ГЛАВА 4 Сны о прошлом. Часть 2

Взгляд напоминающих светлый янтарь глаз вспыхивает, обжигая словно пламя и он отвечает на поцелуй. Спустя мгновение мир меняется: ощущение полёта и я уже удобно устроилась на руках Сергея. Всё так же не прерывая поцелуя, он начинает медленный спуск по лестнице.

Откуда-то снизу доносится звук чьих-то шагов. Сергей отрывается от моих губ и в несколько широких шагов, минуя по две, а то и три ступени, оказывается в тёмном коридоре мужского этажа. Ещё несколько секунд и мы в его комнате.

— Сюда, — говорит, распахивая створки встроенного стенного шкафа, и мне становится смешно — ей богу как дети, застигнутые на прелюбодеянии.

Но я подчиняюсь, ведь и в воспоминаниях всё было так же. Дверцы шкафа прикрылись, погрузив небольшое, выделенное мне пространство во тьму с тоненьким просветом там, где смыкались створки. Послышался скрип открываемой двери.

— Каникулы-каникулами, но уже отбой, — произнесла вошедшая в комнату дежурная.

— Да-да, ложусь уже, — отозвался Серёга.

В груди что-то сжалось от тоски, пришло воспоминание о том, что это последний вечер, когда мы были вместе. Уже утром мы расстанемся. Анжела постарается, устроит подставу, а я поверю. Хотя… А почему бы хотя бы здесь, во сне, не изменить тот фрагмент прошлого? Не уйти сейчас, довести до конца то, что начали, не повестись завтра на подставу Анжелки и пусть она грызёт ногти, хотя бы тут — во сне, а в реале… В реале я тоже, пожалуй, попробую закрутить с Серёгой роман на эти десять дней отдыха. Сейчас нас никто не посмеет осудить, ведь мы взрослые самостоятельные люди.

Послышался звук закрывшейся за посетительницей двери. Скрип сетки на кровати, тихое шорканье — Серёга явно надевал тапки. Шаги. Дверца в мою темницу приоткрылась, впуская слабые лучики света, попадающие в комнату от уличных фонарей.

— Выходи, — шёпотом говорит.

Помнится, тогда, я так и ушла. Но в этот раз, всё будет по-другому! В подтверждение этих мыслей, не дав парню ни слова сказать, делаю несколько шагов, оказавшись вплотную к нему. Мои руки скользя по его футболке вверх, ощущая сквозь тонкую ткань упругое крепкое тело. Обнимаю его за шею, вынуждая склониться и легонько касаюсь губами его губ. Парень весь аж напрягся в тот же миг, но не растерялся — прижал к себе и куда более откровенно и чувственно поцеловал.

И вновь голова кружится. Его руки гладят моё тело, и я решаюсь сделать ещё один шаг — стягиваю свою спортивную кофту, и пока парень пребывает в шоке лишаю и его футболки. Прикосновение обнажённой кожи вызывает лёгкое покалывание и как будто зуд. Но ощущение настолько слабое, что вместо отталкивающего эффекта, как тогда, по дороге с качелей, наоборот, возбуждает, добавляя этакую перчинку.

Вскоре мы оказываемся в постели. Слишком узкой для двоих, но нас это нисколько не смущает. Я даже не заметила, как лишилась одежды, и вот он уже на мне. Напряглась в ожидании логичного приступа боли, но… Ничего. В смысле, неприятного ничего! Видимо здесь, в моём сновидении подсознание сжалилось и лишило меня неприятных ощущений в момент первой близости. И в итоге… Это было божественно! Мы словно дорвавшиеся до пищи и воды изголодавшиеся путники никак не могли насытиться нашими ласками и близостью. Стоило прийти в себя после очередного фейерверка и вновь начинались поглаживания, поцелуи, неизбежно приводящие к продолжению. Кроватью дело конечно же не завершилось. Я побывала и на столе, и на стуле, и на подоконнике… Последнее безумно возбуждало мыслью о том, что нас могут заметить.

Утихомирились мы уже под утро, когда за окнами забрезжил рассвет, а у нас просто-напросто не осталось ни на что сил.

— Мне надо идти… — впервые за всё это время подала голос я, и выскользнув из его объятий, дрожащими от усталости и неимоверной расслабленности руками начала натягивать на себя одежду.

— Я провожу… — тут же отозвался он.

— Нет, я сама, и закрой за мною дверь на щеколду, — попросила я, памятуя о том, что именно этой ночью Анжелка должна будет прокрасться к нему в комнату, где поутру их и застанет дежурная в одной постели.

— Уверена? — целуя меня, шёпотом уточняет.

— Более чем, — отозвалась я и ещё раз чмокнув его на прощание, выскользнула за дверь.

С глупой улыбкой в пол-лица тихонько прокралась в холл, взяла с вешалки свою куртку и тихонько приоткрыв входную дверь, выскользнула в интернатский двор. С приходом рассвета фонари немного приглушили свою яркость, и всё вокруг такое родное, что слёзы умиления на глаза наворачиваются.

Краем сознания отмечаю, что фантазия сыграла со мною шутку, и куртка на мне сейчас совсем не та, в которой я ходила в выпускном классе, а та в которой я приехала на встречу выпускников, но это не важно. Ведь сны не обязаны в точности воспроизводить события десятилетней давности. Тогда мы с Серегой так и не переступили грань дозволенного, и судя по ощущениям в моём теле, зря так поступили, ох зря… Такого умопомрачительного любовника у меня никогда не было!

На улице зябко. Кутаясь в шарф, пробежала до калитки, ведущей от интерната к некогда нашему дому. Войдя во двор, на миг притихла, прислушиваясь не бродит ли кто из ранних «пташек». Ведь вряд ли соседи что-то хорошее скажут, узнав, что я вернулась аж под утро. Маленькие городки, они такие… Городки. Всем до всего есть дело. Вроде тихо.

Ощущая себя партизаном, которому надо пробраться к цели оставшись незамеченным, миновала двор. Заскочила в знакомый до боли подъезд, замерла на мгновение, озираясь по сторонам. Всё как прежде: те же, выкрашенные в светло-бежевый цвет стены, побеленные потолки, даже коврики возле дверей у соседей кажется не поменялись. Хотя с чего бы им изменится, если сон о прошлом.

Начинаю подниматься наверх, и кажется каждая ступенька даётся с трудом. А глаза не отрываясь смотрят сквозь лестничный просвет на второй этаж, туда, где располагается бабушкина квартира. И… Как-то не по себе мне. Уж слишком все ощущения реалистичны, даже не верится, что всё это не более чем сон. А вдруг окажется, что мне всего лишь показалось будто я заснула, и на самом деле мы с Серёгой переспали уже сейчас, десять лет спустя? Нет, меня это нисколько не смущает, но это значит, что бабушки уже нет в живых, и в нашей квартире давным-давно живут чужие люди, а я сейчас начну туда ломиться…

Боязно, но я всё же по старой привычке первым делом проверила висящий на двери почтовый ящик, где мы всегда держали ключ от дверей. Стоило слегка приоткрыться расположенной снизу крышечке, и оттуда со звоном вылетел ключик, отскочил в сторону и упал на лестницу этажом ниже.

Совпадение? Или всё же сон? Ответа не было, и я тихонько, стараясь не перебудить соседей побежала вниз. Подняв ключ, отметила что он прежний. Либо у нынешних хозяев привычка такая же как у нас, и замок они не сменили после покупки квартиры, либо…

Тихонько вставляю заветный ключик в замочную скважину, мысленно готовясь к тому, что сейчас начнётся переполох и меня сдадут в милицию за попытку проникновения на территорию чьей-то частной собственности. А в следующий миг дверь сама открывается и из полутьмы коридора на меня с укоризной взирает… ОНА!

— Жи… — я не договорила едва не вырвавшееся слово и кинулась обнимать бабулю.

— Нагулялась, гулёна, — не слишком настойчиво, но всё же выворачиваясь из моих объятий отозвалась бабушка. — Я же волнуюсь, лисёнок, — покачала головой она. — Замёрзли небось, не лето же на дворе…

— Не, ба, не замёрзли, — отводя взгляд, отвечаю, ну не признаваться же в том, где мы были и что делали?

— Есть хочешь? — продолжает допрос бабуля.

— Неа, — счастливо улыбаясь отозвалась я, радуясь мгновениям рядом с дорогим мне человечком, и пусть это всего лишь сон, но до чего же реалистичный!

— А светишься-то, светишься… Небось с Серёгой своим гуляла?

— Угу, — сама того не ожидая, потупила взгляд я.

— Ясно. А о том, что завтра вам рано вставать позабыли? — улыбнулась. — Умывайся и спать, — скомандовала и пошла к себе.

Сняла я куртку, скинула сапожки, натянув некогда любимые тапочки, прошла в ванную и поняла, что умыванием тут не ограничиться. Разделась, забралась в душ. К тому времени как я вышла, за окнами совсем рассвело, а бабушка уже во всю похрапывала во сне. Вот, казалось бы, была уставшая после двух суток в поезде… Тьфу ты, ну вот какой поезд, если это мой сон? Но в любом случае, после наших с Серегой акробатических номеров все мышцы до сих пор подрагивают, так и норовя расслабиться, а сна ни в одном глазу. Как можно спать, когда я здесь? Когда она рядом.

Прошла на кухню. Здесь всё по-прежнему, что и не мудрено. На газовой плите коричневая эмалированная кастрюлька стоит. Стало любопытно, что там? Подошла, прикоснулась — тёплая ещё, приоткрыла крышку и тут же рысцой припустила к раковине, над которой в сушилке стояли стаканы. Ну разве можно было удержаться от соблазна и не выпить бабушкиного какао на молоке?

Так со стаканом в руке, прошла в комнату, села на стульчик возле стола, сижу, пью какао, смотрю на спокойно спящую бабушку, и немного грустно улыбаюсь. Вспомнилось что произойдёт спустя пять лет с этого дня: моя неимоверно добрая бабушка-одуванчик, будет сидеть на лавочке возле дома, а явно пребывающая в неадеквате соседка проходя мимо, замахнётся на неё кастрюлей со словами: «У-у-у, дура!» Казалось бы, ну не ударила же, ерунда, но… Моя бабуля, никогда не позволявшая себе ни то чтобы сказать о ком-то дурно, но даже и подумать, в шоке уйдёт к себе в квартиру, и лишь спустя трое суток соседи обеспокоятся тем, что она не выходит. Взломают дверь и выяснят, что её на нервной почве парализовало. Вызовут скорую, госпитализируют в больницу, но она всё равно умрёт. Вот такая печальная история. Пойти что ли соседку припугнуть так, чтобы она в сторону бабушки даже и смотреть не смела, ни то чтобы замахиваться и сквернословить?

Но тут запиликал будильник, словно специально отвлекая меня от дурных мыслей. И с его звонком приходит понимание — это лишь сон, что бы я не сделала, там, в реальной жизни, ничего уже не изменится.

— О, ты уже встала? — удивилась разбуженная будильником бабушка.

— Да-да, — преодолевая совершенно несвоевременное желание зевнуть, отвечаю я. — Попьёшь со мною чаю? — предлагаю.

— Конечно, а то в следующий-то раз нескоро увидимся, — улыбается она.

— Может с тобой остаться? Как ты тут одна будешь?

— А что со мной здесь случиться может? Посмотрю телевизор и спать лягу. А тебе с друзьями веселее будет, чем со мною.

Пока закипал чайник бабуля успела умыться и наскоро привести себя в порядок, я накромсала бутербродов из того, что нашлось в холодильнике. Посидели, поболтали, пока пили чай, а уходя, я не сдержалась, обняла её.

— Ты прямо как навсегда прощаешься, — улыбнулась бабушка, даже и не догадываясь насколько близка к правде.

— Ну я ведь тебя аж до следующего года не увижу, — отшутилась я, украдкой смахивая подло набежавшие на глаза слёзы.

— Топай уже, — выпроваживает она меня. — Тебя там уже заждались.

Ну я и пошла. Вошла в здание, в холле тихо, только из столовой доносится тихое бряцанье посуды. Прошла в сторону спального корпуса, остановилась на Серёгином этаже, так и подмывало сходить проверить не открыл ли он дверь, нет ли там уже Анжелки? Но усталость брала своё и я, махнув рукой на всё и вся, поднялась в комнату к девчонкам. Наша мулаточка ещё спала, подойдя к выделенной мне койке, скинула сапожки и как была, так в спортивном костюме и упала на кровать, мечтая хоть полчасика поспать…