клуб «Куколка», Москва.

Резво покачивая бедрами в такт музыке, она шла к пилону, придерживая на голове черную шляпу, и легкая улыбка играла на ее губах

Клуб «Марс», окраина Москвы.

Голоса и смех звучали за длинным столом на фоне клубной музыки. По рюмкам и бокалам лилось спиртное. Собираясь произнести важное заявление, Алан улыбнулся своей спутнице, сидящей рядом, и поднес к губам ее руку.

Приглушенный свет алых софитов блуждал по сцене, выхватывая из темноты стройную фигурку Евы, одетую в черные трусики и белую мужскую рубашку, что составляло сегодня ее концертный наряд

Звоном ударов железной зажигалкой по бокалу Алан привлек к себе внимание:

– Итак, предлагаю всем поднять бокалы и рюмки, – произнес он, – у меня для вас есть одна важная новость...

Еще один скользящий шаг, и Ева остановилась у шеста. Ее ладонь обхватила холодный металл. Шаг в сторону, и она прошлась вокруг пилона походкой ленивой кошки. Софиты потускнели, прибавляя интимности, и снова вспыхнули, позволяя публике рассмотреть ее аппетитные формы. Пикантное движение бедрами, хлопок по попе и поворот головы под звуки прерывистого женского вдоха из динамиков. Демонстративно опустив черную шляпу чуть ниже на глаза, она хитро улыбнулась, приветствуя публику, среди которой, как обычно, было больше мужских лиц, жаждущих… ждущих…

Кто-то из зрителей уже начал выдавать свое нетерпение громким свистом, хлопками и выкриками.

Ну что ж, пора начинать!

Еще рез оглядев своих друзей, Алан произнес:

– Сегодня мы с Верой подали заявление в ЗАГС...

Взмах ее руки, и шляпа полетела в зал под взрывной удар басов, выбивающихся из сплетенных зажигательных ритмов музыки. Освободившись из плена, золотистые локоны рассыпались по плечам, и тут же взметнулись от резкого поворота головы. А едва пробегая по коже, музыка распаляла в ней огонь, лаская и дразня, увлекая вслед за собой и устремляясь по венам горячим адреналином. Ее рука крепко обхватила шест, на котором следом сцепились и ее ножки…

После короткой паузы раздались восторженные окрики и под звон бокалов посыпались поздравления. И только один человек, а именно жена друга, растерянно захлопала на него глазами, шокированная происходящим.

– Кира? – позвал он девушку.

– Извини, Алан, – с натянутой улыбкой ответила та, слегка отходя от шока. – Я, правда, за тебя рада, но… Ох, и не завидую я тебе, когда об этом узнает Ева…

***

– Ай! Ева! – воскликнула обиженная Ленка, чьи волосы она сейчас нещадно терзала.

– Блин, Лен, терпи, – ответила та, слегка ослабив зажим щипцов.

– Ой, смотрите, какие мы неженки, – поддела язва-Алена, которая приводила себя в порядок после неудачного привата.

– На себя посмотри, – буркнула Ева, – коза недоделанная.

– Что ты сказала? – тут же возмутилась девушка.

– Кто видел мои розовые туфли? – закричала на всю гримерную Томка, которая готовилась к выступлению.

– Твою мать! – выпалила следом еще одна девушка, которая порвала ногтями чулки, пытаясь натянуть их в спешке.

Ева закатила глаза и тяжело вздохнула. Как обычно, в гримерной был переизбыток бешеного эстрогена.

– Эй, я вообще-то к тебе обращаюсь, – произнесла неугомонная Алена, подходя ближе к Еве.

Завистливая и язвительная девушка редко упускала случай сцепиться с соперницей, хоть языками, хоть в более тесном контакте. Как, впрочем, не упускала возможности и лишний раз напакостить любой, чтобы только быть в центре внимания больше нее.

– Слушай, отстань, а? – отмахнулась от нее Ева. – У меня, между прочим, в руках плойка, и если я ее тебе куда-нибудь засуну, мало не покажется.

Глаза девушки зло сощурились.

– Думаешь, самая крутая? – сказала та в ответ, толкая Еву в плечо.

– Успокоились! – неожиданно раздался голос босса. – Алена, быстро в зал, не заставляй клиентов ждать твою задницу. Ева – ко мне в кабинет.

Одарив ее высокомерным взглядом, Алена гордо отвернулась и побежала исполнять волю начальника. А Ева заскрипела зубами – кто бы только знал, с каким трудом она терпела этого напыщенного павлина.

– Я не могу сейчас, – ответила она ему вслед.

– Ко мне, я сказал!

Бросив ей это через плечо, он вышел, будучи уверенным, что она непременно последует за ним. Но Ева лишь фыркнула, продолжая подкручивать темные локоны подруги:

– Придурок...

– Ева, дай мне сюда эту штуку, – начала тогда бурчать девушка, отбирая плойку, – и иди к Паше. Не хватало еще, чтобы он тебя уволил.

– Это вряд ли, и я даже знаю, о чем он хочет со мной поговорить.

– Ева, – внимательно посмотрела на нее подруга, – иди.

– Блин! Ладно, ладно, иду, а то раскомандовались тут.

Схватив со стола кисточку с пудрой, Ева встряхнула ее, наклонилась к зеркалу и освежила лицо перед тем, как отправиться к боссу.

Павел Викторович был мужчиной средних лет, который выглядел моложе своего возраста и, как считала Ева, так и оставался жить с мозгами неудовлетворенного и озабоченного подростка, который был чересчур высокого мнения о себе. Он считал, что раз клуб принадлежит ему, то принадлежит и все остальное, что и кто находится в этом клубе. Он жил ради удовольствия и прибыли, порой топча на своем пути всех, кто ему вздумал препятствовать. И основными причинами, по которым Ева продолжала у него работать, были: удобный график, близкое расположение к дому, хорошая зарплата и подруга Ленка, которая и притащила ее сюда полгода назад.

Когда Ева вошла в кабинет Павла, то застала его гордо восседающим за своим рабочим столом.

– Я слушаю, – кисло произнесла Ева, вставая напротив со сложенными на груди руками.

Павел улыбнулся, и пробежал по ней откровенным взглядом:

– Один клиент готов заплатить неплохие деньги за ночь с тобой...

Ну вот, так она и знала!

– Нет! И мне надоело это повторять для каждого.

– А мне надоело это слышать, – резко ответил тот, поднимаясь с кресла. – Ты не забыла ли, где работаешь, милая моя?

Неспешно, он обошел стол и остановился сбоку от нее. Ева повернула к нему голову и насторожилась. В этот раз хамство начальника начинало зашкаливать.

– Я был к тебе терпелив и снисходителен все это время, не так ли?

Его ладонь легла не ее ягодицы и по-хозяйски сжала. Ева сощурилась, начиная закипать от злости.

– Только я не люблю, когда мои девочки не выкладываются «по полной» и не желают давать то, что могут.

– Руки от меня убери, – предупредила его Ева, уже не беспокоясь о том, с кем разговаривает.

Рядом с ней был «типичный козел», который начинал распускать руки, что ей очень и очень не понравилось. И когда его вторая рука стиснула ее грудь, она вскипела окончательно. Ударив его локтем под ребра, Ева попыталась вырваться из жадных мужских рук. Но их борьба длилась недолго. Резко развернув, Павел нагнул ее лицом в стол. Ева вскрикнула, возмущаясь наглостью и пытаясь сопротивляться, пока он бесцеремонно раздвигал ей ноги.

– Мое терпение тоже имеет свою цену. Так что, милочка, если не хочешь спать с другими, значит, будешь спать со мной, – произнес Павел.

Но Ева не собиралась так просто сдаваться. Нащупав носком туфли его ногу, она размахнулась и со всей силой ударила в нее шпилькой.

– Губы закатай, – прошипела она, выползая из-под орущего от боли начальника. – Придурок!

– Ах ты, сука!

Больно пнув напоследок его еще и по заднице, Ева побежала к двери, а, выскочив в коридор, понеслась в гримерку. От злости и возмущения ее начало колотить. Ну, все, это была последняя капля ее терпения! Она многое могла понять в поведении мужчин, но такое терпеть не собиралась. Забежав в гримерную и едва не сбив с ног Ленку, Ева молча и спешно начала собирать вещи. Одежда и косметика со злостью летели в сумку.

– Ева, что случилось?

– Ничего, Лен, просто я ухожу отсюда, – ответила она, натягивая на себя кожаные штаны.

– Как уходишь? Ева, погоди.

Подбежав к ней, Ленка схватила ее за руку и шепотом спросила:

– Он тебе что-то предложил? Или сам домогался?

– Лен, какая разница, я не собираюсь больше тут оставаться, извини, поговорим об этом позже, ладно?

– Да подожди ты, все можно решить.

– Не хочу я ничего решать, пошел он в задницу...

– А сама-то далеко собралась? – спросил Павел, хромой походкой заходя к ним.

– Я увольняюсь, ясно? – ответила Ева, бросая в него деньги, которые сегодня заработала «на чай». – Подавись.

Купюры рассыпались по полу, а Павел, вместо того, чтобы разозлиться окончательно, невозмутимо присел на край столика, освобождая ей проход.

– Ну-ну, давай, вперед. Но если свалишь, ты ни в одном клубе столицы или вблизи нее не найдешь себе работу. Это я тебе обещаю.

– А это мы еще посмотрим, – ответила она, набрасывая куртку.

Собрав сумку, Ева вышла из гримерки, слыша вслед все тот же противный голос:

– Ты еще на коленях ко мне приползешь просить, чтобы я тебя взял обратно! Сучка крашеная.

Повернувшись на ходу, она показала ему наманикюренный средний палец, и довольная собой, покинула клуб. По привычке охрана проводила ее к спортбайку, который верно ждал появления хозяйки. И это был даже не байк, а шедевр двухколесной техники, с которым у Евы случилась взаимная любовь с первого взгляда. «Сузуки Хайбуса», или попросту «Буська», отличался изыском форм и своим собственным норовом. И Ева его обожала, даже сильнее любого мужчины... Правда, если не брать в расчет одного человека, к которому любовь уже давно была чем-то таким, что не поддавалось ни сравнениям, ни сомнениям, ни оспариванию. Только любовь эта была безответной, и казалась уже недосягаемой, как далекая звезда.