Бесчувственные твари
Это был крик раненого зверя, который бьется в агонии. Ее тело конвульсивно изогнулась, но потерять сознание Кай ей не дал, отвесив еще парочку пощечин. Лекса уже слабо реагировала на них, шаря по коридору безумным взглядом.
Видно, что Храйку сначала было тяжеловато двигаться в узком месте без смазки. Он шипел то ли от неземного удовольствия то ли от ощущения трения, которое непременно должно было быть и доставлять определенный дискомфорт.
Я видела полные боли и ужаса глаза девушки, слезы текущие по ее щекам, и все шептала: “держись, милая”. Мне казалось, что часть ее боли передается и мы можем ее разделить пополам. Может это хоть немного облегчит ее состояние. Мне безумно хотелось в это верить. Мои слезы градом текли по щекам, а пальцы судорожно сжимали прутья решетки. “Держись, милая, все будет хорошо. Держись.” Казалось, что она слышит меня и чувствует поддержку. Иначе не могло быть, не должно. Чтобы не сделала в жизни Лекса, она не заслужила этого.
Храйк, видимо, приближался к финалу, потому что начал бешено наращивать темп. Звуки ударяющихся друг о друга тел далеко разносились по коридору. Мне чудилось даже эхо этих ударов.
Мужчина тяжело дышал, на висках вздулись и пульсировали от напряжения вены. Ему это тоже давалось нелегко, наверное он занимался сексом раз в год, только во время подготовки к реалити-шоу.
Его дыхание давно сбилось, а красное от натуги лицо покрылось крупными бусинами пота. Он ревел и рычал при каждом движении, а я мысленно желала ему сдохнуть сейчас от инфаркта или инсульта.
Мужчина стал двигаться особенно резко и жестко. Каждым движением Храйк до предела загонял свой член в беззащитное тело, создавалось впечатление, что он заколачивает гвозди. Монотонно, сильно, резко.
В этом сексе не было ничего от близости любящих людей, тут даже не было ничего от животной страсти при спаривании, тут не было ничего, что можно объяснить здравым смыслом. Мой мозг отказывался понимать происходящее, сопоставлять картинку с реальностью. Только звуки ударов, шлепков, пощечин заполняют пространство вокруг, заставляя меня сжиматься от страха. Но я не отвожу глаза, я с ней. Она должна чувствовать мою поддержку, она должна чувствовать что-то кроме боли.
После пары-тройки таких толчков Лекса все же потеряла сознание. И даже пощечины Кая уже смогли привести ее в чувства. Храйк дотрахивал уже бесчувственное тело. Хотя по-моему, его это мало волновало. Ему нужно было получить свой садистский кайф здесь и сейчас, а что при этом ощущает женщина совсем не важно.
“Скоты”, – только и вертелось в голове. Мужчина кончил и тяжело отвалился в сторону. Его красное от натуги лицо разгладилось в блаженной улыбке.
– Слышь, – Кай потрогал шею Лексы, в попытке нащупать пульс, – Она не померла часом.
– Мне насрать, – тяжело дыша сказал насильник.
Я видела как тяжело вздымается его грудь, как бешено пульсирует жила на виске, как взмокли волосы на голове.
– У нее кровь вон, – кивнул на попку девушки рыжий, – Ты ее порвал похоже.
– Все равно сдохнет, – Храйк улыбнулся, его лицо сейчас выглядело абсолютно безумным.
– Если она сдохнет до начало шоу, – процедил Кай, – То, боюсь, мы примем в нем участие с тобой и может даже в роли девочек! Ты идиот, Храйк! – Кай зло ударил кулаком пол рядом с бесчувственным телом.
Я в ужасе смотрела на распростертое тело Лексы, пытаясь уловить хотя бы слабое движение грудной клетки. Неужели это правда? Неужели она умерла? Этот нелюдь, скот, мразь затрахал ее до смерти!
Даже мысли такие в голове звучали дико. Это не нормально. Это не адекватно. Это не со мной. Сколько я ни приглядывалась, уловить дыхание девушки на получалось, она лежала безвольной куклой у ног насильников. Разве кто-то заслуживает такой смерти? Будь проклято наше правительство и создатели этого шоу!
– Бери ее, мудак, – бросил рыжий напарнику.
– Что тоже хочешь снять стресс? – деловито поинтересовался Храйк.
Кай стиснул челюсти.
– Бери ее и потащили в мед блок! Может док что-то придумает, – как умственно отсталому объяснял Кай, – Если тебе все равно, он я не намерен подставлять свою задницу.
Храйк согласно качнул головой, а потом обратился к нам с Мартой.
– А вы не расслабляйтесь, куколки, скоро мы за вами вернемся.
Марта зачарованно проводила их взглядом кролика на удава, а потом чертыхнулась и сплюнула на пол. Я же со слезами на глазах смотрела, как эти двое удаляются в дали коридора с бесчувственным телом на руках. Что происходит в этом сумасшедшем мире?
– Марта, – тихо позвала я.
– Чего тебе? – буркнули из-за переборки.
– А она правда, – голос неожиданно пропал, и мне понадобилось несколько мгновений, чтобы произнести главное, – Умерла?
– А я откуда знаю, – ответили мне тоже с задержкой, – От разрывов смерть медленная, хотя может у нее просто болевой шок приключился, – пауза в звенящей тишине, словно остальные девочки даже дышали тише, – И знаешь, лучше бы последнее, а то умирать от инфицирования разрывов, ой, как страшно и больно.
Она говорила об этом спокойно, как о неизбежном, и от этого становилось еще хуже. Происходящее сложно, но в этой реалии придется попытаться выжить.
– А ты какое преступление совершила? – тихо спросила я, приваливаясь спиной к переборке.
Девушка молчала несколько минут, а потом ответила:
– Савочек из песочницы украла, двадцать лет назад.
– Нас не выбирали, – неожиданно подала голос Дори, – Они просто схватили первых попавшихся.
Я вздрогнула, услышав ее красивый ровный голос. Похоже девушка все-таки пришла в себя или просто смирилась с реальностью.
– Ты как, Дори? – это уже Марта подала голос.
– Нормально, – ответила она, – Меня зовут Дарина, но Дори тоже устраивает.
Мы так и сидели в своих клетках, тупо пялясь на серый потолок. Сколько времени прошло неизвестно, но тут по коридору раздались гулкие шаги. Кай торопливо шел по коридору.
– Так! – рявкнул он, подходя к нашим с Мартой камерам, – Сейчас быстро выходите и идем в медблок. И без шуточек.
Рыжий быстро открывал камеры.
– Да пошел ты! – Марта попыталась плюнуть ему в лицо.
Кай зарычал, но бить не стал.
– А ты что замерла?! – прорычал мужчина мне, – Вышла из камеры и встала лицом к прутья, руками их обхватила.