1. 14 февраля

Этот яркий, пёстрый, галдящий поток окружает меня, подхватывает и несёт. Только успевай поворачиваться и фотографировать. Разноцветные парики, невообразимые костюмы, горящие глаза и плещущие эмоции — настоящая феерия безумства! Безумства под названием аниме-фестиваль. Косплей!

Никогда прежде я не был на косплеях и вообще фестивалях, не проходили они в моём родном городке, так что только фотки в инете смотрел. Но полгода назад, оттарабанив после школы положенное в армии, я приехал в райцентр учиться, поступил в колледж на фотографа и, конечно же, не смог сегодня пропустить такое событие! Настолько масштабный фест здесь проходит раз в год, 14 февраля. Организаторы арендовали на день не ДК какой-нибудь захудалый, а драмтеатр. И в этом дворце, среди пафосных хрустальных люстр и колонн, среди мраморных лестниц и ажурных перил, косплееры смотрятся приглашёнными на бал гостями.

Сейчас антракт, и весь люд высыпал из концертного зала, где проходит основная программа, в огромный холл. На ярмарке не протолкнуться, другие развлекательные уголки тоже заняты, даже тихих любителей игры в го окружила небольшая толпа.

Я медленно иду, глазея на всё подряд, и стараюсь поймать в объектив каждого, хотя бы всех косплееров, зацепить удачный кадр, поймать улыбку или лукавый взгляд. Они дарят мне свои эмоции, свой заряд, и я хочу подарить что-то в ответ. Хотя бы одну фотографию. Чтобы они увидели, какие они все красивые!

Захваченный общим восторгом и воодушевлением, прохожу в конец холла, где несколько фотографов снимают двух косплееров. И сразу же узнаю их.

Нет, я не знаю ни их имён, ни ников, смутно помню персонажей, что они изображают, кажется, это команда R из «Покемонов», но я помню эту пару на сцене. Как они отжигали в своей сценке! Зал буквально орал с каждой их шутки, с каждого действия. Сейчас они тоже жгут, вставая в разные карикатурно пафосные позы. Вернее, в пафос старается одна красноволосая девушка, умело изображая надменное лицо, парень же в сиреневом парике хохмит по полной: то пытается картинно присесть и нелепо падает, конечно же, специально, то зацепится за напарницу и повиснет на ней. Будто бы продолжение сценки играют. Задорно так, весело.

И я, разумеется, останавливаюсь и присоединяюсь к другим фотографам. Но здесь не самое лучшее место, не самое удачное освещение. Конечно, и из этих фотографий можно будет выжать максимум с помощью редактора и может получится очень даже неплохо, но я знаю место, где отличные кадры выйдут и вовсе без редактора, а уж после него так и подавно будет огонь. И чем больше смотрю на эту пару, тем больше хочется отфотать их именно там. Но для этого нужно их пригласить, позвать, а я… Для меня слово вымолвить иногда подвиг, а тут нужно пригласить косплееров на фотосет! Немыслимое дело.

Но хочется. До жути просто хочется отфотографировать их нормально. Ребята заслужили отличные фотографии.

Так я стою и мнусь, пропуская мимо очередь фотографов, пока не ощущаю на себе взгляд парня в сиреневом парике. Его пронзительные синие глаза смотрят на меня вопросительно и как-то ободряюще. Наверное, поэтому и решаюсь всё же сказать:

— Извините, — борюсь с внезапно осипшим голосом и откашливаюсь: — Можно пригласить вас на отдельный фотосет туда, наверх?

В отчаянии машу рукой в сторону лестницы и жду снисходительного отказа. Но вместо этого вижу, как синь в глазах парня разгорается азартом, и он тычет напарницу в бок локтем:

— Кира, слышала: нас на фотосет сейчас приглашают. Айда!

— Фотосет? — поворачивается девушка сначала к парню, затем ко мне и улыбается, отчего лицо сразу становится мягким, красивым, а в голубых глазах вспыхивают искорки. — Конечно! Почему бы нет?

Я, не веря в своё счастье, не веря в то, что получилось, веду косплееров по лестнице на второй этаж, а там вглубь к уютному залу с диванчиками. Тут большие широкие окна и зелень в напольных вазах, а ещё отличное освещение. Светоотражатели, конечно, не помешали бы, но и без них получится замечательно. Я в этом уверен.

А потом я минут двадцать, если не больше, занимаюсь исключительно командой R. Кира и Иль веселятся и сами придумывают ситуации и позы, мне остаётся только слегка поправлять. Одно удовольствие — вот так работать.

Когда мы заканчиваем и обмениваемся контактами, я обнаруживаю вокруг немалую толпу косплееров, ждущих своей очереди пофотографироваться у меня. У меня!

Вот чего-чего, а такого я ну никак не ожидал. Чтобы все эти шикарные, яркие люди выстраивались в очередь ко мне? Да быть такого не может!

Но они действительно ждут, не спешат развеиваться миражом, и я, пьянея от происходящего и едва сдерживая восторг, продолжаю работать.

Когда фестиваль заканчивается, и двери драмтеатра выпускают пёструю, шумную толпу на улицу, я выхожу вместе со всеми в промозглый февральский вечер, задираю голову и смотрю, как плавно кружатся снежинки, порхают в свете жёлтых фонарей, танцуют. От улыбки, что не сходит с лица вот уже несколько часов, болят мышцы. Я вообще редко улыбаюсь, почти никогда, а тут не могу прекратить. Мне хорошо. Мне так хорошо, как, наверное, никогда в жизни не было. Грудную клетку распирает от тепла и эмоций. Сильных, ярких и восторженных эмоций. Их столько во мне сразу, что они не помещаются, бурлят, расправляют вечно сгорбленные плечи, того и гляди солнышком светиться начну.

Опускаю взгляд и смотрю на людей, что собираются вокруг. Кто-то всё ещё в костюме, а кто-то уже переоделся, оставив только яркий макияж да парик. Проходящие мимо машут мне руками и улыбаются.

Все люди. Все эти люди, горящие, сияющие своим внутреннем огнём, делились им со мной просто так, потому что он у них есть, и им не жалко. Их свет пробуждал что-то и во мне. Что-то тёплое и светлое. Моё внутреннее солнце. Именно оно сейчас и сияет, отгоняя холод и темноту февраля. И я несу это солнце в себе дальше в квартиру. Иду по улице, сворачиваю на остановку, и все дома, все вывески и люди кажутся необычными, кажутся какими-то не такими. И даже съёмная однушка, побитая временем и прошлыми постояльцами, кажется не такой захудалой.

Хотя, конечно, ничего примечательного в ней нет. Голая лампочка на потолке, пожелтевшие обои с какими-то тёмными пятнами, допотопная, поцарапанная мебель, шкаф с покосившейся дверцей, пара скрипучих табуреток, потрёпанный диван со сломанными пружинами — всё это прилагается к квартире, которую я снимаю за полцены у маминой подруги Варвары Дмитриевны. Единственное, что я купил сюда, это компьютерное кресло — дешёвенькое, но удобное — и чайник. Прошлым пользоваться было невозможно.

Именно чайник и включаю первым делом, а потом иду за стол к ноуту, тоже старенькому, но родному. Подключив к нему фотик, начинаю скидывать фотографии. Хочу скорее посмотреть, что получилось.

И тут звонит мобильный. Варвара Дмитриевна.

Чёрт.

Выдыхаю и беру трубку.

Не люблю эту тётку. Слащавая она до жути и просто обожает жаловаться на жизнь. Даже по телефону её становится сразу очень много. Вот и сейчас растекается сладеньким голосом, интересуется, как у меня дела, всё ли в порядке, и, когда я отвечаю, что всё нормально, начинает причитать, что и поясницу у неё ломит, и голова-то кружится, и зарплату мужу опять задерживают, а цены растут. И поэтому она повышает аренду на две тысячи. Временно. Пока неурядицы не улягутся. Поэтому не стоит беспокоить матушку, «Ну ты ведь понимаешь, Влад, у неё и так сердце больное».

Я-то всё отлично понимаю. Понимаю, что приплыли. Ещё на две штуки больше. В прошлом месяце она уже на тысячу увеличила оплату. А ещё я понимаю, что если так и дальше пойдёт, то в следующем месяце буду платить полную стоимость. А это две трети моей зарплаты. Маме я ничего говорить не буду, а то ведь она волноваться станет, ещё больше денег начнёт пересылать. Нет. Не пойдёт. Нужно самому. Нужно, значит, вторую подработку искать. Нужно…

Смотрю на экран, где докопировались фотографии с фестиваля.

Да, нужно. Но сперва я всё-таки сделаю это. Не хочу отпускать тепло, что неожиданно поселилось во мне. Пусть хотя бы сегодня оно меня греет.