Встретимся в привате

Даниэлю казалось, что душа готова разорваться на мелкие ошмëтки от горя, а на глазах не появилось ни одной слезинки.

Батюшка что-то заунывно бормотал. Пахло ладаном и восковыми свечами. Немногочисленная родня и друзья стояли у гроба и, казалось, даже дышали слишком шумно. Это всё ужасно раздражало.

Наконец-то церемония закончилась. Даниэль подошёл к усопшей и прикоснулся к руке под тонким покрывалом.

— Прости, мам, ты же знаешь, что она самом деле мне очень больно, — шепнул он.

Тëтка, её муж и двоюродные сестра с братом тоже попрощались. Следом мамин любовник и подруги. Потом на гроб положили крышку и начали заколачивать.

— Не стыдно? Хоть бы одну слезинку проронил, — двоюродная сестра толкнула его в бок локтëм.

Даниэль обернулся, увидел слëзы на её глазах, но на его лице не проскользнула ни одна эмоция. Он посмотрел на сестру отрешенным взглядом и пошёл на выход.

Его догнал бывший мамин любовник, Геннадий Петрович, чтобы попрощаться. Мужчина был женат, имел свой ресторан, но одно время спал с поваром из своего заведения, матерью Даниэля. Когда мама заболела раком, он поддержал. Болезнь оказалась стремительной. Обнаружили поздно. Метастазы, как невидимые убийцы, расползлись по телу, не принося дискомфорта или боли. Мама в очередной раз пошла проходить врачебную комиссию для мед книжки, и тогда выявили, что дело плохо. Через полгода её не стало. Последние два месяца мать лежала, и Даниэль ухаживал за ней, как мог.

Повезло, что Геннадий оказался мужчиной гулящим, но всё же очень добрым. Он безвозмездно помог с похоронами. Сказал, что придёт проститься с бывшей возлюбленной. Даниэль не возражал, тем более что сам по выходным подрабатывал в ресторане.

Также пришли пару маминых подруг, которых Даниэль хорошо знал.

Поехали на кладбище. Даниэль всю дорогу думал, что жизнь для него рухнула в один момент. Мама была его другом, единственным во всём мире родным человеком. Она так и не сказала, кто его отец. Даже перед смертью не призналась.

На кладбище все кинули в могилу горсть земли. Потом гроб закопали и сверху воткнули деревянный крест с табличкой «Северцева Марина Игоревна». Были также написаны даты рождения и смерти.

Даниэль вздохнул. Его фамилия Милич по отцу. Даниэль Тихомирович Милич. Так было указано в паспорте. В свидетельстве о рождении отчества не стояло. Возможно, мама выдумала имя отца, потому что сын захотел отчество в паспорте, как у всех в России.

Тëтя утирала глаза платком, временами поглядывая на него. Даниэль не понимал, искренние её слёзы или нет. Только надеялся, что так и есть.

— Пошли, Даниэль. Пообедаем в кафе. Я оплатила скромные поминки. Спасибо Геннадию Петровичу, что помог с остальным, — сказала Венера.

Геннадий не поехал с ними на кладбище. Попрощался у ритуального центра. Зато остальные планировали ещё и на поминки пойти.

Даниэль снова сел в автобус. Присутствие множества людей невероятно напрягало.

Он вспомнил, как тяжело было в детском саду. Дети шумели, визжали, бегали друг за другом. Даниэль заходил в комнату для сна, забирался на подоконник и часами сидел там, глядя на то, как на улице кружится снег, медленно падая на землю.

В такие минуты хотелось укрыться за пеленой этого снега, чтобы не слышать раздражающий смех и топот ног.

«Вы знаете о том, что ваш сын слишком странный? Постоянно торчит в спальне. На прогулке выбирает самый дальний уголок нашего участка и сидит там. Советуем обратиться к врачам», — воспитатель сказала это маме прямо при нём.

— Даниэль, ты меня слышишь? — сидевшая рядом тëтя вывела из воспоминаний.

— Да, тëтя Венера, — безразличным тоном ответил парень.

— Мы тут с Юрой думали о тебе. Как ты будешь жить один? Перебирайся к нам. Дом большой. Комнаты отдельной нет, но в спальне Паши вторая кровать. Свою квартиру сдашь. Разумеется, будешь деньги нам давать на продукты. Не всё часть, — произнесла тëтя.

— Ты же знаешь, что я не смогу. Скоро ещё Витя из армии вернётся. Меня тогда куда? — спокойно сказал Даниэль.

— Сможешь, не сможешь. Ты даже не попытался попробовать, — начала уговаривать Венера.

— Хорошо. Мне нужно собаку из дома забрать. Поживу пару дней, — согласился Даниэль.

Семья тёти имела приличный достаток. Юрий работал главным инженером на крупном заводе. Венера заведовала отделом продаж в одной из фирм города. Паше двадцать четыре года, он учится на последнем курсе юридического факультета. Виктору скоро девятнадцать, его забрали в армию. Через три месяца он уже вернëтся домой. Кате девятнадцать, она студентка филологического факультета.

Мама не особо общалась с роднёй. Однажды она упомянула, что сестра недовольна, какой образ жизни ведёт младшая. Ушла от гражданского мужа. Родила в тайне от него. Встречается с женатым. Какой-то ещё был конфликт между сëстрами, но Даниэль так и не понял, что они не поделили.

Впрочем, ему двадцать два года, и это его единственная семья. Родными не разбрасываются, пока они не сделали тебе ничего плохого.

Приехали в кафе. Тут был крошечный отдельный зал, где часто устраивали поминки. Столы уже накрыли. Даниэль повесил на вешалку свою ветровку и пошёл мыть руки. За ним остальные.

Осталось совсем немного вытерпеть этот обед и всё. Он больше не будет встречаться с такой толпой. Разве что в магазине. На самом деле, кроме него за стол сели всего шесть человек, но для Даниэля всё равно много. Он не привык общаться и друзей не имел. Ему было хорошо одному.

***

Катя поглядывала на брата и думала, как выудить у него ключи от квартиры. Дома удавалось уединиться на пару часов, при условии, что из института рано придёшь. И всё равно это было небезопасно. Если родители узнают, скандал будет грандиозный. Её лишат всего. Карманных, возможности гулять с друзьями. Отец даже выпороть может, несмотря на то, что она уже взрослая.

Катя скривилась, будто зуб заболел. Семейка её достала до печëнок.

Бабушка и дедушка были верующими. Они разбились на машине, когда матери было двадцать пять, а её сестре девятнадцать. К тому времени у мамы уже был Паша. Тëтя Марина умотала за границу с иностранцем, тайком от родителей. Как говорила мама: «вернулась оттуда с пузом». Бабушка и дедушка не успели увидеть внука.

Отец был из детского дома, но и он, благодаря матери, стал слишком набожным.

Девушка должна быть скромной. Обязана беречь девственность до брака. В замужестве это примерная мать, хозяйка и умница, которая подчиняется прихотям супруга.

Парни — опора семьи, продолжение рода.

Катя думала о чëм угодно, только не об умершей тëтке. Нужно как можно больше денег заработать и свалить наконец-то от родителей.

Мать всё время твердила, как важно получить образование. Заставляла вместо гулянок готовить и делать дела по дому. Отец не разрешал надевать мини-юбки и откровенные блузки. Старший брат занудствовал всё время и поучал. Среднего хоть дома не было.

Только двоюродному брату Даниэлю было на всех плевать. Он жил в своём мирке. Работал учителем в музыкальной школе. Ни с кем не общался, кроме матери. Получал пенсию по инвалидности. Даже сейчас он не разговаривал. Сказал несколько слов о том, что мама для него была всем, и выпил сока.

Даниэль не проронил ни слезинки ни у гроба, ни сейчас. Было такое впечатление, что ему пофиг. Умерла мать, ну и ладно.

Катя судила по внешним признакам. Она никогда не пыталась читать о таких, как Даниэль. Зачем, ведь они разговаривают несколько раз в год на праздниках по случаю дня рождения.

Гости стали расходиться. Отец решил вызвать такси и доехать до дома.

— У Даниэля надо забрать собаку. Может быть, сначала к нему?

— Мам, ты же знаешь, что у меня аллергия, — простонал Паша.

— Ничего, сынок. Это маленькая собака, и мы её поселим на веранде. Поехали к Дане, он возьмет пару вещей и питомца, — настаивала мама.

— Да, парню сейчас нельзя одному, — поддержал отец.

Приехал автомобиль, и они вскоре припарковались во дворе старой многоэтажки. Даниэль сказал, что минут через десять вернëтся, но Катя напросилась помочь.

Они зашли в квартиру. Тут ничего не менялось годами. В зале спала раньше тëтя Марина, а у брата была своя комната.

Катя зашла за ним в спальню. Кругом была чистота. У стены на специальной подставке стоял синтезатор. На столе — ноутбук.

— Тебе чего? — спросил брат.

— Дан, ты же всё равно будешь у нас жить. Дай мне ключи. Я буду тут заниматься после института. Цветочки поливать заодно. Ты же знаешь, родители дома мозг выносят. Хочется покоя иногда. Обещаю, подружек и любовников водить не стану.

— Возьми мамины, они на полке в коридоре, — ответил парень.

— Спасибо, Даник, — Катя обняла брата и чмокнула в щëку.

Даниэль отстранился и начал вытирать кожу платком, который достал из кармана брюк. Создавалось впечатление, будто он брезгует.

— Ноутбук не берёшь? — поинтересовалась Катя.

— Нет. Мне он пока не нужен. Там ничего нет, кроме фото и музыки. Он даже не запаролен.

Катя ликовала про себя. «Класс. Мне даже не придётся ноут свой из дома таскать. Можно использовать братишкин».