Глава 8 Кто кого?

Я в трансе. Вспомнив взгляды одноклассников, когда мы с Тимуром вошли в класс, пропустив второй урок, меня бросает в нервную дрожь. Сказать, что у них отвисли челюсти от удивления, ничего не сказать. Картина была еще та: входит самый популярный парень школы, обняв за шею их одноклассника, лыба во все тридцать два; подведя к парте, шепчет ему что-то на ухо и уходит. В тот момент меня интересовала реакция только одного человека — Кости. Взгляд хищника, готового прыгнуть на свою добычу, губы сжаты и синеют у меня на глазах. Нет, я явно делаю что-то неправильно, вместо того чтоб решить проблему, я однозначно все усугубляю. Но отступать уже глупо. Пути назад нет.

По плану Тимура, на большой перемене волочусь в столовую. Я почему-то не очень удивлен тем фактом, что стол, за которым меня ждет этот идиот, находится в центре столовой на самом видном месте.

— Максик! — весь сияя, как новая копейка, машет. За что мне все это! Улыбаемся и машем! Шеф любит идиотов!

— О, пицца! Оригинально.

— Садись уже! Жрать охота!

Сидим, смотрим друг на друга, как идиоты, выдавливая из себя улыбки. Уже скулы болят.

— Я не люблю оливки, — стараюсь говорить тихо.

— Скушай, деточка, печенюшечку, — берет кусок пиццы и тычет под самый нос. Ах, ты "рыбий глаз"! Я стараюсь, а он мне тут цирк устраивает.

Беру другой кусок, подношу к его рту и разжимаю пальцы.

— Ой, извини, — кусок смачно ложится ему на штаны в районе паха. А я сама невинность. Получи! Ха!

— Ничего, потом вылижешь, — ага, уже бегу. Только рот прополощу. Вкус этих тошнотворных оливок стоит в горле.

— Хоть с соком угодил. И на том спасибо, — эй, ты чё творишь?! Это палец ты только что лизнул, а теперь тянешь к моему лицу?! Дергаю рукой, забывая, что в руке стакан с соком. И приплыли… Теперь я облит между ног соком. Фу! И на что это похоже... Я здесь с ним как придурок сижу. Рот открыт, глаза круглые. Блядь, сейчас точно сорвусь и точно всех удивлю знанием могучего русского языка. А он ржет, как лошадь Пржевальского.

— Ой, прости, я не хотел. Давай вытру, — куда руки тянешь? Блин! Все смотрят! Что ржете, я вам что, клоун? Нет, я не клоун — я идиот!

— Спасибо. Я… я… сам. Я сейчас вернусь.

***

Как здесь накурено. Это туалет или курилка? С дисциплиной в этой школе точно проблемы. Томатный сок так трудно застирать. Да еще эти толпы заядлых курильщиков. Нельзя спокойно потереть пятно, чтоб в зеркале не поймать на себе взгляд. Да что вы тут не видели. Может, мне еще штаны снять, но деньги за просмотр вперед. Только я подумал брать деньги за просмотр, так они руки в ноги и драпать. Телепаты, что ли?

— Черт! Разве можно так пугать людей! — Костя «Цзю» во всей красе. А чего это он в дверном проеме задержался? Теперь ясно: телепаты оказались обычными стукачами. Нужно делать ноги.

— Извини, можно пройти? — он что, глухой?

— Я бы хотел пройти, — а он стоит, как статуя Геракла.

— Ты думаешь, он тебе поможет избавиться от меня? — говорящая статуя.

— О чем ты?

— Может, ты действительно подумал, что нравишься ему? Он делает это, чтоб насолить мне.

— Ты считаешь, я урод и не могу привлечь чье-то внимание? — резкий бросок в мою сторону. — А-а-а! Больно же! — бедные мои ребра. Он со всей дури прижал меня своим телом к стене. Не могу дышать. Мои руки зажаты его лапищами на уровне головы, одной ногой упирается мне в пах.

— Ох, как ты можешь привлечь внимание! Мне ли не знать, — его дыхание обжигает мне шею. — Один только взгляд на вступительной линейке, и я лишился покоя... — он целует! Он целует мне шею!

— Отпусти!

— Послушай меня, — целует снова, — я к тебе по-серьезному. Я так не относился еще ни к одной телке. Я бы давно мог тебя завалить, но я хочу получать в ответ твои поцелуи, — теперь он лижет мою шею.

— Пусти! Пусти!

— Хочу, чтоб ты обнимал меня, умолял взять тебя.

— Я не хочу! Я не прощу! Я убью тебя!

— Можешь кричать, никто не посмеет зайти. Чем больше ты вырываешься, тем больше меня это заводит, — его губы накрывают мои.

Козел, ты нарвался! Не с тем связался. Зубами впиваюсь ему в верхнюю губу и даю по яйцам. Может, прием слегка женский, но на войне любой способ подойдет. Вот он уже стоит на коленях, обхватив мои ноги руками. Его лицо и одежда в кровище.

— Максим, Максим! Прости! Я все сделаю для тебя! Хочешь денег?! Я дам тебе очень много денег!

— Пусти!

— Ты не нужен ему. Он мстит мне. Поиграет с тобой и сломает, — его голос переходит на шепот. Я едва улавливаю их смысл. — Я люблю тебя.

Его руки отпускают меня. И я бегу. Бегу. Куда бегу? Зачем бегу? Задеваю людей у себя на пути. Все отступают в сторону, уступая мне дорогу. Бегу… Преграда. Ударяюсь и отлетаю назад.

— Ты куда летишь? Я тебя везде ищу, — поднимаю голову. Резкость нарушена из-за потока слез, самопроизвольно извергающихся из глаз. Тимур.

— Твою мать! Ты весь в крови! Где он?! Где этот ублюдок?!

— Это не моя кровь.

— Что?

— Хочу домой.

— Что?

— «Что, что» — достал уже чтоканьем! Телефон дай! Алло, машину, улица Садовая, школа. По счетчику.

— Ты куда?

— Ты что, моя жена, чтоб отчет требовать?!

— Говори потише. На нас смотрят. У тебя шок. Я тебя отвезу, — отпихивая его руку, встаю сам.

— Извини. Я бы хотел побыть один. Завтра поговорим.

— Завтра выходной, — вот, блин, пристал.

— Тогда в понедельник.