Отработка свободы ртом

Он ложится вплотную в моему лицу пахом, а его лицо оказывается напротив моего члена.

– Давай поиграем, тебе же нравится поза 69? – шепчет он, проводя языком по моим опухшим яйцам.

– Ой, только аккуратнее там, мне больно! – начинаю стонать и извиваться. – Сними резинку, пожалуйста…

– Сначала поиграем. Раз уж ты разбудил меня на час раньше, то давай потратив время с умом. Тем более, ты жалуешься, что я не уделяю тебе внимание. Вот, пожалуйста, целый час моего внимания!

Начинаю стонать от безысходности. Эдвард такой садист! Но если он что-то задумал, то бесполезно его отговаривать. Надо ему отсосать по-быстрому, чтобы он потерял интерес к своим извращенным играм и отвязал меня. Яйца наверное опухли, я ощущаю, что они как будто увеличились раза в три. Черт, надеюсь, мне это только кажется.

– Давай, волчонок, возьми его в рот, – шепчет Эдвард, двигаясь ближе пахом к моему лицу.

Мне так неудобно в этой позе тянуться к его члену, связанные руки не позволяют развернуться на бок и мне приходится тянуть шею. Но мне удается поймать языком головку, а затем Эдвард приподнимается и нависает надо мной тазом сверху, продолжая касаться языком моих опухших гениталий.

Я стону больше от боли и страха за свои яйца, чем от удовольствия, но когда он засасывает внезапно член, меня начинает трясти от какого-то странного чувства боли, распирания и удовольствия в одном флаконе.

Его опавший орган касается моих губ. Своими пальцами Эдвард слегка открывает мой рот, мотивируя впустить своего змея в норку. Мне хочется послать его ко всем чертям, хочется оттолкнуть, но я безвольно открываю рот и позволяю ему снова заполнить мой рот своим членом. У меня просто нет сил сопротивляться, я чувствую себя опустошенным и использованным...

Ощущаю, как мужской орган наливается богатырской силой. Через минуту моего вялого сосания, полуспящий змей превращается в настоящую дубинку, которая распирает мой рот изнутри!

Эдвард начинает слегка потрахивать мой рот, продолжая дрочить мне уже рукой. Я просто принимаю его член, зная, что пока мой парень не кончит, спорить с ним бесполезно.

Он тяжело дышит, и из его груди доносится слабый стон. Очень интересно, если ему не нравится как я это делаю, почему тогда он постоянно просит меня сосать ему?

Если честно, после его разочарованного высказывания, у меня словно отбило всю мотивацию делать ему приятное. Обида каждый раз напоминает мне о том, что он вытирает об меня ноги.

Эдвард начинает двигаться навстречу моему рту еще быстрее. Я просто лежу на спине под этим наглым мажором с открытым ртом и глотаю слезы. Скорей бы уже он закончил и ехал на свою чертову работу!

Движения становятся все быстрее и быстрее, а я ловлю себя на мысли, что мне все-таки нравится, когда он трахает меня в рот. Когда я такой беспомощный перед ним. Это какая-то извращенная игра, которая добавляет остроту в наши большие отношения! Боже мой, наверное я окончательно схожу с ума!

Плачу от отчаяния, но продолжаю принимать член, словно парализованный, безвольно открыв рот. Я уже сам не знаю, чего хочу… Наверное, какая-то часть меня не желает расставаться с Эдвардом. Как бы это не звучало странно, но меня возбуждают его действия! То как он двигается, как трахает мой рот, все это просто сводит с ума и заставляет полностью терять голову!

Нужно потерпеть, скоро все кончится. А потом я уйду… Навсегда уйду от него. Он будет искать, но не сможет найти. И вот тогда он поймет, какой он был кретин.

– Давай кончим одновременно, – шепчет Эдвард, снимая с меня проклятую резинку.

Боже, я даже не думал, что испытаю нечто такое, от чего мое сознание разводится. Последнее, что я помню, это как Эдвард сняв резинку, причинил мне сильную боль. А потом он сразу же засосал с такой силой, что у меня в голове началась настоящая карусель.

Меня буквально мотало, я словно был в какой-то прострации и не мог осознавать кто я и где я. Все перемешалось. На каком-то уровне подсознания я отдавал себе отчет, что нахожусь сейчас в комнате, лежу на кровати на спине, связанный, а сверху на мне лежит валетом Эдвард и отчаянно засаживает в меня своего монстра, раздвигая стенки гортани.

Меня не тошнило, я не задыхался, это словно было не мое тело. Я даже не ощущал, как кончаю. Когда я очнулся, все уже было кончено.

Мои руки были развязаны, а Эдвард вытирал мое лицо мокрым полотенцем и оттирал свою сперму с моего рта.

И вот я лежу, пытаясь сообразить, что произошло, и ощущаю только сильную распирающую боль в яйцах. Такое чувство, что Эдвард мне там что-то повредил. От этого становится немного жутковато.

– Больше никогда так не делай! – я отталкиваю его руку и гневно смотрю на него. – За что ты так со мной?

– Волчонок, не злись. Ты меня вчера вывел, я должен был тебя наказать, чтобы ты почувствовал, что так себя вести не хорошо.

– У меня теперь все болит там!

Он откидывает одеяло и смотрит. Я боюсь туда смотреть, наверное, если я увижу, что мои яйца реально опухли, у меня будет истерика. Нет, он ненормальный! Перетянуть мне яйца на всю ночь резинкой, да как он вообще до такого додумался?!

– Ну, слегка синеватые. Ничего. Пройдет. Я из-за тебя опоздал на встречу и перенес ее на завтра, так что можем с тобой побыть немного вместе. Ато я вижу, мой волчонок заскучал совсем. – он улыбается и смотрит на меня с такой нежностью, что у меня снова возникает ощущение потерянности. Вроде бы я задумал свалить и бросить его, но сейчас он смотрит на меня именно так, что я начинаю сомневаться, смогу ли…

Отворачиваю лицо. Нельзя смотреть на него. Иначе я не смогу осуществить задуманное. Его улыбка обманчива. Эдвард словно гипнотизирует меня!