ГЛАВА 7 АРНИЯ

Я долго стояла у шкафа, судорожно капаясь в вещах, пытаясь найти подходящий наряд. Весь флер нашей близости развеялся, когда я услышала имя брата, и теперь мне хотелось поскорее спрятаться от всего мира хотя бы под одеждой. Жар от костра не помогал согреться, и я тряслась, как лист на ветру. Мысли засасывали в пучину мрака, где фантазия рисовала страшные картины, в которых Мирана убивала одноликая армия, а потом они вели меня обратно в резервацию к разъяренному отцу. Если так случится, что оборотня не станет, то мне надо бежать уже сейчас!

— Надо одеться, — шептала себе под нос, стараясь успокоиться. — Ничего страшного. Он вернется. Он меня не отдаст… — а если отдаст? Если вожак вернет меня отцу?

В дикой панике от нарастающих снежным комом мыслей я разбросала вокруг себя вещи и начала взглядом искать подобие платья, но скопившиеся в глазах слезы не позволяли разглядеть гардероб. Я смахивала с лица горячие капли и уговаривала себя не плакать. Нельзя поддаваться эмоциям!

— Арния, — раздался знакомый голос за спиной и я обернулась. Хала подошла ко мне, окинув удивленным взглядом беспорядок. — Что с тобой?

Я опустилась на корточки и тяжело вздохнула. Неподъемный груз тайны нашего рода глыбой давил на плечи. Мне хотелось избавиться от него прямо сейчас, чтобы облегчить душу, но застрявший в горле ком не позволял выронить ни слова. Хала протянула мне бледно-желтое платье, и я взяла его трясущейся рукой. Поднялась на ноги и надела на обнаженное тело. Подпоясалась кожаным ремнем и медленно подошла к столу. Опустилась на стул, уронила голову в ладони и слезы отчаяния потекли из глаз с новой силой. Я не могла успокоиться. Поддавшись панике, растеряла остатки разума. Мной правил один лишь первобытный страх, порождающий чувство полнейшего бессилия. Какой от меня толк для безликих женщин, когда не могла справиться с собой?

Горячая рука Халы опустилась на плечо, и цепкие пальцы слегка сжали кожу.

— Почему ты плачешь? — услышала я мягкий голос с нотками жалости.

— Меня нашли, — прохрипела сквозь рыдания и посмотрела в лицо девушки.

Хала присела рядом и взяла меня за руку, медленно поглаживая ладонь.

— Кто? — шепнула она, подавшись вперед.

— Братья. Они заберут меня из Патория и отдадут отцу. Он убьет меня за побег.

Хала улыбнулась.

— Что это за отец такой? Арния, ни один отец не сможет убить свое дитя…

Я замотала головой, облизывая пересохшие губы, глотая слезы, стекающие к уголкам рта.

— В резервации Лаир не существует кровных уз, к которым привыкли люди и оборотни, поэтому я и сбежала, — я смотрела в ее добрые глаза, и у меня язык не повернулся рассказать о том, как живут безликие под гнетом Цэпа. Да она и не поверит, что такое возможно в нашей большой империи.

— Странная у вас община, но и ты не обычная девушка. Почему же только ты сбежала? Если там так плохо жить, почему другие продолжают?

Я не могла правдиво ответить на ее вопрос, ведь тогда пришлось бы поведать ей о магии безликих, которая привязывает женщину к мужчине стальными путами. Отец виртуозно этим пользуется, порабощая дочерей, а мне не хотелось становиться слепой овцой, выполняющей все приказы любимого. Хала добрая и справедливая, но довериться даже ей до конца я не могла, хотя с радостью променяла бы жизнь в резервации на жизнь в Патории. За это короткое время волки стали мне роднее зачарованных жителей собственного племени, а вожак вызывал трепетные чувства. Только сейчас осознала, что боюсь за него. Если отец отдал братьям приказ перебить оборотней, то им не жить. Я никогда не интересовалась, сколько одноликих на службе у Лаира, но однажды во время праздника весны видела все их полчище на площади резервации. По сравнению с ним, Паторий — горстка дикого зверья. Братья владели холодным оружием так ловко, словно оно и есть продолжение их рук. Искусству боя их обучали с детства, и с каждым годом армия росла. Просить у оборотней помощи в спасении безликих — верная смерть всей стаи, да и зачем им обрекать себя на гибель ради чужих женщин? Мне в силах помочь лишь люди!

— Просто я другая, — прошептала на выдохе, и Хала склонила голову на бок, вглядываясь в мое лицо.

— Арния, тебе надо поспать.

— Нет. Я дождусь Мирана, — потерла глаза, чувствуя, как они саднят от слез и недосыпа.

— Приляг. Я разбужу тебя, когда он вернется, — пообещала Хала и повела меня к кровати.

Я опустилась на постель, и усталость взяла верх над тревогой. За считанные секунды я провалилась в глубокий сон.

***

— А я говорила, что Тобура надо приструнить! — проснулась я от возмущенного голоса волчицы, но не открыла глаза и не пошевелилась.

— Тише, — шикнул Миран. — Пусть еще поспит.

— Он сделал это специально, — понизила тон Хала. — Чтобы Арнию забрали. Хочет лишить тебя пары. Надо было сказать, что ее в лесу разорвали звери, — я поежилась от этих слов, представив, как мои кости обгладывает зверье. Прислушалась к тихому, но грозному голосу вожака.

— После выступления Тобура было бессмысленно скрывать правду. Армия ее клана приходила за ней, а ее отец в послании черным по белому написал, что хочет получить свою дочь живой или мертвой. Я обозначил позицию Патория. Арнию они не получат.

— И они так просто ушли? Арния сказала, что отец ее убьет, если она вернется, но не объяснила почему. Она что-то скрывает. Не нравится мне все это, Миран. Как бы худо не было. Если безликие нападут на логово в то время, когда Тобур плетет интриги против тебя…

Я затаила дыхание от страха. Самое верное решение для оборотней — выдать меня Лаиру. Только тогда опасность минует. Цэп непредсказуем и кровожаден. Селеста рассказала, как он измывается над безликими в своей особой комнате. Дрожь прокатилась по телу, когда представила себя на месте этих несчастных.

— Нам нужно послать разведчиков по следу Дагаша. Пусть проследят за жизнью безликих. Отдай распоряжение, Хала, прямо сейчас, пока следы еще свежие.

— Хорошо. Но мой тебе совет, Миран, поговори с Арнией. Кто как не она знает все о жизни своего клана, — я услышала удаляющиеся шаги и глубокий вздох вожака. Загремела посуда и я открыла глаза. Немного приподнялась на локтях, чтобы увидеть волка. Он находился в облике человека и задумчиво смотрел на костер, потирая лоб. Со звоном уронил прибор на тарелку и резко посмотрел в мою сторону. Улыбнулся и подошел к кровати. Протянул руку и тихо сказал:

— Хочешь прогуляться?

Я кивнула, с воодушевлением принимая его предложение. Хотелось поскорее выйти за пределы шатра, чтобы осмотреться. Пора придумать четкий план побега, пока не поздно. Я была уверена, что отец не ограничится одним визитом. Вдруг он лично отправится за мной в Паторий? Он обладал колдовской силой, но никогда не покидал Лаир. А теперь появился повод показать свою мощь соседнему клану. Я понимала, зачем так сильно ему нужна беглая дочь. Скорее всего, Селеста созналась, для чего устроила мне побег, и теперь он сделает все, чтобы я замолчала навсегда и тайна безликих канула в небытие вместе с ее носителем.

Предложенная вожаком одежда для прогулки оказалась странной для моего личного восприятия. Я никогда раньше не носила брюк. Было дико натягивать их на ноги, ощущая шершавость плотной и теплой ткани, а рубашка, подобная той, что красовалась на волчице во время нашего знакомства, доходила почти до колен. Я заправила ее в брюки и набросила на плечи меховую короткую мантию, кутаться в мехах которой было приятно и уютно.

Сам же Миран так и оставался в набедренной повязке. Когда я окинула его удивленным взглядом, он рассмеялся и проговорил:

— Особенность волчьей крови. Оборотни никогда не мерзнут.

— Мне бы так, — улыбнулась и заглянула в его искрящиеся глаза.

— У наших детей будет такая особенность, — сказал он еле слышно и я обомлела. Опустила взгляд и промолчала. Не хотелось разрушать его мечты о будущем, в котором меня не будет.

Как только полог ткани отодвинулся, я сощурилась от ярких солнечных лучей, что подсвечивали белый снег и слепили. Я успела привыкнуть к полумраку шатра и глаза отказывались мириться с дневным светом. Миран овил мою талию рукой и повел за собой через все логово. Оборотни вокруг выглядели счастливыми. Женщины занимались домашними делами, а дети путались под ногами, играя в догонялки. Мужчины столпились у открытого шатра, в центре которого на деревянных мечах сражались двое. Они азартно кричали и смеялись, а чуть поодаль на небольшой импровизированной арене, очерченной ветками, дрались волки. У меня сердце заколотилось быстрее, когда один до крови вгрызся в шкуру другого. Их так же окружали другие оборотни, подначивая и рыча.

— Стая развлекается, — махнул Миран рукой в сторону сражения. — В брачный сезон волкам нужно куда-то девать избыток агрессии. Сегодня вечером одинокие мужчины стаи будут охотиться за самками. Начинается первая фаза брачных игр. Как раз совпала с обрядом, который тебе предстоит пройти.

Я не могла оторвать взгляд от жестокой схватки, поражаясь силе этих огромных волков, но слова про обряд не обошли меня стороной.

— Какой обряд?

Миран остановился посреди тропы, ведущей на опушку красного леса, и заключил мое лицо в ладони. От жара, что источали его руки, щеки заалели, а от его снисходительной улыбки, сердце пропустило удар.

— Обряд скрепления традиционно проводится для женщин клана, но от него можно отказаться. Найти истинную пару не так просто, как кажется. Бывает, что все признаки есть, но они лживы, — еле заметно дрогнул его голос. — Если волчица не довольна партнером в постели после консумации, то она вправе не участвовать в обряде скрепления и тогда считается свободной. Вот Минитра, например, — кивнул он в сторону темноволосой высокой девушки, что утопала в объятиях мужчины, и отнял руки от моего лица. Красивая и крепкая она громко смеялась, позволяя целовать себя в шею, — отказалась уже от пятого волка после консумации, — заулыбался Миран и покачал головой. — Теперь всем интересно, чем окончится ее шестая попытка, — я рассмеялась. Самой стало интересно! — Обряд тяжелый и кровавый…

— Кровавый? — переспросила я и напряглась.

— Да. Самец вырезает на теле своей самки особенный знак, который она будет носить до конца своих дней. Они дают клятву верности, но если пара в течение двух лет не обзавелась потомством, волк вправе убить самку, чтобы начать искать новую пару.

— Жестоко, — обронила я, хотя не мне судить о жестокости нравов оборотней, когда в собственном клане творится разврат. — Я пройду обряд скрепления.

Миран заглянул в мои глаза и неожиданно припал к моим губам страстным поцелуем, на мгновение с нежностью прикусив мою нижнюю губу. Отпрянул и приобнял за талию.

— Я и не сомневался в своей безликой девочке, — игриво подмигнул он, и мы направились к опушке леса. Странные чувства разливались по всему телу, а в душе стало тепло и светло. Я мысленно повторяла его последние слова, не скрывая улыбки, и совсем забыла о том, что надо запоминать дорогу. Мысль о побеге сейчас казалась мне глупой, но стоило вспомнить о визите Дагаша, как кровь заледенела в жилах. Я должна покинуть логово хотя бы ради того, чтобы уберечь волков от расправы. Пока я здесь, опасность будет грозить каждому жителю стаи.

Дорога была извилистой и петляла среди редких деревьев, но ноги, облаченные в меховые сапоги, не утопали в снегу. Он превратился в корку скользкого льда и Миран то и дело ловил меня на поворотах. Я удивлялась его ловкости и от души смеялась всякий раз, когда ноги невольно разъезжались по сторонам. Как запомнить путь, когда все внимание приковано к обледенелой дорожке? Но я упорно старалась запечатлеть расположение кряжистых стволов.

Вскоре мы остановились у крутого спуска, а впереди показался водопад необычайной красоты. На фоне запорошенной снегом горы он смотрелся волшебно, а кристальной чистоты вода мощным потоком била по каменной белой чаше, создавая пену и брызги. Но чаша не переполнялась, ведь из нее выходил узкий ручей, плавно расширяющийся в реку. Красные листья, падающие с деревьев, плотным ковром укрывали лениво текущую воду, и издалека казалось, что река полностью красная, вроде изогнутой атласной ленты.

— Наше логово названо в честь реки. Паторий — «Красноводный», как гласит перевод, — пояснил Миран, пока я с открытым ртом разглядывала красоты леса.

— Красноводное логово, — произнесла еле слышно. — Красиво. А Лаир переводится, как «Говорящие холмы». Никогда не понимала, почему и много раз смотрела на холмы резервации. Но так решил отец, когда выбрал это место для своей семьи. В писаниях Лаира говорится, что до пришествия безликих то были мертвые земли, в которых царил лишь мрак и холод, но колдун оживил природу и теперь зимы в резервации мягкие, а лето жаркое, — вспомнила я родной дом и поздно поняла, что сболтнула лишнее.

— Колдун? Твой отец владеет магией?

— Да, но я никогда не видела, чтобы он ее использовал, — посмотрела я на вожака, который задумался над моими словами, но уже через секунду улыбнулся и указал на спуск. — Садись, не бойся. Это весело.

Я посмотрела вниз, и голова закружилась от белоснежной высоты. Я покачала головой, отходя от обрыва, но наткнулась на руку Мирана.

— Возьми меня за руку. Давай вместе? Ты должна увидеть водопад вблизи.

Я вздрогнула, но доверилась ему. Прижалась к его плечу и зажмурилась от страха, резко ощутив невесомость под собой. Состояние полета обескуражило настолько, что я не могла дышать. Холодный поток воздуха бил в лицо, но я уже чувствовала опору. Распахнула глаза и закричала от страха. Мы неслись по скользкой горе на бешеной скорости, а впереди нас ждал сугроб. Когда до него оставалось совсем немного, Миран накрыл меня своим телом и принял удар на себя. Я так обрадовалась тому, что не убилась, что рассмеялась в голос. Вожак поднял меня и поставил на ноги. Теперь я сполна могла рассмотреть водопад, ощутить его свежий запах и морось на лице и руках.

— Очень красиво, — прошептала я, словно завороженная прекрасным зрелищем.

— Я всем сердцем люблю земли моего клана, — сказал с придыханием и повел меня за собой под сень деревьев поближе к водопаду.

Моя тревожная фантазия нарисовала в голове страшную картину — орошенный кровью оборотней снег и тела волков, плывущие по реке. Содрогнувшись, я отмела от себя жуткие мысли и присела на оголенные корни дерева близ воды, наслаждаясь крохотными брызгами. Миран опустился рядом, и я проследила за его взглядом, который застыл на заснеженной пещере неподалеку от русла реки. Ее темная пасть выглядела устрашающе.

— Ноголомная пещера, — пояснил волк. — Говорят, что она ведет прямо в леса столицы империи, но дойти до конца, мало кому удавалось. Внутри слишком темно, а скользкие наросты расположены так, что переломать там ноги очень легко.

Я смотрела в черную пасть, не отрываясь. Уже думала, что нужно взять с собой, чтобы добраться через нее к людям. Прогулка оказалась полезной. Теперь я знала, что есть пути отступления. Осталось придумать, как незаметно выйти из поселения.

— Поэтому волки стаи ее не охраняют? Знают, что никто не придет?

— Армии здесь не пройти, а заплутавший путник не опасен для логова. Здесь и сейчас никого нет, — посмотрел он на меня и провел ладонью по щеке, спускаясь на шею. Я кожей ощутила его жар и невольно прикрыла глаза от удовольствия. Он смял мой рот горячим, диким поцелуем, от которого замерло дыхание. Потом он резко отпрянул, оставляя меня тяжело дышащей, хватающей ртом воздух. Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, наблюдая за тем, как Миран аккуратно отстегивает пуговицу моей мантии и шкура спадает с моих плеч. Он молча расстелил ее в широком углублении корней и жестом пригласил меня лечь на ложе.

Я уже ощущала колкое чувство вожделения, глядя на его соблазнительные губы, способные дарить неземные ласки. Расположилась на мантии, упираясь лопатками в выступ. Крохотные вдохи обрушивались друг на друга, сбиваясь в кучу до боли в груди. Властная вспышка норова и нетерпения сверкнула в его золотых глазах.

— Ты моя, Арния Лаир, и никто никогда этого не изменит, — урчал он с оскалом белых зубов.

— Да будет так, мой волк, — прошептала в ответ, поражаясь вибрации собственного голоса. Я говорила правду, и мне хотелось в нее верить прямо здесь в этот короткий миг, в котором не осталось никаких тревог.

Его ноздри раздувались, когда он нависал надо мной. Его пальцы скользнули по моим волосам, добираясь до их снования, сжимая их до томной боли со всей страстью. Кончик его носа касался моей шеи, шумно втягивая воздух. Я ощутила запах его горячего тела и облизнула губу от наслаждения вкушать его терпкость. Захотелось прикоснуться к манящей кожи, и я не стала отказывать себе в удовольствии. Подалась вперед, отрываясь от опоры, и прильнула ртом к его ключице. На кончике языка ощутила вкус его тела и застонала. Было до головокружения приятно вкушать этого мужчину, который по законам стаи сегодня станет моим навсегда. Он убил во мне страхи и покорил своей властной добротой. Я не познала других и познавать не хотела. Отныне вожак оборотней стал для меня эталоном мужчины, и я хотела отдаваться его объятиям без остатка.

Рваными движениями он сжал мою рубашку позади шеи, сдернул ее с головы и отбросил. Залюбовался моей обнаженной грудью и одним движением сорвал со своих бедер шкуру. Уперся руками по обе стороны моей головы и посмотрел мне в глаза. Как же он был красив! А когда двинулся и мускулы на его мощных широких плечах заиграли, напомнив мне о том, что он в два раза больше меня, никак иначе, как совершенством я назвать его не могла. Было приятно чувствовать себя трепетной девочкой в объятиях зверя, который не причинит зла и боли.

Одной рукой он скользнул вдоль моего тела, расстегивая ширинку моих брюк. Начал стаскивать с меня ткань, и я заерзала на месте, помогая ему поскорее избавиться от никчемной вещи. Жар его тела окутывал куполом так плотно, что я не ощущала холода. Вскоре осталась полностью обнаженной перед его мощью, и смело ухватилась за его широкую шею, всем телом прижимаясь к его груди. Его горячий взгляд встретился с моим и подтолкнул впиться в его уста жадным поцелуем. Я наслаждалась его вкусом, впитывала его влагу и извивалась под ним, с нетерпением ожидая вторжения. Сама развела ноги в стороны, чтобы быть ближе к его набухшей от возбуждения плоти.

— В наших отношениях не будет возвратов, Арния, — прошипел он, потираясь о мое естество своим орудием. — Сейчас я буду брать тебя иначе, чем раньше. Жестко, грубо и быстро, как подобает оборотню. А когда я закончу, у тебя не будет выбора. Ты поймешь, что ты только моя! И впредь даже не подумаешь, что наша связь может оказаться ложным влечением. Ты станешь частью меня, а я частью тебя, — каждая нотка его голоса была пропитана хищной властью, но она не вызывала во мне страха. Наоборот распаляла до предела. Я смотрела в его разъяренные страстью глаза, которые обещали открыть мне иные грани звериной близости, и до дрожи хотела их познать.

— Я согласна, — едва успела прошептать в ответ, как он перевернул меня на живот и силой вдавил в ложе, попутно рыча. Он вытянул мои руки вдоль тела и прижал их к моим бедрам, слегка раздвинув ноги, навис сверху и потерся о расселину между половинок моих ягодиц. Я ощутила, как начинает болеть изогнутая шея и попыталась пошевелиться, но его сильные руки не дали мне возможности сменить позу. Обхватив мои руки одной своей, он скользнул другой рукой между моим телом и шкурой, просовывая ее между моих ног. Каждый нерв в моем теле натянулся до предела и пробудился от алчущей пустоты внутри. Я жаждала наполниться этим мужчиной и выгибалась навстречу его пальцам, как дикая кошка. Я мечтала быть взятой и поглощенной мужчиной, чей норов и грубость порождали во мне дикую страсть. Я хотела той жесткости, о которой он говорил, того зверя, которого увидела в день нашей встречи. Наконец его твердая плоть вошла в меня до упора, выбивая гортанный стон. Два мощных толчка и я обезумела от возбуждения. Неожиданно ощутила, как Миран перевоплощается и его тело обрастает щекочущей мою спину шерстью. Уткнулась лбом в корень дерева, чтобы не видеть его в страшной ипостаси и почувствовала, как его орган увеличивается внутри меня. Удовольствие граничило с легкой болью, а вес волка поверх моего тела перекрывал дыхание. Его губы заскользили по задней части моей шеи, и я застонала, а когда он слегка прикусил мою кожу в этом месте, и вовсе закричала от блаженства. С каждым толчком он увеличивал темп, и вскоре его большая рука оказалась на моем лице, а палец протолкнулся в рот, и я инстинктивно всосала его, стараясь вобрать в себя вкус своего мужчины. Его вторая рука протиснулась к моей трепещущей плоти, лаская влажные складочки, безжалостно распределяя влагу по всей промежности. Слабые, хриплые звуки слетали с моих губ. Я потерялась в пространстве, невесомо ощущая, как нежно и страстно он покрывает мою шею и плечи обжигающими и жадными поцелуями, чередуя их с маленькими укусами. Будто заклеймил меня своими прикосновениями! Я взорвалась от божественного удовольствия и обмякла под ним, когда почувствовала, как его орган пульсирует внутри меня, обильно исторгая семя.

Даже не поняла, как так быстро оказалась на его горячих коленях, прильнув головой к крепкому плечу.

— Если позволишь, я научу тебя любви, Арния Лаир, — прошептал он мне на ухо, и я кивнула не в силах произнести ни слова.