8 Глава. Ты всегда будешь кому-то нужен

В один миг все, во что я верила, разбилось вдребезги. Раны, нанесенные двумя близкими мне людьми, оказались слишком болезненны. Внутри закипала ярость, неизвестная мне ранее. Совру, если скажу, что не задумалась над предложением Максима проучить моего неверного мужа. К счастью, разум взял верх над эмоциями, и я нашла в себе силы отказать:

— Нет, Максим. Не нужно.

— Вы жалеете его?

— Тут другое…

— Все еще любите?

— Не знаю… В любом случае, я не могу так поступить с человеком, с которым была вместе столько лет. Да я вообще не могу ни с кем так поступить.

— Вы ошибаетесь, если считаете, что все можно простить, — процедил Максим, — за все нужно платить. Особенно за предательство.

— Я хотела бы побыть одна.

Этот разговор только сильнее меня угнетал, а Макс был последним, с кем хотелось говорить. Кажется, он понял меня, поэтому не стал задерживать. Оказавшись в своей спальне, я, наконец, смогла дать волю слезам.

В ту ночь я не сомкнула глаз, прокручивая в голове моменты, когда Марина и Андрей были вместе. Я была слепа! Как я могла не видеть раньше, как подруга смотрела на моего мужа, как не замечала их разговоры украдкой, пока я отлучалась? Сколько раз Маринка ночевала у нас, а утром я со спокойной душой оставляла их одних, уходя на работу раньше. Под утро меня накрыло чувство вины за свою невнимательность, за то, что сама упустила мужа. Но ведь я старалась, отчаянно пытаясь спасти наш брак, пока это было возможно.

Ночная тишина была невыносима, стены и потолок спальни словно сжимались вокруг меня… Я с нетерпением ждала рассвета, мечтая выйти поскорее на улицу, и, пока все завтракали, незаметно проскочила во двор. На улице стоял мороз, но, благодаря пушистому снегу, холод не так чувствовался. В этот момент я была рада идее Максима сделать детскую площадку Софи незаметной для чужих глаз. Туда я и направилась.

С детства я обожала качели. Будучи маленькой девочкой, не боялась сильно раскачиваться и любила смотреть на свои ступни, взлетавшие к небу. Этот полет у меня всегда ассоциировался со свободой. Так легко и приятно взмывать вверх, безумно хотелось вновь пережить эти ощущения. Как давно я этого не делала! Казалось, живот сводит от нетерпения.

Качели Софи были цепочными, поэтому на них можно было сильно раскачаться. Я оттолкнулась от земли и с каждым движением взлетала все выше и выше. Слезы давно высохли, а может быть, их просто не осталось. Боль немного притупилась, ей на смену пришло безразличие. Все мысли теперь занимало свинцовое небо над головой, я гадала, как скоро оно прорвется очередным снегопадом. Декабрь. Мой любимый месяц. Через две недели новый год, первый за восемь лет, который я встречу без Андрея.

Пошел снег. Пушистые снежинки медленно опускались на землю, а я все еще раскачивалась на качелях изо всех сил. Мышцы постепенно тяжелели, наливаясь усталостью, и качели стали замедлять темп, пока не остановились. Не знаю, сколько прошло времени, но я, наконец, почувствовала холод. Сейчас он был так приятен, несмотря на то, что мои зубы уже стучали. Руки замерзли, но продолжали крепко держать цепи. Мне нужен был физический дискомфорт, он притуплял боль в сердце.

— Таня! Таня, вот ты где! — подбежала ко мне Лиза, — мы чуть с ума не сошли!

— Я просто хотела освежиться.

— Освежиться?! Посмотри на себя: ты вся дрожишь, губы синие, лицо, как у мертвеца! Сколько тут сидишь? — разозлилась девушка.

— Не знаю.

— Что произошло? — спросила Лиза уже мягко.

— Нет, ничего, — вопрос снова напомнил о боли, от которой я пыталась сбежать, и опять слезинка покатилась по щеке.

— Эй, ну что ты? Кто тебя обидел?

— Не хочу говорить. Лиза, давай не сейчас?

— Ладно, но пойдем в дом. За тебя все волнуются.

Я подняла взгляд на молодую кухарку и только сейчас обратила внимание, что она сама уже замерзла. Значит, на улице была долго. Неужели искала меня? Мне было безумно стыдно перед Лизой. С другой стороны, я была ей благодарна, ведь если она искала меня, я не безразлична, значит, нужна кому-то, пусть и как обычная обслуга.

— Я не хотела, чтобы вы волновались. Не думала, что кто-то обратит внимание на мое отсутствие.

— Максим ждал тебя к завтраку, но ты не спустилась. Он предположил, что ты спишь, но потом, когда ты долго не спускалась, отправил меня за тобой.

— Надеюсь, он не разозлился, что я вот так ушла?

— Он как-то связан с твоим состоянием, ведь так? Неспроста он так беспокоился. Если это он тебя обидел…

— Нет, — горько усмехнулась я, — Максим знает причину.

— Ясно.

— Мой бывший муж не просто оставил меня. Он уже давно изменял мне с моей лучшей подругой. Андрей ушел к ней, — призналась я, понимая, что лучше сказать все сейчас, чем тянуть с тем, что и так станет известно.

— Прости, что затронула эту тему.

— Ничего. Все равно, рано или поздно, это стало бы известно.

— Идем в дом. Ты совсем продрогла.

Мне не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому я была благодарна Лизе, что она не пыталась как-то развеселить меня. Она сделала горячий чай, чтобы я не простудилась, укрыла пледом и просто молча села рядом.

— Тебе не надо заниматься делами? — удивилась я.

— У меня выходной.

— Ты не обязана сидеть тут со мной. Все в порядке, — я чувствовала себя виноватой в том, что в свой выходной Лиза вынуждена находиться в моей компании, когда могла бы быть с возлюбленным.

— Я делаю это не потому, что обязана. Я действительно не хочу оставлять тебя.

— Спасибо.

Всю субботу мы провели с Лизой. Она рассказывала мне о себе. Девушка приехала из небольшого городка на Урале, желая покорить столицу. Как и многие молоденькие девчонки, она мечтала стать актрисой, но один из самых дорогих городов мира встретил ее недружелюбно. Много месяцев она пыталась найти жилье и хоть какую-то работу, но терпела одну неудачу за другой. На кастингах ей вынесли вердикт: «актерского таланта нет». Что делать, она не знала. Возвращаться к родителям Лиза не хотела, перед отъездом они крупно повздорили, поскольку мама не поддержала затею дочери. Случайно девушка наткнулась на объявление о вакансии кухарки в большой загородный дом. Так она оказалась у Макса. Ее отношения с родителями наладились, когда появилась стабильная работа, позволяющая ежемесячно отправлять им приличные средства.

Благодаря разговорам с Лизой, я немного успокоилась и даже взбодрилась. К сожалению, в воскресенье девушке нужно было снова работать, поэтому вечером она ушла к себе, а я попыталась заснуть. Бессонная ночь дала о себе знать: практически сразу я вырубилась. Вот только отдохнуть мне не удалось. Полночи меня преследовали кошмары.

Мне снились собственные похороны и Андрей с Мариной на них. В моем сне они были женаты. Стоя у моего гроба, бывший муж и его новая жена обсуждали планы на будущее, радуясь, что меня там уже не будет. Я проснулась в три часа ночи вся в слезах. От этого жуткого сна в горле пересохло. Досадуя, что не додумалась принести воду в свою комнату, я решила спуститься на кухню.

Этот дом ночью казался зловещим. Пустые длинные коридоры, причудливые тени от мебели, тиканье больших напольных часов, не хватало только привидения, гремящего цепями. Мне казалось, что я перенеслась в роман ужасов. Отопление в особняке было хорошее, но все равно в пустых помещениях чувствовался холод. Чтобы не замерзнуть окончательно, я решила подогреть молока, но стоило мне взять с верхней полки кастрюльку, как дверь в кухню со скрипом открылась. От испуга я выронила бутылку; она разбилась, и молоко растеклось по полу.

— Вы не просто опустошаете мои съестные запасы ночью, но и занимаетесь мелким вредительством? — усмехнулся Максим. Он выглядел совсем по-другому, нежели обычно. Более домашний, если можно так сказать, в одних пижамных штанах и с чуть взъерошенными волосами, что делало его совсем мальчишкой. Кажется, мои щеки покрылись румянцем, когда я поймала себя на мысли, что его атлетическое тело прекрасно.

— Я просто хотела молока, — губы непроизвольно тронула улыбка; почему-то сейчас я совершенно не боялась его.

— Это слегка проблематично. Вы разбили бутылку. У нас есть еще?

— Да, я видела в холодильнике. Только надо убрать все.

— Стойте! — крикнул он, как только я попыталась сделать шаг. — Сейчас вы попали в плен осколков. Вам не говорили, что ходить зимой без тапочек опасно? Можно простудиться, а в данном случае и порезаться.

— Старая привычка.

— Вам нужно избавляться от дурных привычек, но пока придется вас спасать.

Максим в два шага подошел ко мне и легко поднял на руки. Я не ожидала от него подобного, но стало до невозможности приятно. В его сильных руках я почувствовала себя пушинкой. Он прижал меня к своему горячему телу, а у меня перехватило дыхание от вдруг возникшего желания, которое раньше я испытывала только к мужу. Крепко обняв мужчину за шею, я вдохнула его аромат, и мурашки россыпью пошли по телу. Оставалось надеяться, что ничего этого Максим не заметил. Мой босс бережно усадил меня на стул и сам взял совок и веник.

— Не надо. Я уберу, — возразила я, но была остановлена его суровым взглядом.

— Уберете и распорете ногу? Представляю, как будет дразнить вас Софи, если вы будете хромать.

— Она не такая. Софи никогда не станет насмехаться, если кому-то больно.

— Я рад, что вы привязались к моей дочке, — улыбнулся Максим, заметая осколки, — никогда не сомневался, что так будет, поэтому выбрал из всех вас.

— На мое место было много претенденток?

— Достаточно. Почти все с шикарными рекомендациями и длинным послужным списком.

— Почему тогда вы выбрали меня? Я никогда не работала няней.

— Именно поэтому, — подмигнул Макс и ссыпал осколки в мусорное ведро, — я не хотел, чтобы на моей дочери тестировали новую педагогическую методику. И я, и Люси проводим с принцессой не так много времени, а ей нужен родной и любящий человек рядом. Вы идеальная кандидатура. К тому же, я знал, что вы не испугаетесь ее капризов и добьетесь доверия моей девочки.

— Откуда такая уверенность? Если честно, я сама иногда сомневаюсь, что Софи меня примет.

— Она уже приняла вас, только пока боится открыться. Принцесса — непростой ребенок, но вы справитесь. К тому же, вы смелая, — спокойно рассказывал Макс, ставя на плиту кастрюльку с молоком.

— Смелая?

— Конечно, вы единственная не стали прятаться от меня, когда я шел по улице с автоматом. Тогда я ждал, что вы завизжите.

— Признаюсь, я была шокирована.

— Но не подняли истерику, не убежали, даже не опустили глаза. Вы с таким спокойствием наблюдали за мной. Тогда я подумал, что хотел бы увидеть вас вновь. Каково же было мое удивление, когда я получил отклик на свою вакансию именно от вас.

— Признаюсь, я тоже не ожидала, что встречу вас когда-нибудь.

— Это судьба, Татьяна… Вы призваны быть няней моей дочери.

Как странно, но когда Макс заговорил про судьбу, мое сердце выполнило кульбит. Я хотела услышать от него совсем не те слова, что последовали. Мое призвание быть няней его дочери? Я бы предпочла, чтобы моя судьба была другой.

— Максим, а тот автомат… Он настоящий?

— Да, Татьяна, но зачем он мне, я не скажу. Эта тема вас не касается, так что можете не продолжать, — со всей серьезностью отрезал он.

— Ясно.

По сути, мне и так все стало понятно. Автомат, дом с охраной по периметру, те бандиты, вечная занятость Максима… Картинка складывалась, но я не хотела ее принимать. Он нравился мне. Нравился, несмотря на проскальзывающую в его речи грубость и опасность, которой от него веяло. Если я признаю, что он преступник, то не смогу питать к нему те теплые чувства, что во мне зарождались, а губить их я не хотела. Они спасали меня от боли предательства, сковавшей сердце.

— Ваше молоко, — он протянул мне стакан с теплым напитком, — у Василисы всегда есть мед. Хотите?

— Нет, спасибо, — улыбнулась я, — а почему вы не спите?

— У меня был телефонный разговор с другой страной. Из-за разницы во времени не мог звонить раньше. Потом я услышал шаги, пошел вниз и понял, что кто-то орудует на кухне. Признаюсь, ожидал увидеть Зулу или Эстехиди. Наши горничные — жуткие сладкоежки!

— Максим, спасибо вам за поддержку, — серьезно сказала я, — и за беспокойство.

— Я могу понять, что вы чувствуете. Вячеслав, будущий муж Люси, мой давний друг. Признаюсь, для меня было ударом узнать, что они вместе. Правда, в моем случае все было гуманнее: сначала мы развелись.

— Я не знала. Извините.

— Вам не за что извиняться. Такова жизнь. Не все в нашей жизни бывает так, как мы хотим. Мы с женой сами испортили наши отношения… Ладно, теперь пора спать.

Максим наглым образом взял мой практически пустой стакан и поставил его в раковину, после чего подхватил меня на руки и понес из кухни.

— Что вы делаете? — засмеялась я.

— Я уже сказал, что без тапочек ходить чревато простудой. Вы нужны нам с Софи здоровой.

Им с Софи… Как приятно такое слышать, пусть это и неправда. Ни Максиму, ни его дочке на самом деле я не нужна, но сегодня я могу позволить себе поверить в эту сладкую ложь. Мой начальник доставил меня до дверей спальни, мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. До утра я проспала сном младенца, кошмары больше не возвращались.

Весь следующий день я с нетерпением ожидала возвращения своей подопечной и, чтобы отвлечься от дурных мыслей, придумывала нам с Софи новые занятия. Конечно, меня немного угнетало, что сначала нас ждут слезы, которые сопровождают каждое расставание с мамой, но потом мы обязательно займемся чем-нибудь интересным. Вспоминая Люси, я вдруг поняла, что в последний раз разговаривала со своей мамой, когда только устроилась к Максиму. Решив не терять времени, я набрала ее номер.

Мама была рада меня слышать, но не потому, что соскучилась по дочери. Оказывается, ей стала известна истинная причина моего развода. Валентина Михайловна, моя бывшая свекровь, а по совместительству мамина подруга, пожаловалась ей на новую пассию сына. К сожалению, и мои родители, и родители Андрея относились к браку слишком консервативно. Наш развод они не приняли, а то, что мой бывший муж уже нашел себе пару, казалось им вопиющим недоразумением.

— Почему ты сразу не сказала, что Андрей ушел к этой шалаве? — накинулась на меня мама.

— Я сама узнала недавно.

— Но Валентине они заявили, что уже несколько месяцев вместе. Так ты не знала?

— Андрей представил Марину матери?

— Да, заявил, что у них все серьезно, и она обязана принять новую невестку!

— Ясно, — как можно спокойнее я приняла очередной удар.

— Что тебе ясно?! Вот что ясно?! Вы с Андреем думали, как позорите родителей?

— Мама…

— Все друзья спрашивают нас с Валентиной, а мы не знаем, что ответить.

— Это наше с ним дело. Вас, а тем более ваших друзей, это не касается, — огрызнулась я.

— Ну, конечно, не касается! Подумаешь, осталась брошенной разведенкой. Что мне говорить? Что моя единственная дочь осталась без мужа и подалась в няньки?

— Это такая же работа, как и другие.

— Нет, дорогая. В двадцать три ты должна о своем ребенке заботиться, а ты носишься за чужим. Твоя молодость пройдет, ты и не заметишь. Эта девочка вырастет, тебя пошлют куда подальше и что?

— У меня есть возможность быть вкладом в другого человека, я уже научила Софи читать…

— Вкладом? Да ты для них никто, и для Софи — никто, или скажешь, это не так?

Я промолчала, потому что не могла возразить матери. Как всегда, она била по больному. Никогда не понимала, чего она добивалась подобными вещами.

— Молчишь? Нечего сказать?

— Ты делаешь мне больно, — призналась я, не в силах держаться.

— И это очень хорошо. Может быть, так я растормошу тебя. Таня, ты должна пойти к Андрею и заставить его вернуться в семью.

— Но семьи больше нет!

— Вы распишетесь снова, никто и не узнает о произошедшем.

— А ты не думала, что я этого не хочу? Я не смогу быть с Андреем после всего!

— Тогда останешься одна! Твой муж любит тебя, а эта Маринка… Я всегда говорила тебе про нее, но ты не верила. Получите, распишитесь!

— Мама, я не пойду к Андрею!

— А я сказала, пойдешь! Валентина посодействует. Или ты хочешь остаться старой девой до конца жизни? В том доме ты пустое место, с Андреем у тебя будет семья…

Я не выдержала и сбросила вызов. Конечно, потом мама это припомнит, но сейчас продолжать разговор было выше моих сил. Самое страшное, что она была права. Я одна. Никому не нужна, без мужа, семьи, подруги… Одна.

— Таня, Софи приехала! — из-за двери крикнула мне Лиза.

— Хорошо, — я перевела дыхание и пошла вниз.

Как обычно, моя подопечная плакала и не хотела расставаться с мамой. Мы с Люси никак не могли успокоить девочку, и женщина уехала, оставив мне малышку в слезах.

— Пойдем наверх, Софи, — сказала я совершенно без эмоций.

У меня не осталось сил, чтобы подбодрить девочку. Я все еще думала о разговоре с матерью. Софи заметила мою отстраненность и нахмурилась.

— Ты не такая, как всегда.

— Просто я устала немного, малыш.

Совершенно неожиданно Софи сама взяла меня за руку, и мы направились наверх. Она перестала плакать и, когда мы зашли в детскую, села за стол и достала книгу.

— Мы будем читать?

— Не сегодня, солнышко. Если хочешь, поиграй в планшет.

— Но ты мне не разрешаешь.

— Сегодня можно.

— Не хочу в планшет. Хочу играть с тобой.

— В другой раз.

— А хочешь, я сама тебе буду читать вслух?

Никогда еще Софи не вела себя так со мной. От этого становилось еще тоскливее, ведь на самом деле я не нужна ей.

— Почитай.

— А какую книжку ты хочешь?

— Выбери сама.

— Таня… Таня, почему ты грустишь? — она подошла и забралась мне на колени.

— Потому что иногда случается так, что люди остаются одни.

— А кто один?

— Я…

— Но тут я, на кухне Василиса и Лиза, скоро папа приедет, — непонимающе сказала кроха.

— Да, солнышко. Но иногда бывает, что рядом есть люди, но все они чужие. Ты не переживай, скоро я не буду такой.

— Я не хочу, чтобы ты грустила.

— Знаю. Со мной такой скучно, да?

— Я не поэтому не хочу, чтобы ты грустила.

— А почему?

— Потому что мне тоже грустно.

— Милая, тебе совсем незачем грустить, — улыбнулась я, — тем более, у тебя есть такой замечательный папа, красивая мама, дедушка…

— Тогда и тебе незачем грустить. У тебя тоже есть мой папа, он с тобой дружит. И я тоже.

— Ты тоже со мной дружишь? — уточнила я, боясь, что ослышалась.

— Да.

Я крепко обняла девочку, и она ответила на мои объятья: положила на меня свои маленькие ладошки, опустила голову и прикрыла глаза. Я поцеловала ее кудрявую макушку и заулыбалась, как дурочка.

— Ты больше не будешь грустить? — взволнованно спросила девочка.

— Нет, обещаю, — улыбнулась я.

— Это хорошо, Таня, потому что я тебя люблю.