4 Глава. Коньяк и шоколад

Первый рабочий день оказался куда сложнее, чем виделось поначалу. Софи отказывалась принять меня. Как ни старалась я найти подход к девочке, она отталкивала меня. Почти все время моя подопечная играла в планшет, а на все попытки занять ее чем-нибудь другим только огрызалась. В школе такие проблемы решались проще — электронные игрушки учеников оказывались на моем столе. Здесь все было по-другому. Отобрать у девочки игру я не могла, но необходимо было увлечь ее другим, переключить внимание. Было понятно, что электронная игрушка для Софи не только развлечение, но и повод избежать общения со мной.

Другая проблема возникла вечером — накормить ребенка ужином. Софи не желала есть. Дошло до того, что малышка забралась под стол и не хотела вылезать. Василиса с сочувствием смотрела, как я уговаривала девочку сесть за стол. Бесполезно.

— Хорошо, Софи, не хочешь кушать — не надо, — вздохнула я и взяла в руки ее тарелку, — Василиса приготовила очень вкусный ужин, а раз ты не ешь, то съем его я.

Взяв тарелку девочки в руки, я пересела так, чтобы она видела меня из-под стола, но считала, что сама остается незамеченной, и с аппетитом начала поглощать Василисины макароны по-флотски, то и дело приговаривая, как вкусно.

— Василиса, спасибо большое. Можно добавку? — протянула я поварихе пустую детскую тарелочку.

— Конечно, — удивленно ответила она и положила мне еще макарон.

— Ой, пока не забыла! Мне нужно, чтобы ты показала мне одну вещь!

— Что именно?

— Пойдем в гостиную, — я потянула Василису из кухни, и та послушно пошла за мной.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе показала?

— Тш… — я остановилась за дверью в кухню и приложила палец к губам.

Василиса непонимающе посмотрела на меня, затем — на приоткрытую дверь кухни, и улыбнулась, разгадав мой замысел. Коварный план сработал! Не прошло и минуты, как Софи выползла из-под стола и взяла вилку в руку. Еще какое-то время она не решалась притронуться к макаронам, но все же отправила в рот первую вилку. И еще одну, и еще… Через десять минут тарелка была пуста, и мы с Василисой вернулись на кухню.

— Смотри, мои макароны пропали! — изобразила я удивление.

— Софи, ты не знаешь, куда пропала добавка Татьяны?

Девочка забавно потупила взгляд, но нашла себе оправдание:

— Это Кайла. Она забежала на кухню и съела макароны Тани.

— Кайла? Вот паршивка! Собакам нечего делать на кухне! Я накажу ее, как увижу, — начала возмущаться повариха, чем только напугала девочку.

— Не надо ее наказывать! Она больше так не будет! — вступилась она за овчарку.

— Василиса, давай простим Кайлу! — вмешалась я, — ты так вкусно готовишь, что собачка тоже захотела попробовать твои макароны по-флотски, верно, Софи?

Малышка послушно закивала, и я почувствовала, что хоть немного, но лед в наших отношениях тронулся.

— Но, Софи, — обратилась я к девочке, — чтобы в следующий раз Кайла не съела наш ужин, нужно, чтобы ты съела его сама. Мы же не хотим, чтобы собачку отругали?

— Нет, — закачала она головой.

— Тогда договорились? Не будем обижать Василису?

— Хорошо.

— А сейчас пойдем к тебе, я немного почитаю тебе, потом искупаемся и я уложу тебя спать.

— А папа?

— Я узнаю, если он свободен, то придет к тебе перед сном.

Я протянула девочке руку, но она так и не взяла ее. Спрыгнув со стула, Софи побежала наверх. В любом случае, ребенка удалось накормить, и это уже маленькая победа.

— Она привыкнет, дай ей время, — убирая посуду со стола, сказала Василиса, — но насчет Максима ты аккуратнее. Он не любит, если его отрывают от работы.

— Но Софи нужен папа.

Поскольку планшет девочки разрядился, она согласилась, чтобы я почитала ей книжку. Затаив дыхание, она слушала о приключениях Буратино. Читая вслух, я старалась менять голоса и входить в образы героев, чем смешила малышку. После такого веселого вечера она не стала спорить со мной и добровольно пошла в ванну, а потом позволила переодеть себя ко сну и причесать.

— А папа придет?

— Я схожу за ним, а ты пообещай мне вести себя тихо, хорошо?

— Да.

— Софи, только если у папы не получится, ты не будешь на него обижаться? Ты должна знать, что всегда для него на первом месте.

Девочка послушно забралась под одеяло. Я знала, что она не нарушит свое слово и будет ждать папу. Теперь оставалось главное — привести его.

Босса я нашла в его кабинете. Он хмуро просматривал что-то в компьютере и даже не поднял на меня взгляд.

— Максим, я уложила Софи, но она ждет вас.

— Татьяна, вы не видите, что я сейчас занят?

— Девочка устала, она вот-вот уснет. Пожелать спокойной ночи дочери не отнимет у вас много времени.

— Что же вы за человек такой?! — он со всей силы отшвырнул карандаш, который до этого вертел в руках, — вы всего лишь нянька! Кто дал вам право лезть в семейные дела? Я люблю свою дочь, но она должна расти самостоятельным человеком!

— Про самостоятельность Софи вы вспомните лет через десять, когда она приведет своего парня и захочет с ним уединиться в комнате.

После моих слов Максим изменился в лице. Если до этого он был просто зол, то теперь босс пришел в ярость.

— С какой стати ей уединяться с каким-то парнем?! Я не позволю!

— Так она напомнит вам, что самостоятельная.

Максим сорвался с места и пулей вылетел из кабинета. Перескакивая через ступени, быстро поднялся на второй этаж. Я не спеша поплелась за ним. Когда я дошла до детской, моим глазам предстала удивительная картина: Софи уже засыпала, а Максим склонился над дочкой и что-то нашептывал ей. Заметив меня на пороге, он подошел и со словами: «дальше я сам» захлопнул дверь у меня перед носом.

Так закончился мой первый рабочий день. Совершенно измотанная, я вернулась к себе и первым делом решила принять расслабляющую ванну. Теплая вода с ароматной солью, маска для лица — отличная награда за сегодняшний стресс. Прикрыв глаза, я отдалась наслаждению домашнего спа, но неожиданно зазвонивший мобильный заставил вернуться в бренную реальность. Первой мыслью было не отвечать на вызов, но я подумала, что просто так звонить мне некому и это может быть что-то важное. Взяв в руки мобильник, я не поверила глазам.

— Алло, Андрей?

— Таня! Привет!

— Андрей, что случилось? — взволновалась я.

— Ничего, я просто звоню узнать, как ты, — нерешительно произнес бывший муж.

— Хорошо. Я… у меня новая работа.

— Знаю. Я спрашивал у Марины.

— Ты искал меня? — что-то в сердце кольнуло, и надежда на то, что мы снова сможем все вернуть, вновь забрезжила в душе.

— Да… Не совсем. Просто… Боже, Таня, это сложно. Когда я принял это решение, то не думал, что будет так тяжело.

— Ты жалеешь о разводе? — сердце замерло в ожидании его ответа. Я понимала, что если сейчас Андрей скажет, что хочет начать все сначала, я мигом соберу все свои вещи и сорвусь к нему… Но он молчал. — Андрей?

— Нет, Танюша, я не жалею. Мы поступили правильно.

— Зачем тогда ты звонишь мне? Убедиться, что я жива? Так вот, подтверждаю, со мной все хорошо, — дикая боль сковала сердце. Он снова словами меня убил.

— Я волнуюсь за тебя. Мне нужно было знать, что у тебя все хорошо. Марина сказала, что ты работаешь няней у какого-то разведенного мужчины. Ты уверена, что эта работа тебе подходит?

— Да, эта работа мне подходит.

— Танюш, не злись. Я же переживаю. Твой начальник, как он из себя? Адекватный?

— Андрей, тебя это не касается. Я больше не твоя жена, ты сам так захотел, поэтому прошу, не лезь в мою жизнь.

— Мне плохо без тебя! Тебя не хватает.

— Ты издеваешься? — слезы обожгли глаза, и я была не в силах их контролировать, — ты же сам сказал…

— Знаю, но никак не привыкну, что тебя нет рядом.

— Андрей, я прошу тебя, ты делаешь мне больно, — прошептала я, не стараясь скрыть свои всхлипы.

— Ты меня любишь?

— Зачем тебе это?

— Просто ответь.

— Да.

На том конце провода воцарилось молчание. Какой ответ хотел услышать Андрей, не знаю, но я ответила правду. Тишина становилась невыносимой, но он продолжал эту бессмысленную пытку.

— Андрей?

— Прости. Я не должен был звонить.

Он повесил трубку. Вот так просто. Не попрощавшись. Ничего не объяснив. Заставив вновь почувствовать себя брошенной. Было больно, чертовски больно. Рука опять потянулась к мобильному, чтобы набрать номер подруги, но я одернула себя, вспомнив слова Максима. Он прав, зачем нагружать Маринку своими переживаниями, да еще в такое время?

Мне долго не удавалось уснуть. Как назло, снотворное кончилось. Чтобы как-то себя занять и нагнать усталость, я решила прогуляться по дому и, натянув на себя теплый спортивный костюм, вышла из комнаты.

На улице шел снег, крупные снежинки медленно падали на землю, подсвеченные уличными фонарями. Красиво. Как завороженная, я наблюдала за этим в огромное окно холла второго этажа. Дико захотелось выйти на улицу. Поддавшись порыву, я побежала вниз.

— Моя дочь вас извела, и вы решили сбежать? — голос босса заставил меня остановиться, когда я уже застегивала свое пальто.

— Я просто хотела подышать воздухом.

— В полдвенадцатого ночи? — усмехнулся мужчина и подошел, внимательно глядя на меня. Его улыбка пропала, и Максим вновь стал серьезным. — Вы плакали?

Опухшие веки выдали меня, но не хотелось быть в глазах босса слабой. Я гордо подняла голову и посмотрела в его глаза. В его большие глаза цвета темного шоколада. В тот момент все, что я хотела сказать, забылось. Как завороженная, я смотрела на своего начальника, не в силах вымолвить ни слова.

— Почему вы плакали, Таня? Если потому, что я был груб, то извиняться я не намерен. Вы должны понять…

— Вы тут ни при чем, — перебила я, — это только мое дело.

— Вот как? Не думаю. Если это касается меня или моей дочери, вы обязаны сказать.

— На вас свет клином не сошелся. У меня могут быть и свои проблемы.

Гулять резко расхотелось, я повесила пальто в шкаф и уже хотела уйти, как Максим схватил меня за руку. От его прикосновения меня будто ударило током.

— Постойте, не уходите, — неожиданно мягко попросил он.

— Что вы хотите?

— Мне не спится. Жуткий день. Проблемы в делах и… в общем, я не хочу быть один. Просто побудьте со мной.

— Побыть с вами?

— Выпьем по бокалу коньяка и разойдемся по комнатам. Согласны?

— Хорошо, но пить я не буду.

Устроившись на диване гостиной, я внимательно наблюдала за Максимом. Мужчина подошел к барной стойке и ловким движением снял с полки бутылку коньяка, потом одной рукой ухватил два бокала и направился ко мне.

— Я же сказала, что не буду пить, — возмутилась я, расценив такое поведение наглым.

— Вы не будете пить, я предлагаю вам дегустировать, — с обворожительной улыбкой сообщил он.

— В чем разница?

— Вы любите коньяк?

— Откровенно говоря, терпеть не могу.

— Просто вы не пробовали настоящий или же не умеете пить.

— А допустить мысль, что он мне не нравится, вы не можете? — почувствовав себя более спокойно, усмехнулась я и откинулась на спинку дивана.

— Я докажу вам, — все с той же улыбкой сказал Максим.

Он поставил оба бокала на столик и налил немного коньяка в каждый. Затем вернулся к барной стойке и достал из небольшого холодильника лимон и шоколад. Я внимательно наблюдала за каждым его движением. Он видел это и будто специально устраивал для меня шоу. Установив небольшую горелку, он повесил над огнем один бокал. Медленно прокручивая его, мужчина неотрывно следил за янтарной жидкостью.

— Коньяк надо пить теплым. Вы знали это?

— Да, слышала.

— Пробовали?

— Нет, я не любитель крепких напитков.

— Это я уже понял, — усмехнулся он, — но повторяю, вы просто не умеете ценить их. Гораздо проще потреблять что-то легкое, сладкое, но только настоящая крепость держит в себе истинный вкус.

Максим снял с огня бокал и поднес его ко мне. Я хотела взять его в руки, но мужчина одернул меня.

— Сначала почувствуйте аромат. Вдыхайте медленно, старайтесь насладиться его терпкими нотками.

Я послушно делала все, что говорил мужчина. Медленно вдыхая коньячный аромат, я поняла, что действительно наслаждаюсь этим.

— Закройте глаза, так ощущения будут острее.

Я подчинилась.

— Теперь приоткройте рот. Возьмите немного в себя, но лишь каплю.

Язык слегка обожгло, и это было приятно.

— А сейчас сделайте небольшой глоток, так, чтобы почувствовать тепло внутри.

Тепло медленно разливалось внутри меня, согревая. Удивительно приятные ощущения.

 — Не открывайте глаза, — прошептал Максим.

Я слышала, как он поставил бокал на столик. Не зная, что ждет меня дальше, я полностью доверилась этому мужчине. Еще какое-то время ничего не происходило, но потом что-то горячее коснулось моих губ. От неожиданности я чуть дернулась, но потом позволила ему продолжить. Горячая шоколадная конфета медленно скользила по моей нижней губе.

— Облизните губы… Молодец. А теперь откройте глаза.

Тусклый свет в гостиной не раздражал глаза, но я все равно зажмурилась. Приятная нега окутала тело, и пусть я сделала всего глоток коньяка, голова немного закружилась.

— Понравилось? — делая глоток коньяка, спросил Максим.

— Да, — ответила я, чувствуя, как под его взглядом начали гореть щеки.

— Это не все.

Он взял нож и протянул мне. Я непонимающе посмотрела на холодное оружие в руках мужчины, а его забавляло мое замешательство. Максим вложил нож мне в ладонь и крепко сжал мою руку на рукояти. Снова разряд тока прошел сквозь мое тело. Сердце так громко забилось, что он мог услышать, дыхание стало прерывистым.

— Нарежьте, пожалуйста, лимон, — с обворожительной улыбкой попросил он и отпустил меня.

Когда тонкие дольки лимона веером лежали на блюдце, он взял одну и провел ею по краю бокала, после чего протянул его мне.

— Выпейте до дна, но не торопитесь. Татьяна, делайте так, как я вас учил.

— Хорошо, — не сводя с него взгляда, ответила я.

Часы в гостиной пробили полночь, но время будто остановилось. Сейчас были только я и он. Максим рассказывал о том, что коньяк получил свое название от одноименного города, основанного еще при Юлии Цезаре на территории современной Франции, как появилось «жженое вино» — аналог будущего бренди, и о том, как родился тот напиток, что мы пьем. Когда я осушила свой бокал, Максим вновь наполнил его и снова накормил меня растопленной шоколадной конфетой. Алкоголь ударил в голову, и я не чувствовала неловкости. Плавно мы переместились на пол.

— А вы знаете, что согласно законодательству, коньячный спирт, дабы называться коньяком, должен быть выдержан в дубовых бочках не менее двух лет?

— Нет, не знала.

— Да, Татьяна, так что тот напиток, что мы пьем с вами — не так прост. Его нужно понимать, чтобы ценить. Признаете, что это вкусно?

— Да.

— Вот видите. Кстати, благодаря ему у вас появился легкий румянец и блеск в глазах. Вам идет.

— Спасибо, — немного смутилась я.

— Такой вы нравитесь мне больше, чем заплаканной. Так кто вас обидел?

— Мне звонил муж. Бывший муж.

— Что он хотел? — нахмурился Максим.

— Не знаю. Я так и не поняла. Сказал, что ему тяжело, что скучает, а когда я спросила, хочет ли он, чтобы я вернулась, ответил — нет.

— А вы бы вернулись к нему, если бы он попросил?

Этот вопрос отрезвил меня. Я подняла взгляд на своего начальника. Он был серьезен и ждал моего ответа, но слова будто застряли в горле.

— Так что, Татьяна? Вы вернулись бы к мужу, если бы он попросил вас?

— Я не знаю, — соврала я.

— Знаете, только боитесь мне сказать. Вам страшно выглядеть в моих глазах недобросовестным работником, готовым бросить обязанности ради того, кто вас предал, ведь так?

— Да, я бы к нему вернулась, но он не хотел этого! — разозлилась я, но не потому, что Максим выпытал правду, а потому что заставил признать, что я не нужна Андрею.

— Спасибо за честность, а теперь вам пора спать. Софи встает в восемь. Надеюсь, вы легко проснетесь, — спокойно, тоном начальника сказал мой босс.

— Спокойной ночи, Максим.

Магия вечера была разрушена. Я вернулась на бренную землю. Часы в гостиной вновь пробили, сообщая о том, что до утра остается все меньше времени. Поднявшись с пола, я собралась уйти, но Максим задержал меня.

— Это, чтобы сны были приятными, — с этими словами он положил мне в рот шоколадную конфету и сам пошел наверх.

Оказавшись, наконец, в своей кровати, я стала проигрывать в памяти события вечера. Алкоголь медленно отпускал, и на смену ему приходило осознание того, что я стала пешкой в игре Максима. Он хотел узнать, что со мной случилось, и ему это удалось. Но неужели все это было лишь способом разговорить меня? Он опасен, очень опасен, и не только потому, что, скорее всего, связан с криминалом. Он опасен потому, что имеет власть надо мной. Власть, которую я снова хочу почувствовать.